Вместе с темнотой сгустились облака, превращались в дождевые тучи – это было что-то новенькое! На этот раз Глеб занял главенствующее место в рубке – тоскуют руки по штурвалу. Остальные тоже сюда набились, на палубе было неуютно, а спускаться вниз, хозяйничать на чужом судне не позволяло чувство внутренней порядочности. Катя свернулась в клубочек, забилась в угол, вздрогнула несколько раз и заснула.

Прикорнул Становой. Семен, пробормотав, что не надо без нужды будить спящего спецназовца, пожелал всем счастливо оставаться и отбыл в страну грез. Тропический ливень замолотил по крыше.

– Надо же, распогодилось, – ухмыльнулся Антонович. – Ну, что, командир, поживем пока?

– Поживем, – кивнул Глеб. – Еще и после того, как нас к начальству доставят.

– А ты не заходи в гавань, – подумав, предложил Антонович. – Тормознем где-нибудь с краю, ножками добежим. Пусть доказывают потом, что они докажут? Боевых пловцов в Порт-Морсби нет и быть не может. А начальство нас выгородит… Кому сейчас нужны скандалы?

Глеб глубоко вздохнул. Как же все просто… Катер, разрезая форштевнем волну, мчался вдоль береговой полосы, заросшей мангровыми лесами. Такими темпами через три часа они будут на месте. Может, накормят отцы-командиры, поспать дадут, заодно протестируют на наличие мозгов… Он покосился через левое плечо. Девчонка свернулась калачиком. Она спала беспокойным сном, что-то бормотала, кого-то звала. «Может, оно и к лучшему? – вдруг подумал Глеб. – Оскорбленное самолюбие – это одно, а усложненная жизнь – еще хуже». Его ждет девушка в Европе, он любит ее, она любит его. У них своих проблем хватает на поле этой беспощадной любви…

30 сентября эскадренный миноносец 7-го флота США «Кертис Уилбер» прибыл с дружеским визитом в Севастополь по приглашению украинского правительства и командования украинского же Черноморского флота. Он беспрепятственно вошел в Севастопольскую бухту – весь блестящий, гордый, отмытый, важно проследовал мимо Александровского равелина, Артиллерийской бухты, Графской пристани, повернул к причалу. Украинский флот, благополучно соседствующий с российским, переживал отнюдь не Ренессанс. Однако сил и средств на принятие дорогих гостей у украинских официальных лиц хватило.

Было несколько стыдно, что рядом с причалом преобладают российские военные корабли, блестящие свежей краской. Над ними гордо возвышался флагман Черноморского флота крейсер «Москва», а украинские посудины на их фоне смотрелись ржавыми и практически списанными.

Но помпу и пышность обеспечить удалось. Оркестр играл «Знамя, усыпанное звездами» – национальный гимн Соединенных Штатов, «Ще не вмерла України…». Где-то добыли целую толпу восторженных жителей Севастополя, бурно приветствующих американский флот (потенциальных освободителей). Были почетный караул, широкие улыбки официальных лиц, традиционные хлеб, соль и гопак. Сходящие на берег офицеры в белоснежных парадных мундирах подозрительно косились на боевые корабли, увенчанные российским триколором, вымучивали из себя приветливые улыбки.

Потом была обширная культурная программа, включающая проникновение любопытных украинских офицеров в святая святых, а также знакомство дорогих гостей с «исконно украинским городом», на который много лет безосновательно претендуют некоторые «московитые» товарищи. Однако не всех гостей города интересовали официальные мероприятия и обмен полезными связями в свете возможного вступления Украины в Североатлантический альянс. После того как отгремела шумиха, на причал спустились четверо мужчин в гражданской одежде. Подтянутые, жилистые, с офицерской ста?тью. Компанию возглавлял коренастый мужчина с прической «ежиком» и высокомерно выставленной нижней челюстью – он был в компании самым старшим (и по возрасту, и по званию). За командиром следовал надменный блондин с немного выпученными глазами. За блондином – ладно скроенный молодой латиноамериканец, левая рука которого покоилась в перевязи через плечо, он немного прихрамывал. Замыкал процессию относительно молодой тип с широкой добродушной физиономией, куртка на нем как-то странно топорщилась, словно он носил бандаж на груди. Он тоже припадал на ногу.

Компания прошлась по набережной в направлении Графской пристани, постояла у

Памятника затопленным кораблям, направилась к фонтану посреди сквера. А у фонтана их уже ждали. Встречающих было пятеро. Они стояли в ряд, молча, угрюмо смотрели, как к ним приближаются чужеземцы. А те насторожились, лица посуровели, они немного сбавили ход, но останавливаться не стали. И сразу в сквере воцарилась напряженная атмосфера. Гуляющие граждане куда-то пропали, мамаши срочно разворачивали коляски с чадами. С воем и дребезжанием по примыкающей аллейке между противоборствующими сторонами проехал маленький мальчик на трехколесном велосипеде. Обе компании сурово проводили его глазами. Встречающие начали движение – неторопливо, размеренно, вытаскивая руки из карманов. Их физиономии были суровее, чем у былинных богатырей. Поджарый мужчина с остро отточенным лицом выступил вперед.

Две компании сходились. Остановились на пересечении аллей, хмуро разглядывали друг друга. Местным тоже не повезло в свое время. У одного на голове выделялся шрам, по этой причине пришлось постричься почти наголо, иначе дырка в голове выделялась бы еще больше. Другой смотрелся представительно, но был вынужден опираться на трость. Третий – вроде бы целый, но какой-то сутулый, тусклый, глаза недобрые. Четвертому вовсе не повезло – молодой, с бледным пушком на подбородке, он опирался на костыль, а нижняя часть ноги, которую он держал в подогнутом положении, была закована в гипс.

Поджарый мужчина и тип с «ежиком» неприязненно разглядывали друг друга.

– Вот этот человек, Евгений, сломал твою ногу, – покосившись на «одноногого», поведал русский.

Молодой возмущенно запыхтел ноздрями.

– Ну, что, шеф, надерем им наконец-то задницы? – спросил латинос. – Или так и будем на них смотреть?

И все расслабились, заулыбались. Ушло напряжение, люди заговорили, задвигались.

Поджарый русский и командир американского спецназа шагнули навстречу, глаза у обоих потеплели, они неловко обнялись, дружно засмеялись. Смешались остальные, обнимались, хлопали друг друга по плечам, что-то говорили наперебой, старались высказаться первыми. На аллее появились отдыхающие горожане, молодые мамаши покатили свои коляски. Фонтан забил веселее, не говоря уж про солнце, которое выглянуло из-за рослого ливанского кедра и озарило пятачок у фонтана. Мальчик на трехколесном велосипеде несся обратно по примыкающей аллее, вертя головой во все стороны, не глядя, что у него происходит под носом. И никто еще не знал, что через секунду этот ротозей врежется в компанию гогочущих мужиков…