Хью глухо рассмеялся.

– Ты даже не помнишь ее имени!

– Я действовал в твоих интересах, – ответил ему отец.

Хью нахмурился:

– Ты убил больного, чтобы излечить его болезнь. Ты хоть понимаешь это?

– Придет день, и ты скажешь мне спасибо за то, что я для тебя сделал. Странно, что ты не счел нужным поблагодарить меня до сих пор.

Хью, не сдержав своего гнева, с силой опустил кулак на стоявший между ними столик. Бокал лорда Боксли жалобно звякнул.

– Послушай меня, ты, упрямый старик, – прошипел Хью сквозь стиснутые зубы. – Я пришел сюда вовсе не затем, чтобы вспоминать то, что произошло тогда. Ты прекрасно знаешь, Что я об этом думаю. Я хочу лишь выяснить, что имел в виду Добсон, когда советовал мне поговорить с тобой.

– Не имею ни малейшего понятия! – Граф глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – А что это за дело, которое ты расследуешь сейчас?

– Похищение. Мне надо разыскать пропавшую незаконнорожденную дочь графа Боумонта и актрисы Луизы Кэнфилд. Я полагал, что кто-то из друзей Добсона, входящих в небезызвестное тебе общество «ботаников», мог быть замешан в этом преступлении.

– Ты подозреваешь в преступлении «ботаников»? – с притворным удивлением спросил граф.

Хью вспылил:

– Не смей так смотреть на меня, отец!

– Но в их число входит сам принц Уэльский!

– Мы оба прекрасно знаем, что принц даже не догадывается об истинной сути этого общества, а именно о том, что его члены занимаются торговлей девственницами – ведь это происходит только тогда, когда он, равно как и другие не менее уважаемые мужи, покидает их собрания.

Глаза графа вспыхнули.

– Думай, что говоришь, мой сын. Даже знаменитому лорду Загадке не сойдут с рук подобные оскорбления. Обвинять «ботаников» в изнасиловании юных девушек – это слишком серьезно. До меня, разумеется, доходили подобные слухи, но я сам состою членом их общества вот уже более тридцати лет, и никогда не замечал ничего подобного. Ты знаешь, с каким трудом мне удалось поправить благосостояние нашей семьи и вернуть ей уважение. Так неужели же ты полагаешь, что я позволю себе войти в общество, члены которого могли бы быть уличены в столь недостойном поведении?

Хью откинулся на спинку кресла.

– Блажен, кто верует. Однако должен тебе сказать, что я больше не подозреваю «ботаников» в похищении мисс Парнхем.

На лице графа вспыхнуло любопытство.

– Интересно. И что же заставило тебя изменить свое первоначальное мнение?

– Омела. «Ботаники» избрали своим символом остролист, а на месте похищения мисс Парнхем была обнаружена омела. Я склонен полагать, что Добсон может принадлежать к какой-то еще группе людей, которая и повинна в похищении. Или, возможно, он даже действовал в одиночку. Но почему все-таки Добсон хотел, чтобы я поговорил с тобой? И о чем я должен тебя расспросить?

Граф Боксли устало прикрыл глаза. Он явно колебался. Затем, решительно выставив вперед подбородок, тряхнул головой и заявил:

– Я не хотел тебе этого говорить. Но дело в том, что Тревор Добсон… является твоим дядей.

Вот это да! Хью был оглушен подобным известием.

– Что?! – недоверчиво протянул он.

– Он мой сводный брат. Тебе хорошо известно, что твой дед не пропускал ни одной юбки. Он наплодил немало незаконнорожденных отпрысков. Правда, его больше привлекали доступные женщины – по преимуществу проститутки, которых он подбирал прямо с улицы. Только один раз он влюбился – это была мать Добсона. Он не признал этого сына своим наследником официально, но все-таки оставил ему немалое состояние.

– Ты говоришь про Тревора Добсона?

– Именно. Отец позаботился о том, чтобы его побочный сын получил титул баронета. Вскоре после рождения Тревора его мать вместе с ним перебралась в небольшое поместье, так что теперь мы оказались соседями, как того и желал мой отец. Мать Тревора выдавала себя за вдову. Я не стал оспаривать ее утверждения, поскольку мой отец и так причинил немало боли моей матери.

– Значит, Добсону по наследству досталась бриллиантовая маска, а тебе – брошь. Я правильно понял?

– Я могу только предполагать, что маска принадлежала моему отцу. Брошь же мне досталась по наследству от матери – это был ее свадебный подарок мне. Пятый граф Боксли оставил наследникам очень немного, как тебе известно. По сути дела, единственно ценная вещь, которая досталась мне от него в наследство, – это титул.

– Но вы с Добсоном друзья. Так?

– Было бы глупо прилюдно выяснять отношения со своим ближайшим соседом. Он неплохой человек, но я бы советовал тебе все же держаться от него подальше. На протяжении последних десяти лет, после того как умерла его жена, я стал все больше замечать в нем некоторые странности. А этот его клуб и вовсе переходит все границы. Я очень не хочу, чтобы кто-то узнал о нашем с ним родстве. Меня беспокоит, почему он пожелал затронуть в разговоре с тобой эту тему. Прежде желания обсуждать подобные вещи он не проявлял.

– Думаю, Добсон хотел дать мне понять, что если я попытаюсь разоблачить его тайную деятельность, то он в отместку обнародует факты, которые дурно отразятся на моей репутации. Но я-то в его заведении оказался по чистой случайности.

– Ничто не происходит случайно, – загадочно произнес граф.

– Возможно, что и так. – Хью вспомнилась рассказанная Лидией история девушки по имени Мэй. Каким образом на руке этой девушки появился шрам в виде бабочки? – Иногда, когда я работаю над своей очередной книгой, я опускаю некоторые детали, даже если они и абсолютно правдивы, по той лишь причине, что они выглядят настолько фантастичными, что в них трудно поверить, а я не хочу, чтобы читатель думал, будто я пишу беллетристику, ведь моя цель – излагать только факты.

– Оставь Добсона в покое, Монтгомери. Сделай это ради благополучия нашей семьи.

– Боюсь, я не могу тебе этого пообещать. У. Добсона была интрижка с матерью Софи. Здесь явно что-то нечисто, и я собираюсь выяснить, что их связывает.

Граф помолчал, а потом кивнул:

– Я знаю, что ты все равно сделаешь так, как задумал. Ты всегда поступаешь по-своему. И все же мой тебе совет: будь осмотрителен. Добсон может быть очень опасным.

Хью кивнул. Впервые за последние пять лет отец и сын хоть в чем-то пришли к согласию.

Софи разбудил звякнувший железный засов на входной двери. Вокруг была кромешная тьма. После визита джентльмена, которого она встретила в тот злополучный день на задворках театра, Софи почти не надеялась, что ей удастся спастись. Ведь если этот джентльмен богат и знатен, то его никто никогда и не заподозрит в преступлении – и меньше всего ее мать.

Входная дверь распахнулась, позволяя Софи увидеть хмурое серое небо и силуэты растущих неподалеку деревьев. Бедная девушка не понимала, что происходит. С какой целью ее похитили? Поначалу Софи решила, что ее хотят лишить невинности. Но почему в таком случае ее похититель так долго ждет, чтобы осуществить то, ради чего он замыслил свое гнусное дело?