– Да ладно! – отмахнулась женщина, поправляя старенький расстегнутый халат, из-под которого выглядывала такая же старая ночная рубашка. – Я-то на пенсии. Высплюсь завтра. Проходите на кухню. Чай будете?

– Тетя Катя, не беспокойтесь! – с благодарностью в голосе продолжал рассыпаться Батурин. – Мы все сами…

Тетя Катя пошла к себе досматривать потревоженный сон, а гости, раздевшись, расположились на кухне.

Сняв в коридоре куртку, Иванов, не найдя ничего лучшего, спрятал пейджер во внутренний карман комбинезона и прошел к столу.

В стареньком холодильнике Батурин отыскал ливерную колбасу, на столе в целлофановом пакете – вчерашний хлеб, а в шкафу – начатую бутылку водки.

– Удача! – воскликнул Батурин, вытаскивая водку на свет.

Ужин начался.

– Я здесь родился, – признался Александр после первой пропущенной рюмки. – Мы с отцом и мамой занимали комнату в этой квартире. Отцу дали от завода. А тетя Катя с покойным мужем занимали вторую комнату. Сколько помню себя, столько помню тетю Катю. Она молодая красивой была. А своих детей ей Бог не дал. А мужа ее, дядю Леню, почти не помню. Хорошо запомнились только его похороны. Говорят, что был он футболистом, и на игре получил удар ногой в живот. Умер быстро. Ну, давай, по второй…

Дмитрий разлил.

– За нашу удачу! – поднял рюмку Батурин и посмотрел на Иванова. – Выходит, что мы с Димкой теперь – твои должники.

– Ничего вы мне не должны, – морщась от явно поддельной водки, процедил сквозь зубы Иванов, ставя пустую чарку на стол и выискивая глазами, чем закусить.

– А ты хорошо стреляешь! – поддержал Батурина Дмитрий. – Четверых с ходу уложить! Это ж какая выучка! Где стрелять учился?

– Повезло, – пожал плечами Иванов. – Я как заметил ручку пистолета, торчащую из кобуры мента, так уже ни о чем и не думал. Руки сами действовали. А стрелял я всегда неплохо. Уже в училище призы брал.

– А ты хоть догадываешься, что теперь тебе светит «вышка»? – неожиданно спросил Батурин.

Иванов, перестав жевать, посмотрел на Батурина:

– И что дальше?

– Ничего, – безразлично произнес Батурин. – Тогда в лесу мне пришлось тебя «отмазать» и соврать Чугуну, что это ты девчонку очередью «подрезал». Иначе смерть снайпера он бы на тебя повесил. И твое поведение мне тогда подозрительным показалось.

– А что сейчас? – Иванов смотрел на Батурина с холодным прищуром глаз.

Батурин не ответил, потянулся вилкой за отрезанным куском колбасы на тарелке в середине стола. Достав колбасу, положил ее в рот, стал старательно жевать и посмотрел на Дмитрия:

– Давай по третьей!

Иванову очень не нравился разговор про убитого им снайпера, тем более в присутствии постороннего, но надо было этот начатый разговор заканчивать.

Дмитрий еще разливал водку по рюмкам, когда Иванов спросил, пытливо глядя на Батурина:

– Саня, а почему ты меня сразу не выдал Чугуну?

Батурин, немного подумав, посмотрел Иванову в глаза:

– Понимаешь, скажу просто, но понятно: есть в тебе что-то от человека. Отличаешься ты от многих из нас. Хотел я тебя тогда «заложить», но вот что-то не пустило. Ностальгия, что ли, по всему нормальному, человеческому. Ведь и я когда-то был таким. Как ты эту девчонку защищал! Сам был готов подставиться… Я решил, что лучше иметь такого друга, чем врага. Да и хотелось, чтобы ты чувствовал себя моим должником. Но сегодня ты сполна рассчитался…

– Странно это слышать от тебя, – Иванов даже смутился от его неожиданных слов.

– Что слышать? – не понял Батурин.

– Слова такие, – Иванов посмотрел товарищу в глаза.

– Какие?

– Нормальные, как ты сказал… А девчонку все-таки зря ты…

– А ты думаешь, что Сашка Батурин – хладнокровный убийца и бандит?! – повысил голос собеседник.

– Не кричи, тетя Катя услышит, – напомнил Иванов. – Да, я так думаю.

Батурин сразу как-то сник, стал меньше.

– А может, ты и прав, – тихо произнес он. – Ведь тетя Катя уверена, что я еще в милиции работаю…

– Дима, а ты что, действительно милиционер? – как бы невзначай поинтересовался Иванов.

– Мужики, давайте по третьей, – вместо ответа напомнил Дмитрий. – Чего время теряем?

– Третий… – Иванов поднялся с рюмкой из-за стола. Батурин и Дмитрий тоже встали. – За погибших ребят! – Батурин выпил. Дмитрий молча опрокинул содержимое своей рюмки в рот.

– Все, мужики, – закусывая и не садясь за стол, распорядился Батурин. – Завтра рано подниматься. Пошли спать.

Все трое улеглись в комнате Батурина, разместившись на видавших виды диване и двух раскладных креслах. Постельное белье нашлось в большом старом шкафу.

– Мамино, – с любовью и тоской произнес Батурин, притронувшись рукой к аккуратно сложенной стопке белых простыней, удивительно пахнущих свежим мылом.

– А что случилось с твоими родителями, Саня? – спросил Иванов, когда погасили свет.

– Мама умерла в тот год, когда я окончил институт и попал в Чечню, – сердце, – выдержав паузу, ответил из темноты Батурин. – А отец ее так любил, что не смог без нее жить и умер через год. Сам. Сердце просто остановилось.

Повисла длительная пауза.

– У тебя здесь одежда найдется, чтобы ментам глаза не светить камуфляжами? – нарушил молчание Дмитрий.

– А тебе не показалось, что это не менты колонну взяли? – отозвался из темноты Батурин.

– Почему так решил? – засомневался Дмитрий. – Может, «вованы»?

– Выучка не ментовская и не внутренних войск. Дима, ты же мент и служил во внутренних войсках – должен знать.

– Вообще-то, похоже. Тогда кто?

– Саня, а ты как думаешь, кто задержал колонну? – вопрос Батурина был обращен Иванову. Лица Батурина Иванов видеть не мог, но этот вопрос ему не понравился. «Почему Батурин спрашивает меня? Все-таки не доверяет?» – подумал он прежде, чем ответить.

– Войсковой спецназ, – почти не сомневаясь, произнес Иванов.

– Откуда знаешь? – настороженно спросил Дмитрий.

– Знаком с их работой по Чечне. И обмундирование войсковое.

– Прав Саня, – поддержал его Батурин и стал рассуждать: – Это для нас хуже. Значит, колонну мы потеряли. А ведь с МВД была договоренность. В Министерстве обороны у нас своих людей нет. Но хорошо другое: вояки все равно передадут всех задержанных ментам. Оттуда нам их вытащить проще.

– А если не ментам, а в ФСБ? – подсказал Иванов.

– Разберемся! – проворчал Батурин. – Меня сейчас волнует – кто нас продал?

– Сложно все, – заговорил из своего угла Дмитрий. – Не нашего уровня задача. Пусть «наверху» разбираются.