Я видела, что у Саймона зародились подозрения, но решила, что, если не смотреть на него, подозрения рассеются.

Саймон записал нам адрес на липком желтом бумажном квадратике. В это время вошла Шерил из парикмахерской. Она выглядела как обычно: ни кровинки в лице, погруженная в раздумья. Если она и удивилась, увидев нас в служебном помещении, то не подала виду.

– Здравствуйте, Шерил, как поживаете?

Шерил что-то буркнула, я не разобрала что.

– Я рада, что мы встретились, – продолжала я, – потому что у меня для вас кое-что есть. Ну, вернее, не совсем для вас, а для вашей… – я некоторое время подбирала слово, – помощницы.

Я вынула листок из сумки.

– Здесь написано, как установить свое семейное древо. Мне в журнале попалось. Может, это поможет ей найти прабабушку из Престатина.

Шерил взяла у меня листок и снова что-то пробормотала.

– Как поживает маленькая Элис? – я кивнула на ее запястье.

Из Шерил исторглась престранная путаница слов, Саймон даже поднял глаза от своей писанины.

– Я недавно тоже видела детишек, – рассказала я. Мне показалось, что Шерил ждет, пока я поясню, но пояснять было нечего, поэтому я спросила, сколько Элис лет.

– Ей… – Шерил замялась. Мне показалось странным, что матери приходится вспоминать возраст дочери, но люди никогда не перестают меня удивлять. – Она родилась три года назад.

– А она хорошая малышка? – осведомилась я.

– Самая лучшая, мисс Клэйборн, лучше не бывает! Прелестные светлые кудряшки и огромные голубые глазищи. И всегда улыбается.

Фотографии у Шерил при себе не оказалось, но она обещала принести и показать.

– Мне бы очень хотелось увидеть Элис! – попросила я.

Шерил подошла к раковине и начала брякать там кружками, поэтому я расслышала не все, что она сказала, но точно разобрала:

– Спасибо вам огромное, что интересуетесь.

Отдавая Джеку листок, Саймон легонько сжал мне плечо и сказал:

– Вы просто прелесть, Флоренс, чтоб вы знали.

Я сочла это очень любезным – ведь я всего-навсего поддерживала разговор.

21:02

Раньше мы с Элси жаловались, какие тесные здесь комнатушки, но сейчас все стало недосягаемо далеким. Я думала, что, может, смогу достать какой-то мусор из-под тумбочки – монету или что еще туда упало – и бросить в окно. Привлечь внимание. Правда, не представляю чье. Меня отчитают, когда найдут, потому что я должна была носить медальон – так мы с Элси называем их из-за размера. «Мне нужна помощь» – написано спереди. Он все время брякает и мешается, а однажды я ударила им об обложку журнала, так через минуту ко мне в квартиру ворвался Саймон с сыром на подбородке. После этого я медальон сняла и повесила на крючок в ванной.

Там он сейчас и висит.

Отсюда я даже не вижу ванную. Хоть бы большая лампа была включена… В темноте даже здравый смысл съеживается. В коридоре горит лампочка, но она из этих новомодных – энергосберегающих, то есть с таким же успехом можно зажечь спичку. Время уже, наверное, к семи. Магазин у ворот скоро закроется. Продавец снимет свои наушники и все уберет с прилавка. Может, пересчитывая мелочь, он подумает обо мне, вспомнит, как я предложила ему прибрать на полках, и призадумается. Он закроет магазин, несколько раз подергает дверь, а потом пойдет мимо этого корпуса и взглянет на мои окна. Постучав, он крикнет: «Это я, мисс Клэйборн!»

А я отвечу: «Входите, не церемоньтесь!»

Голос будет веселым, не хочу его перепугать.

И он поедет со мной в больницу по собственной инициативе.

«Это самое меньшее, что я могу сделать, Флоренс».

Мы будем говорить о магазине, и он будет советоваться со мной, чем, по моему мнению, стоит пополнить ассортимент. А потом спросит, не могу ли я иногда заглядывать и помогать ему.

«Конечно, – отвечу я, – и даже не думайте об оплате. Опустите это в кружку для бедных или отдайте детям».

Мы будем сидеть в приемном покое, а мимо будут пробегать люди. Ко мне прикрепят провода от прибора, который пищит, меняет цифры и мигает огоньками, и я буду смотреть на их танец, потому что приятно видеть все свои основные показатели на одном экране. Занавески будут шелестеть, носилки с дребезжанием проноситься мимо, голоса сплетаться в огромный шар звука, но все время, пока мы будем в машине «Скорой помощи», и все время, пока мы будем ждать врача в палате неотложки, продавец из маленького магазина не захочет крикнуть погромче. Ни разу.

Флоренс

Мисс Амброуз округлила глаза.

– Экскурсию?! – переспросила она.

Мы пробовали звонить в музыкальный магазин, но по телефону никто не отвечал. Я думала, может, он закрылся, но Джек сказал – вряд ли, раз контакты до сих пор в Интернете. А затем ни с того ни с сего вдруг предложил туда поехать.

– В Уитби? – не поверила я.

– Да. Это принесет нам огромную пользу. Когда вы в последний раз видели море?

Я пробовала вспомнить, но способность думать мне отказала.

– Не знаю, – призналась я. – Я уже смирилась, что больше его не увижу.

– Всем нужно бывать на море. – Джек кивнул на каминную полку, будто море было непосредственно по другую сторону камина и ожидало нас. – Это полезно для тела. Вы же помните, что мы здесь имеем право на отдых?

– Как так? – поразилась Элси.

– Тут-то собака и зарыта – в договоре есть примечание мелким шрифтом. – Джек вынул лист из кармана пиджака и ткнул в него дужкой очков. – Из нашей ежегодной оплаты идут отчисления в «рекреационный фонд».

– Что-то не припомню, когда мы в последний раз отдыхали, – хмыкнула я. – Если, конечно, не считать Джастина. Но отдых и развлечения – не совсем то, что ассоциируется у меня с аккордеоном.

– Вот именно. – Джек снова ткнул дужкой в бумагу.

Часом позже мы стояли у стола мисс Амброуз с Джеком во главе. Он решил, что среди нас он лучший по части убеждения.

– Экскурсию на несколько дней? – повторила мисс Амброуз.

Мы закивали.

– О, это исключается, – замахала она руками. – У некоторых из присутствующих все еще испытательный срок, и потом, вы себе не представляете, сколько будет бюрократии!

Бюрократия, крючкотворство – вечные предлоги мисс Биссель. Слушая нас, посторонний человек решил бы, что бюрократы и крючки заполонили «Вишневое дерево», как украшения елку, облепив двери и окна и удерживая нас на одном месте.

– Здоровье и безопасность – наши основные приоритеты, – слышали мы. – А тут такой риск!

Аргументы градом сыпались изо рта мисс Амброуз, но мы не сдавались. Нам во что бы то ни стало требовалось ее убедить.