— Всего доброго. — Озеров хотел вернуться к своим бумагам, но заметил, как к нему направляется Ольга. — Вы что-то хотели, Алексеева? У вас ко мне какой-то вопрос?

— Да, Матвей Павлович. — Она крепче сжала тетрадку.

Краем глаза наблюдая за удаляющейся из аудитории блондинкой, она приближалась к столу Озерова.

— И какой же?

Анжела вышла из помещения, стук каблучков стал удаляться и почти затих где-то в коридоре.

— Я…

Ольга хотела сказать, что соскучилась, но не стала. Матвей продолжал смотреть на нее холодно и безразлично, и это ей не нравилось. Все уже вышли из кабинета, и он мог хотя бы из вежливости сбросить эту маску и улыбнуться, но почему-то не делал этого.

— Полагаю, это вам предназначалось? — Левой рукой мужчина небрежно подтолкнул записку к краю стола.

— Не знаю. — Ответила Ольга предельно честно.

Она не представляла, что было у Артура на уме, но догадывалась, что послание могло предназначаться именно ей.

— Вы же за ней пришли? Забирайте.

Профессор больше не смотрел на нее. Ему словно и дела не было до Алексеевой. От обиды девушка закусила нижнюю губу.

— Матвей, все ушли. — Тихо проговорила она. Еще раз оглянулась. Аудитория была пуста. — Что происходит? Скажи мне.

Мужчина устало выдохнул и посмотрел на нее:

— Не знаю. Может, ты мне скажешь?

Ольга пожала плечами.

— Артур — мой бывший парень. Он хочет поговорить со мной. О чем — не знаю. — Она гордо расправила плечи. — И вообще. Я наш с тобой договор не нарушала. Поэтому оправдываться не собираюсь.

Озеров взял со стола бумажный квадратик, который отобрал у Юшкова и задумчиво покрутил в руке:

— Закрой дверь. — Прижал пальцем к столешнице лежавший справа ключ и подвинул к левому краю.

— Зачем? — Девушка уставилась на него.

— Закройте дверь на ключ, Алексеева.

Она не стала отвечать.

Молча взяла ключ и прошла к двери.

Выглянула в коридор. В этой части здания он был уже пуст.

Ольга закрыла дверь, вставила дрожащими пальцами ключ в скважину и попыталась повернуть. С первого раза не вышло. Она спустила с плеча сумку, положила ее на один из столов, вернулась, потянула дверь на себя, и ключ в замке повернулся. Она толкнула ладонью дверное полотно — теперь оно не поддавалось.

Девушка медленно обернулась. Не зная, чего ожидать от профессора, проследовала к столу.

— Держи. — Он протянул записку.

— Зачем? — Ей не хотелось ее брать.

— Тебе же интересно, что там?

— Нет. — Ответила она и сглотнула. Пожалуй, даже громче, чем следовало. — Что бы он ни писал, чего бы ни хотел от меня, это вряд ли имеет значение.

— А что имеет? — Глаза Озерова впились ей в лицо.

По спине побежали мурашки.

— Ты. — Несмело сказала Ольга.

Озеров тяжело вздохнул. Обхватил руками голову, еще раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Прости. — Вдруг сорвалось с его губ. — Не знаю, что на меня нашло. Прости.

Он встал. Не понимая, чего ожидать, Ольга едва не вздрогнула. Мужчина приблизился к ней, одним резким движением подхватил под бедра и усадил на свой стол.

— Я скучал. — Его губы тронула едва заметная улыбка.

Интонация, с которой он это произнес, не оставляла сомнений — Матвей говорил правду. Сильные мужские пальцы впились в ее бедра. Девушка развела ноги шире, и профессор удобно устроился между них.

— Очень скучал, — добавил он.

Она задрожала, и Озеров чуть слышно втянул ртом воздух. Теперь они находились опасно близко и при этом смотрели друг другу в глаза. И эта близость непременно обнажила бы любую попытку слукавить, поэтому Ольга ответила честно:

— Я тоже.

Мужчина уперся лбом в ее лоб и широко улыбнулся. Теперь его взгляд был совсем другим. Что-то изменилось. Что-то такое творилось в эту минуту в его глазах, отчего у Ольги всё в душе наливалось теплым и ярким светом. Матвей будто впервые пустил ее в свои мысли, и то, что девушка там увидела, было хрупким и абсолютно прекрасным.

— Ты сводишь меня с ума. — Признался Озеров.

Поднял руку и дотронулся до ее подбородка. Нежно провел по линии скулы вверх — бережно, словно по лепестку цветка, и убрал за ухо прядь волос, выбившихся из прически. Затем его пальцы скользнули в ее мягкие волосы и остановились на затылке.

Это безумие.

Они замерли на краю черты, готовые наброситься друг на друга прямо в университете, в тишине пустой аудитории. Но страшило Ольгу даже не это, а то, что она видела сейчас во взгляде Матвея. Его глаза говорили без слов. Они сообщали ей что-то такое, отчего становилось грустно и весело одновременно. Его взгляд проникал ей в самое сердце.

А потом кто-то словно чиркнул невидимой спичкой. Раз! И всё вокруг вспыхнуло. Они двинулись навстречу друг другу так мощно и сильно, что все эмоции вырвались наружу и хлынули через край. Профессор целовал студентку жадно и неистово, так сильно, что почти не давал ей отвечать.

— Оля…

— Что? — Задыхаясь.

— Ты убиваешь меня…

Они целовались горячо и страстно. Прикусывая губы, тяжело дыша, нетерпеливо постанывая и ударяясь друг о друга зубами. Это было больше похоже на схватку. Так, будто оба хотели высвободиться, но от этого еще только крепче притягивались. Озеров удерживал девушку, притягивая к себе обеими руками и буквально вдавливая в себя.

Ольга чувствовала его твердость, давящую с силой ей между ног, и тихонько всхлипывала, мечтая, чтобы он скорее оказался внутри нее. Ей хотелось, чтобы Озеров взял ее. Чтобы вторгался в нее снова и снова, чтобы заполнил ее собой до предела. И плевать на то, что кто-то мог прийти и услышать их. Она знала, что другого момента, когда Матвей будет таким открытым с ней, может и не быть.

— Так нельзя. — Жадно хватая ртом воздух, шептал профессор.

И снова впивался в ее рот с поцелуем.

— Нельзя. — Соглашалась Ольга, лихорадочно борясь с ремнем на его брюках.

— Это плохо. — Говорил он, задирая к талии ее джинсовую юбку.

— Очень плохо. — Хрипло отвечала девушка, расстегивая его ширинку, и придвигаясь всё ближе.

— Останови меня. — Просил Озеров, обжигая поцелуями ее шею и нетерпеливо сдвигая в сторону промокшие от желания трусики девушки.

— Не могу.

— Пока не поздно. — Его губы соприкоснулись с ее губами.

Ольга уже чувствовала его напряженный член, готовый войти в нее. Остатки разума затопило волной дикой страсти. Нет, она никогда не откажется от этого. И уж тем более, не сейчас.