– Дорогой, что ты делаешь? – Кэтлин встала на колени и перехватила руку мужа, прежде чем он успел налить кофе. – Честно говоря, я совсем не проголодалась, – мягко сказала она, – а ты? – Кэтлин снова легла на кровать, закинув руки за голову, и улыбнулась.

Рука Хантера с кофейником замерла в воздухе над чашкой, затем его губы медленно изогнулись в лукавой улыбке.

– Я тоже не голоден. Знаешь, пожалуй, Ханна права: денек и вправду отличный.

Он снова юркнул в постель, придвинулся поближе к жене и прижался губами к ее теплой шее. Кэтлин блаженно вздохнула и обняла мужа.

Нетронутый завтрак остывал на подносе.

В дверь снова постучали, и из коридора донесся голос Скотта:

– Папа, ты где?

Хантер, в полудреме обнимающий спящую Кэтлин, приоткрыл глаза.

– Я здесь, Скотти, подожди минутку.

Кэтлин замычала во сне и открыла глаза.

– Что такое, дорогой?

Хантер улыбнулся:

– За дверью стоит наш сын. Боюсь, мы совсем забыли о его существовании, и ему это не нравится.

– Ой, Хантер, уже день, а мы все еще не встали. Скотт, наверное, растерялся, не знает, что и думать. Всякий раз, когда ты остаешься дома, он считает, что ты поступаешь в полное его распоряжение. Хантер, ты его избаловал, – заключила Кэтлин с улыбкой.

– Знаю, – с усмешкой согласился Хантер, – так же, как отныне я намерен баловать тебя.

Кэтлин приподнялась и поцеловала мужа в губы.

– Любовь моя, за дверью стоит Скотт, – прошептал Хантер.

Кэтлин рассмеялась:

– Что ж, ему придется подождать своей очереди. – Она еще раз коснулась губ Хантера своими.

– Хватит! – со смехом взмолился Хантер. – Я должен встать немедленно или потом буду не в состоянии.

Он спрыгнул с кровати и натянул брюки. Кэтлин лежа наблюдала за движениями его гибкого тела.

– Хантер, я когда-нибудь тебе говорила, что ты красив с головы до ног?

– Радость моя, – с улыбкой заметил Хантер, возвращаясь к кровати, – мужчинам не полагается быть красавцами, разве нельзя сказать, что я просто симпатичный? – Он присел на край кровати, чтобы обуться.

Кэтлин придвинулась к нему и стала гладить обнаженную спину.

– Ты не просто симпатичный, любимый, ты по-мужски красив, как Адонис.

Хантер вскочил с кровати.

– Знаешь, я обожаю нашего сына, – признался он смеясь, – но сейчас, кажется, готов свернуть его маленькую шейку. – Он наклонился над Кэтлин, погладил ее по голове и сказал: – Дорогая, полежи еще немного, может, тебе даже удастся еще поспать, пока я поиграю со Скоттом. Через час я вернусь и разбужу тебя, к ленчу мы ждем гостей.

Быстро поцеловав Кэтлин, Хантер схватил со стула рубашку и, застегивая ее на ходу, поспешил к двери. Выйдя в коридор, он подхватил мальчика на руки:

– Привет, Скотт, что случилось?

Кэтлин осталась понежиться в постели. Облака немного рассеялись, и в комнату заглянуло солнце. Зевнув, Кэтлин сладко потянулась и снова откинулась на подушки. Ночь неистовой страсти была восхитительна, но утро стало еще лучше: ее муж оказался великолепным любовником, заботливым, чутким – действуя с удивительной нежностью и терпением, он снова довел ее до экстаза. Вспоминая, Кэтлин закрыла глаза и прошептала имя мужа. Потом устроилась поуютнее и снова заснула, все еще чувствуя на своей коже его ласки.

– Папа, я не мог тебя найти и испугался, – рассказывал Скотт, пока отец нес его по коридору и спускался по лестнице.

– Сынок, я все утро был в этой самой комнате.

Хантер поцеловал мальчика в щеку.

– Я тебя искал, но Ханна не разрешила мне подниматься наверх. Как ты думаешь, почему? Она злюка?

– Нет, сынок, ты не должен так говорить, Ханна очень добрая, она тебя любит и очень хорошо заботится о вас с мамой.

– Папа, а мама тоже в твоей комнате? Я к ней заглядывал, но ее не было.

Хантер расплылся в довольной улыбке:

– Да, дорогой.

– Почему? Она ведь должна быть у себя в спальне?

– Сынок, мы с твоей мамой теперь будем спать в одной комнате.

– Почему, папа?

– Потому что нам нравится быть вместе, дорогой.

Мальчик вдруг обхватил голову отца руками и заглянул ему в глаза:

– Папочка, ты ведь не уйдешь от меня, правда?

– Скотти, дорогой, почему ты об этом спрашиваешь? Конечно, я никогда не уйду от вас с мамой.

– Вот и хорошо. – Скотт улыбнулся и крепко обнял отца. – Просто я испугался, когда не смог тебя найти.

Хантер поцеловал мальчика в смуглый лоб и серьезно сказал:

– Скотт, я тебя очень люблю, я всегда буду с тобой. А теперь, дружище, спускайся на пол. Хочешь поиграть в мяч?

– Хочу!

Поставив мальчика на пол, Хантер вышел вместе с ним через черный ход во двор. Скотт тут же побежал искать мяч, который вечно куда-то пропадает. На этот раз он оказался на клумбе среди ранних роз.

– Папа, я нашел мяч! – радостно сообщил мальчик. – Он лежит там, где я его оставил в прошлый раз.

– Ну конечно, бросай его сюда! – Хантер поднял руки.

Скотт бросил мяч, но слишком низко. Хантер вовремя пригнулся.

– Ты никогда не научишься бросать как следует, если будешь пытаться действовать левой рукой.

– Папа, я хочу бросать, как ты, ты ведь бросаешь левой.

Скотт повторил попытку с еще менее удачным результатом. На этот раз Хантер не стал поднимать мяч, а подошел к сыну.

– Скотти, мы говорили об этом уже много раз. Я – левша, а ты – нет, так что перестань упрямиться.

Явно разочарованный, Скотт поднял глаза на отца:

– Папа, я хочу во всем походить на тебя.

Хантер взъерошил темные волосы мальчика и улыбнулся:

– Рад это слышать, но ты должен быть самим собой. Давай договоримся – когда я подам тебе мяч, ты бросишь его правой рукой. Вот увидишь, получится гораздо лучше.

– Хорошо, папа.

На этот раз все прошло гладко.

– Смотри, папа, у меня получилось! – радостно закричал он.

Хантер улыбнулся:

– Молодец, сынок, я и сам не мог бы бросить точнее.

Проведя с шустрым, полным энергии мальчуганом около часа, Хантер вернулся в спальню. Тихо войдя в комнату, он подошел к кровати. Кэтлин крепко спала, закинув руку за голову. При виде любимой женщины, спящей в его постели, сердце Хантера забилось чаще. «Кэтлин прекрасна, и она принадлежит мне», – думал Хантер, краснея при воспоминании о прошедшей ночи. Он и не подозревал, что его жена может быть такой страстной, и это открытие несказанно обрадовало и воодушевило его. Хантеру не хотелось ее будить, но он знал, что пора. Он медленно наклонился к жене и поцеловал ее в губы.