– Это пахнут трупы, – подметил Мэрлок, – которые лежат рядом с нами за косогором и уже начинают протухать. Их было около тридцати. Думаю, к вечеру здесь воцарится такая вонь, что запах скунса покажется благовонием.

– Ну, что ж, отключайте свои вкусовые рецепторы, пойдемте за оружием, – вздохнул Глеб. – Черт меня побери, если у этой шантрапы не осталось кое-что за душой…

Зловоние на поле брани стояло коромыслом, хоть ведра вешай. Зажимая носы, они спустились с насыпи. Тела членов невезучей молодежной банды уже начинали разлагаться.

Тяжело махая крыльями, с груди изъеденного пятнами папуаса взлетела крупная птица с крючковатым носом, стала виться кругами. Взлетели еще две, пирующие на соседнем «столике», присоединились к первой, разразились недовольным криком.

Глеб вооружился десантным «АКСУ», затем бродил между гниющими телами, проверял магазины на наличие боеприпасов, бросил рожок в рюкзак, туда же ссыпал горсть патронов. Мэрлок промышлял в стороне, он практически не дышал, отчего побагровел и опух еще больше.

Шевельнулось что-то на дальнем конце поля боя! Командиры среагировали одновременно, вскинули стволы. И отпустило на душе, заулыбались, миролюбиво помахивая автоматом в поднятой руке, к ним брел, спотыкаясь, блондин Чеболья с чудовищными мешками под глазами, превратившийся в натурального альбиноса.

– Привет, шеф, – хрипло прокаркал он. – Мистер? – произвел миролюбивый кивок в сторону Глеба. – А я вот лежу там в яме и думаю: стрелять или не стрелять, после вчерашнего до сих пор вечерняя муть в глазах…

Мэрлок издал утробное урчание, заковылял к своему бойцу и принялся оказывать ему повышенные знаки внимания, обнимал, мял, тискал, пускал скупую мужскую слезу. «Типичные американские сопли», – думал Глеб, набираясь терпения. При просмотре американских боевиков, когда начинались подобные сцены, он уходил мыть посуду.

Впрочем, телячьи нежности не затянулись, американские друзья уже брели к Глебу – посветлевшие, почти счастливые.

– В тебя же летел топор, Кенни, – вспомнил он.

– Да, кажется, летел, майор, – задумался тот. – Но это было мимо ворот. Вот, полюбуйтесь, – он показал на мочку правого уха, вернее, на то место, где еще вчера была мочка, а сегодня ничего не осталось, кроме приклеенного к уху листа, останавливающего кровь.

Они торопливо уходили с поля брани, освобождая место заждавшимся стервятникам.

Кенни повествовал, как после попадания в «штангу» его сбило с ног стадо слонов, хорошенько по нему потопталось, но по инерции никто не остановился, вся толпа пробежала мимо. Он поднялся, намереваясь атаковать противника с тыла, но тут остановился бегущий последним папуас, весь такой в перьях, в модной мини-юбке из соломы, да как швырнет в него копье. В общем, выбор невелик – либо за борт, либо к дядюшке Бенни, скончавшемуся в позапрошлом месяце оттого, что слопал на чемпионате штата по обжорству пятнадцать гамбургеров, и корову, и быка… В отличие от некоторых, Кенни сознания не терял, он поплыл к протоке, в него швыряли копья, стрелы, но, кажется, не попали, он запутался в ветвях, а пока выкручивался из этих перехлестов, чуть опять не попал под раздачу. Поредевшее воинство дикарей возвращалось домой после пирровой победы. Целая кавалькада каноэ (к ним, кажется, подошло подкрепление после драки) входила в протоку. Дикари гудели, переругивались на птичьем языке. Кенни подтянулся на ветке, спрятался за стволом, и его не заметили.

В двух лодках везли мертвецов, в третьей – связанных пленников, они брыкались, матерились, их били плашмя копьями…

– Минуточку, Кенни, – насторожился Глеб. – Ты хочешь сказать, что флотилия на каноэ вошла в протоку и отправилась по ней.

