— Думаю, он тебя «сканировал». По результатам сканирования скорее всего решил не трогать, подумал, что сам загнешься… Короче, это долгая история, я тебе как-нибудь потом расскажу, когда будем спокойно сидеть и пить чай на веранде у голубого карьера.

Виктор кивнул. Мысль о голубом карьере ему понравилась.

— У тебя есть план? — спросил он.

Михаил взял кофе, сделал пару глотков, посмотрел на стоп-кадр на мониторе компьютера. Два размытых силуэта, два случайных человека в джинсах и рубашках, стоят, курят и не вносят абсолютного никакого дополнительного смысла в эту смертельную видеохронику… или, наоборот, являются гвоздем этой программы. Черт его знает. Пора выяснить.

— Наверно, план есть, — выдохнул Михаил. — По крайней мере ничего другого, что я мог бы назвать планом, у меня в голове не наблюдается. Снаряжай камеру, и пойдем. Нам надо торопиться.

— Куда?

— На свежий воздух. Вот только кофе допью.

— Хорошо. Дай мне две минуты.

Виктор ушел, и Михаил остался в комнате один. Он растянулся на диване, обхватил пальцами кружку, сделал несколько глотков. Кофе оказался неплох, хотя заслуги Виктора в этом, очевидно, не было никакой — просто попался хороший растворимый порошок.

Дико хотелось спать. Михаил уже потерял счет времени, день никак не кончался, и разговор с Леной Хохловой, затем стычка у кофейного автомата с Саакяном и беседа с ним же в его крутой тачке — все это было уже далеко вчера. Михаил не представлял, как завтра (блин, уже сегодня!) отработает в университете. Нужно позвонить своему декану, прикинуться больным, взять небольшой тайм-аут… но для начала надо закончить это дурацкое дело.

Михаил допил кофе и хотел поставить кружку на стол.

И тут его окликнули.

От неожиданности Михаил едва не уронил посуду на пол — кружка закружилась на краешке стола, словно робкий прыгун-новичок, которого пытаются столкнуть с трамплина в воду.

Голос был женским.

У парня похолодела спина. Он услышал всего одно слово и понял, что обращаются именно к нему. И он угадал, кому принадлежит этот голос… и едва не закричал, больно прикусив губу.

(Черт возьми, он услышал! Он услышал этот гребаный голос!!! Он умеет их слышать!)

— Спасибо, — шепнула Светлана прямо над его ухом и будто провела несуществующей рукой по его волосам.

Дюша-Бубсень устал развлекать пьяных девчонок, присел в углу зала и стал молча созерцать баталии немногочисленных ночных бильярдистов. Филя-Вупсень тем временем уже клевал носом за соседним столиком. Казалось, подойди к нему тихонечко сзади, ткни пальцем в спину, и он рухнет со стула, растянется на полу, и поднимать его придется домкратом. Но впечатления были обманчивы.

— Думаешь, пора? — спросил Баранов у Саши.

Они сами решили сыграть одну партию на бильярде, но одной партией, как водится, дело не ограничилось, и вот уже четвертый раз подряд лейтенант Саша оставлял капитана Баранова в дураках. Сейчас они решили передохнуть, выпить пивка.

— Можно попробовать, — ответил Саша.

— Не надо пробовать, надо делать, иначе мы тут до утра проторчим.

— Торопитесь? — пошутил молодой. — По-моему, неплохо сидим, а? Может, еще партеечку, Валентин Сергеич?

— У меня деньги заканчиваются. — Баранов посмотрел на него строго, положил кий на стол и взял свою кружку. — Все, допиваем и приступаем. Делимся два на два и берем. Обоих сразу на пол.

— Понял вас.

Они вернулись к барной стойке, оба закурили по сигарете, допили свое пиво. Капитан кивнул двоим ребятам, смотревшим телетрансляцию футбольного матча английской премьер-лиги в другом конце зала. Видимо, те тоже никуда не спешили из этого гостеприимного заведения, поэтому отреагировали вяло и без видимого энтузиазма.

— Всех лишу яиц, ушей и квартальной премии, — пообещал капитан, пробубнив угрозу себе под нос.

— Они вас не слышат, — сказал Саша. — Я пойду им передам.

— Будь любезен.

Когда Александр ушел, Баранов посмотрел на часы. Три ноль пять. Если еще чуть-чуть подождать, он просто уснет здесь за стойкой, и весь этот суетный мир, населенный маньяками, проститутками, убийцами и ворами, перестанет для него существовать. Организм настойчиво требовал найти место поудобнее и придавить часов двадцать, но Валентин Баранов чувствовал, что если сейчас даст себе хоть немного передышки, начать всю операцию заново уже не сможет, даже если ему заплатить за нее большие деньги и повесить на грудь эту чертову медальку. Нужно добивать до конца немедленно.

Он вынул мобильный телефон, набрал номер водителя, оставшегося дежурить на улице.

— Паш, ты не уснул еще?

— Нет, Валентин Сергеич, — ответил тот. — Но тут уже светает, и я скоро упаду.

— Подожди немного, не падай. Скоро пойдем. Заводи тачку.

— Понял.

Баранов выключил телефон, допил остатки пива. Он даже не заметил заинтересованного взгляда, которым его изучал внезапно протрезвевший Дюша-Бубсень.

Парни шли по пустынной ночной улице Молодогвардейцев, ежась в хлипких курточках и оглядываясь по сторонам. Точнее, оглядывался лишь Виктор, не до конца понимая цели этого ночного выхода, а Михаил, сунув руки в карманы, о чем-то молча и мрачно размышлял и о результатах своих размышлений предпочитал пока не распространяться.

Когда проходили мимо витрин двухэтажного магазина, торговавшего швейными машинами, Виктор остановился, кивнул в сторону автостоянки. Глаза у него заблестели.

— Здесь я ее в последний раз видел живой. Смотрел через камеру, как будто в дырочку в женскую баню подглядывал… дурак…

Он закусил губу, отвернулся. Михаил почему-то посмотрел на видеокамеру, которую Виктор прижимал к колену. В эту минуту в его воображении она была живым существом, стыдящимся своих проделок и готовым исправить то, что еще можно было исправить. Около минуты Михаил смотрел на нее, сумев сбросить наваждение, лишь когда Виктор тронул его за плечо.

— Миш, что с тобой?

— Ничего. Просто показалось.

— Угу, ладно. — Виктор уже справился с эмоциями. Теперь он смотрел на пустынный перекресток, меланхолично вздрагивающий желтым светом светофора. — Куда нам дальше?

Михаил втянул носом воздух, тронул левый висок.

— Туда! — Он указал рукой вверх по улице Молодогвардейцев. — Там, кажется, какой-то клуб?

— «Лагуна».

— Нам туда.

Виктор не удивился. У него уже не было ни сил, ни желания удивляться. Кроме того, он полностью доверил свою судьбу Михаилу Поречникову. Если экстрасенс прикажет лечь на трамвайные рельсы, он ляжет без разговоров («Кстати, это вариант, — подумал Виктор, — чтобы долго не мучиться»). Он только решил прояснить на всякий случай: