Кэтлин, теперь спокойная, погладила мужа по голове, убрала со лба прилипшую прядь волос.

– Хантер Александер, надеюсь, ты мне поверишь, когда я скажу, что для меня это было так же чудесно. Хантер, ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю, и завтра это вовсе не кончится. Это будет длиться до тех пор, пока ты меня хочешь.

Кэтлин приподнялась, легко коснулась губами его губ и снова уронила голову на подушку. Счастье так переполняло Хантера, что ему было трудно говорить. Когда молния сверкала особенно ярко или раздавался особенно страшный раскат грома, Кэтлин прятала лицо на теплой груди мужа. Каждому из них прикосновение к обнаженному телу другого было еще в новинку, и они лежали, неспешно привыкая к новым ощущениям и любуясь красотой друг друга.

Кэтлин медленно подняла голову и всмотрелась в красивое выразительное лицо мужа. Хантер смотрел на нее, и от взгляда его бархатных карих глаз, в котором читались любовь и радость обладания, она испытала новый прилив счастья. А когда Хантер с озорной мальчишеской усмешкой положил руку ей на грудь, Кэтлин затрепетала.

– Хантер, муж мой, мой любимый… – прошептала Кэтлин, касаясь губами поросли светлых волос у него на груди.

Глухо застонав, Хантер закинул руки за голову. Кэтлин, встав на четвереньки, поцеловала его в губы, потом села на пятки и снова склонила голову к его груди. С чувственной медлительностью стала покрывать поцелуями каждый дюйм его кожи. Дыхание Хантера участилось, кожа стала горячей.

– Кэтлин, – начал он, но она не дала ему договорить.

– Ш-ш-ш, тише, Хантер, позволь мне доставить тебе наслаждение.

Ее ищущие губы двинулись вниз. Кэтлин почувствовала, как мышцы плоского живота Хантера напряглись под прикосновениями ее языка, и продолжила свое чувственное исследование, одновременно принимаясь нежно ласкать его руками. Хантер уже не мог сдержать стона, а Кэтлин все продолжала ласки, чувствуя, как его пламя перекидывается и на нее. Покрывая легкими, как прикосновение перышка, поцелуями его живот, она двинулась ниже. Когда ее губы коснулись внутренней поверхности его бедра, Хантер не выдержал и, издав звук, похожий на рычание, потянул Кэтлин на себя.

Подхватив ее под мышки, он впился в ее рот жадным, требовательным поцелуем и одним плавным движением перекатил ее на спину, оказавшись сверху. Потом поднял голову и посмотрел ей в глаза взглядом, затуманенным страстью.

– Никогда не начинай того, что не собираешься заканчивать, – с усмешкой произнес он.

– Кто сказал, что я не собиралась заканчивать? – хрипло прошептала Кэтлин. – Возьми меня, Хантер, я снова тебя хочу.

– О, любимая, – простонал он, наклоняясь к ее трепещущим в ожидании губам.

Он обхватил ее за бедра, и они снова превратились в двух пылающих страстью, изголодавшихся любовников, жадно стремящихся испытать все плотские наслаждения, которые только может дать тело. Стремительно нарастающее желание поглотило их обоих, и они отдались во власть неукротимой страсти. Ярость бури, разыгравшейся за окном, была ничто по сравнению с неистовством долго сдерживаемой и наконец выпущенной на свободу стихии, бушевавшей в телах двух любовников, слившихся воедино.

Утром Хантер проснулся с довольной улыбкой на губах. Кэтлин еще спала, ее голова покоилась у него на груди, мягкие светлые волосы, упавшие на лицо, касались его кожи. Хантер смотрел на жену, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить ее, его сердце переполняли любовь и ощущение безграничного счастья. В спальне было прохладно, пахло дождем и весной. Хантер закрыл глаза и блаженно вздохнул. Ему хотелось петь во весь голос от счастья, но, подавив это ребяческое желание, он приподнял голову и поцеловал шелковистые волосы на макушке любимой, вдыхая их нежный аромат.

Очарование момента разрушил громкий стук в дверь. Хантер еще не успел ответить, как в дверях выросла необъятная фигура Ханны. Нянька внесла поднос с завтраком. Хантер поспешно схватил простыню и натянул на себя и жену. Резкое движение разбудило Кэтлин, она открыла глаза и сонно улыбнулась Хантеру.

– Ханна, поставь поднос на стол и уходи, – сказал Хантер, заливаясь краской.

– Слушаю, доктор Хантер. – Улыбаясь во весь рот, негритянка приближалась к кровати.

Кэтлин убрала с лица волосы и, сжимая край простыни, недовольно заметила:

– Ханна, когда ты стучишься в дверь, предполагается, что ты дождешься, пока тебе разрешат войти.

– Мисс Кэтлин, голубка, вы, верно, забыли, что я пеленала вас, еще когда вы были совсем крошкой. Вам нечего стесняться старой няньки.

Кэтлин видела, что ее муж очень смущен и цепляется за простыню с таким видом, будто думает, что ее могут сорвать с него в любой момент. Тихо рассмеявшись, она дотронулась до его щеки и снова упрекнула Ханну:

– Ханна, может, ты и права, но не забывай, что это комната Хантера. Я рассчитываю, что впредь ты не будешь входить сюда без разрешения. Я ясно выразилась?

– Конечно, мисс Кэтлин. Не волнуйтесь, доктор Хантер, я сейчас уйду. – Не переставая улыбаться, Ханна оглядела спальню, подняла с пола брюки Хантера, потом валявшуюся в нескольких футах от них голубую ночную рубашку Кэтлин и укоризненно поцокала языком, еще больше смутив и без того чувствующего себя неловко Хантера. Нянька демонстративно сложила брюки и аккуратнейшим образом повесила их на спинку стула. Затем столь же тщательно свернула ночную рубашку, подошла к комоду и, открыв средний ящик, положила ее вместе с бельем Хантера.

– Ханна, будь так любезна, убирайся, – угрожающе проговорила Кэтлин, глядя на согнутую спину няньки.

– Уже ухожу. – Однако нянька не ушла, а подошла к двери на балкон и аккуратно расправила мокрые занавески. – Хороший сегодня денек, не правда ли?

– Ханна, ты что, рехнулась? – Кэтлин покачала головой. – За окном темно, как ночью, дождь идет не переставая.

Ханна повернулась, переваливаясь, прошла через комнату, с лукавой улыбкой покачала головой и упрямо повторила:

– А я думаю, денек отличный, вы согласны, доктор Хантер?

Хантер невольно улыбнулся в ответ, постепенно расслабляясь. Подмигнув няньке, он согласился:

– Да, Ханна, день просто замечательный.

Ханна наконец собралась уходить. Уже взявшись за ручку двери, она снова повернулась к супругам.

– А теперь ешьте побыстрее, не то завтрак остынет. Небось доктору Хантеру надо подкрепить силы. – Широкое лицо негритянки расплылось в улыбке от уха до уха. – Сдается мне, у нас в доме появятся еще детки, да, сэр, мастеру Скотту нужна сестренка.

– Убирайся! – крикнула Кэтлин, швырнув в няньку подушкой, потом повернулась к мужу: – Прости, дорогой, мне придется с ней серьезно поговорить.

– Да, пожалуй, стоит. Сегодня ночью мне даже не пришло в голову запереть дверь.

Отбросив простыню, Хантер встал с постели, прошел к двери и исправил оплошность. Затем подошел к столику и взял с подноса серебряный кофейник.