– Знаете, майор, это действительно именно то, что я хочу сказать, – усмехнулся Кенни. – Вся кавалькада прошла именно здесь, – он показал рукой на неторопливо текущую водную гладь. – А если вас смущает, что здесь застрял барк, который должен был их остановить, то вы не поверите, он их действительно остановил. Но дикари очень сильные и долго не размышляют, они пристали к берегу, перетащили свои лодчонки вместе с грузом под насыпью, затем спустили их на воду и поплыли дальше. Я хотел пойти за ними, но, знаете, шеф… – Кенни удрученно развел руками, – состояние было немного не то – ну, вы понимаете, что я хочу сказать. Да и стемнело уже. В общем, забрался в барк, там есть хорошие кровати для руководства банды, гм… Простите, шеф, недавно очнулся.

– Не извиняйся, Кенни, ты вел себя достойно. – В голосе коммандера звучала гордость за подчиненного. – И ночь, опять же, провел с комфортом.

– Вы действительно молодец, – согласился Глеб. – Теперь мы точно знаем, в какую сторону направляться. Ну, что, мужчины, перетащим лодку? А попутно будем думать, как освобождать из застенков наших товарищей и девушек… если они еще живы, конечно.

Лодку перенесли на плечах, опустили на воду. Теперь в ней было трое. Глеб орудовал веслом, остальные оккупировали нос и корму, целились во все, что проплывало мимо. Открытая местность скоро закончилась, река втягивалась в джунгли. Течение было небольшим, много энергии на греблю затрачивать не приходилось.

И вновь почувствовалась непроницаемая завеса влажной сельвы, надоевшая духота, сырость, от которой ныли и гноились царапины. Проплывали баррикады из поваленных деревьев вдоль берегов, небольшие островки каменистых пляжей. И вдруг реку круто повело влево. Спецназовцы насторожились, никогда не знаешь, что поджидает за поворотом, приготовились к стрельбе. Глеб машинально пригнулся, чтобы не выглядеть ярко выраженной мишенью. Река по широкой дуге входила в излучину, и примерно через пятнадцать минут каноэ прошло поворот и снова вышло на прямой участок.

Появился повод для размышления, как ни крути, а они развернулись на сто восемьдесят градусов. Пейзажи особенно не менялись, джунглям не было края, они уже навевали смертельную тоску.

– Смотрите… – прошептал впередсмотрящий Кенни, показывая пальцем куда-то влево.

Поводов для размышлений становилось больше. Мимо лодки проплывал отлогий кусочек берега, заросший травой. На поляне валялись три трупа, основательно подернутые посмертной синью. Юркое тельце неведомого зверька мелькнуло между растопыренными ногами почитателя Бен Ладена и шмыгнуло в кусты.

– Мне кажется, что вчера мы уже здесь были, – проворчал Мэрлок, передергивая плечами. – Но любовались на эту картину не с реки, а с суши. Выходит, та река и эта река – это одна и та же река… И девушек увезли на лодке в ту сторону, куда мы движемся. И парней, видимо, тоже…

– Эта река тоже впадает в Анокомбе? – засомневался Кенни.

– Такое бывает, Кенни, – сухо улыбнулся Глеб. – Шарики за ролики закатываются.

Ты уверен, что река может дважды впадать в одну и ту же реку? Она течет по запутанной траектории, весь остров исполосован реками, и вовсе не факт, что они формируют на карте местности четкую геометрическую сетку.

– Будьте осторожны, парни, – понизил голос Мэрлок. – Я вовсе не уверен, что чем дальше в лес, тем приличнее здесь люди. Мы видные мишени на реке и понятия не имеем, где деревня дикарей. Мы можем проплыть мимо и не узнать, что она тут была, а можем нарваться на дозор, который закидает нас стрелами… Дымов, почему бы вам не прижаться к левому берегу?