Как-то вечером в Кратере устроили ярмарку. При свете нефтяных факелов с прилавков торговали восточными сладостями и шербетом. За столиками велись незамысловатые азартные игры. Одна из них была проще некуда. Банкомет сдавал пять карт рубашкой вверх, а игроки делали ставку в размере одной анны на ту или иную карту. Когда все карты были поддержаны (на одну карту принималась только одна ставка), их открывали. Выплата по выигрышной карте равнялась двойной ставке; с каждой сдачи три анны шли в карман банкомету. Группки мужчин водили хороводы между прилавками.

Единственной силой, объединяющей разношерстные этнические группы Кратера, были аденские отряды бойскаутов. Конечно, арабов невозможно ставить в один отряд с евреями, но очень занятно наблюдать, как юные представители двух этих народов мирно располагаются по разным сторонам костра и в свой черед запевают национальные песни, а время от времени даже подтягивают другой стороне. Инструктор скаутов, торговый агент родом из Англии, один раз пригласил меня на такие посиделки.

Скаутам отвели заброшенную сержантскую столовую и площадь перед бывшей казармой. Мой знакомец отвечал в основном за арабский отряд, а у евреев была отдельная структура. Пришел я довольно поздно и увидел строевую подготовку евреев на отведенной для них части плаца: отряд состоял из длинных тощих парнишек в эффектной форме со множеством значков, которые от своих щедрот поставлял местный – все еще состоятельный – торговец. Арабы, кроме одного колоритного юного перса (к арабам в данном случае причисляли не только собственно арабов, но и всех без исключения христиан, а также индийских мусульман и сомалийцев), были экипированы скромнее. И численностью уступали евреям. Объяснялось это тем, что как раз в это время два скаута второго разряда праздновали заключение браков.

Для достижения очередного статуса всем, начиная с новичков, требовалось пройти испытания. Получение соответствующего статусу значка было для аденских скаутов делом чести. У некоторых подростков на левом рукаве уже не оставалось места для новых значков.

– После третьей или четвертой попытки мы, как правило, аттестуем всех, – объяснил инструктор. – Если ребята терпят один провал за другим, это их расхолаживает.

Двое или трое мальчишек сидели на корточках, привалившись спинами к углам каменных стен, и учились разводить костры. Обходиться полагалось двумя спичками; матери дали им с собой жестяные банки с каким-то невообразимым месивом, которое предстояло разогреть и съесть. За одно это, я считаю, они заслуживали медалей.

– Конечно, с английских ребятишек спрос другой, – пояснял инструктор, – а здесь надо глядеть в оба, не то парни живо добавят в растопку парафин.

Спичечный коробок инструктор держал при себе, но тем не менее спички заканчивались очень быстро. К инструктору то и дело подбегали запыхавшиеся малолетние создания.

– Сахиб, пожалуйста: нет гореть. Пожалуйста, еще спички.

Затем подходили мы, расшвыривали собранные в кучу щепки и трут, а сами следили, как подростки складывают их заново. Управлялись они быстро, а потом в середину втыкалась зажженная спичка, которая мгновенно гасла. За ней вторая.

– Сахиб, пожалуйста: нет гореть.

И так по кругу. Временами кое-где раздавались ликующие возгласы, и нас тотчас же подзывали засвидетельствовать настоящее возгорание. То тут, то там резко вздымалось пламя, а над ним – столб черного дыма.

– Нефть, – объявлял инструктор, и такой костер не засчитывался.

Вскоре пришел мальчик-сомалиец, готовый держать испытание по уставу скаутов. Материал отскакивал у него от зубов.

– Первый закон чесь скаата должна засужить всехопще доверие второй закон… – и далее по тексту, на едином дыхании.

– Молодец, Абдул. А теперь ответь: что значит «бережлив»?

– Начи перешлиф?

– Да, что ты подразумеваешь, говоря «скаут экономен и бережлив»?

– Разуваю у скаата нету денег.

– Ну, в какой-то степени. А что значит «чист»?

– Начи чист?

– Ты сам только что сказал: «Скаут чист в своих мыслях, словах и делах».

– Да, скаат чист.

– Ну хорошо, а что ты имеешь в виду?

– Ввиду мислих, ловахи деллах.

Создавалось впечатление, что участники этого диалога неуклонно теряют веру в умственные способности друг друга.

– Ввиду десятый закон скаатов.

Повисла пауза; мальчуган постоял сначала на одной чернокожей ноге, потом на другой, терпеливо глядя на солнце.

– Ладно, Абдул. Достаточно.

– Я сдал, сахиб?

– Да, да.

Мальчуган расплылся в широченной улыбке и вприпрыжку помчался через плац, заливаясь радостным смехом и обдавая пылью разжигателей костров.

– Конечно, с английских ребятишек спрос другой, – повторил инструктор.

Вскоре появились и два жениха в совершенно одинаковом праздничном облачении: шелковые юбки в яркую полоску, тюрбаны, кушаки, куцые плащики, декоративные кинжалы. Этим двоюродным братьям было лет по четырнадцать. Женили их неделю назад. Нынче вечером каждому предстояло впервые увидеть свою невесту. Юноши были в восторге от собственных костюмов и горели желанием продемонстрировать их всему скаутскому братству, а также инструктору.

Между тем евреи развели на пляже огромный костер. Вокруг него расселись оба отряда и устроили небольшой концерт. Каждый из двух отрядов исполнял – на своем родном языке – местные песни. Я поинтересовался у инструктора насчет их содержания, но тот не смог сказать ничего определенного. Исходя из того, что мне известно об арабских песнях, рискну предположить, что их тексты были совершенно несовместимы с десятым законом скаутов.

Думаю, английская община Стимер-Пойнта отличалась необычайным дружелюбием по той причине, что подавляющее большинство в ней составляли холостяки. В Адене центрами светского общения слыли не пятничные корпоративные вечеринки с «закатной рюмкой» в каком-нибудь частном бунгало, а клуб и офицерские столовые. В Занзибаре клуб вечерами практически пустовал – после восьми все сидели по домам с женами; в Адене бар и салон для игры в карты были переполнены до полуночи.

Недостатка в развлечениях не было. Только за время моего краткого визита – десять дней непосредственно в Адене – состоялись танцевальный вечер в клубе, бал в особняке наместника, а также пирушка, устроенная военными инженерами. И конечно, показ кинофильма.

Кино по четвергам на крыше Института содействия морякам – это отличительный признак аденского уклада жизни. Я отправился на это мероприятие вместе с вышеупомянутым командиром авиационного подразделения Аддиса. Для начала мы вместе с двумя его подчиненными отужинали в клубе. Соседние столики были заняты компаниями, которые, как и мы, зашли сюда перед началом сеанса. Одновременно во многих бунгало уже полным ходом шли званые ужины. В Адене принято по четвергам собирать гостей перед вечерними киносеансами, как заведено в Лондоне перед танцевальными вечерами. От клуба до Института содействия морякам рукой подать – каких-то сто ярдов, но мы поехали на двух авто. Компании прибывали одна за другой; у входа, наблюдая за этой кавалькадой, слонялись немногочисленные сомалийцы; нас опередил присланный из резидентства и уже припаркованный автомобиль с развевающимся флажком на капоте. На крыше стояли глубокие плетеные кресла. Первый ряд забронировали для гостей самого наместника. Остальные ряды были уже заняты примерно на две трети. Зрители, как положено, явились при полном параде. Теплая вечерняя тьма освещалась звездами.