Третья премия досталась и Л. А. Никифорову за книгу «Русско-английские отношения при Петре I» (М., 1950). В ней проводилась мысль о том, что Англия стремилась к колониальному подчинению России. Этому помешала политика Петра I. Автор признавал классовую ограниченность его действий, но указывал:

Вместе с тем внешняя политика Петра I носила исторически прогрессивный характер, ибо она, способствуя укреплению русского национального государства, обеспечивала России возможность самостоятельного экономического и политического развития, создавала условия для обеспечения ее безопасности.

Монография вышла под грифом Академии общественных наук и не представляла собой выдающегося исследования. Но в ней было заложено несколько положений, отвечавших идеологическим установкам. Главными среди них были признание прогрессивной роли Петра I и акцент на том, что Англия – исторический противник России.

Сталинские премии перестали присуждать со смертью их патрона. Несмотря на это, свое дело они сделали. Если проанализировать весь период присуждения премий, содержание книг, ставших лауреатами, можно увидеть достаточно полную и отчетливую картину исторической политики «позднего сталинизма». Так, непреходящее значение для советской идеологии играли и продолжали играть работы, посвященные истории производительных сил и классовой борьбы. Они щедро награждались и становились важными кирпичиками в возведении материалистической концепции исторического процесса. Поощрялись труды, показывающие единство народов СССР в историческом ракурсе. Авторы, прослеживавшие культурные и экономические связи между различными регионами Советского Союза, тем самым показывали неизбежное и исторически закономерное объединение их в единое государство.

Особое место занимали книги, посвященные истории недавно присоединенной Латвии. Это можно объяснить немалым количеством просоветски настроенных латышей, осевших в СССР после неудачи советизации Латвии в 1919–1920 годах. Некоторые из них пережили внутрипартийную борьбу и репрессии, сделали карьеру в качестве историков, а после присоединения Прибалтийских стран их знания вновь оказались востребованы.

История дипломатии, написанная в русле концепции поступательного возвышения России на международной арене, также стабильно привлекала внимание конкурсного жюри. В исторических исследованиях на эту тему виделась и практическая сторона: они должны были на историческом опыте обучать советских дипломатов. Не забывали и об истории культуры, науки и техники. Требовалось, чтобы труды по данной проблематике описывали отечественную культуру и науку в ультрапатриотическом ключе. Необходимо было показать, что уровень русской культуры и культуры других народов СССР с самых древнейших времен был чрезвычайно высок, а территория Советского Союза всегда относилась к самым развитым регионам мира. В чести были и героические страницы русской истории, ее военные победы. Поражения объяснялись не слабостью русской армии и ее солдат, а недостатками феодального строя.

Любопытно отметить, что абсолютное большинство отмеченных премией произведений касались древних периодов истории. Лишь небольшая часть была посвящена новейшей истории и советскому времени. Это отражало общее состояние советской исторической науки, поскольку ученые предпочитали исследовать древнейшие периоды, не вторгаясь в более идеологически опасные периоды. В одной статье, посвященной Сталинской премии, прямо прозвучал упрек историкам в том, что они мало работают над изучением новейшей истории:

Советские историки, давшие ценные труды по истории Древнего периода и Средневековью, недостаточно внимания уделяли изучению истории нового времени. Мало сделали советские историки в области изучения истории советского периода. Долг советских историков – быстрее ликвидировать эти недостатки.

Видимо, не стоит недооценивать и повышенный интерес самих советских идеологов к древности, приобретшей особую актуальность в связи с поворотом к патриотизму, который традиционно воспитывался на примерах из прошлого, причем чем более отдаленного, романтизированного и упрощенного, тем лучше. Недавнее прошлое помнили слишком много людей, и зачастую памятуемое ими отличалось от идеологических штампов. Образ идеального прошлого нередко заслонял образ идеализированного настоящего и идеального будущего. Совершенно очевидно, что внимание к проблемам древнейшей истории необходимо связать и с противостоянием нацистской идеологии, черпавшей вдохновение в образах глубокой древности. Подчеркивание древности и автохтонности населения СССР, его высочайшего культурного уровня – это ответ на заявления немецких историков об отсталости славян и особой миссии «истинных арийцев».

Еще одну тему, проходящую красной нитью через многие исследования, стоит выделить отдельно. Речь идет о татаро-монгольском нашествии и его роли в истории народов СССР. Выше было описано, как в целом ряде книг нашествие рассматривалось не просто как рубежная черта в истории Евразии, но и как пример не имевшей прецедента в мировой истории катастрофы, сплотившей будущие регионы Страны Советов.

Таким образом, Сталинская премия играла важнейшую роль в формировании концептуального облика советской исторической науки. Положения отмеченных премией книг, хоть часто и отредактированные, вошли в многотомные обобщающие труды и учебники. Многие книги-лауреаты оказались вскоре забыты, но идеи, заложенные в них, показали свою живучесть и в течение долгого времени оказывали влияние на профессиональные исторические исследования и массовые представления советских граждан об истории страны и мира.

НЕВРУЧЕННАЯ ПРЕМИЯ

Отдельного внимания заслуживает наградная кампания 1953 года, когда решалось, кому вручать премии за 1952 год. Ее уникальность заключается в том, что она проходила уже после смерти диктатора, то есть без неизменного итогового арбитра. Более того, почти сразу после его смерти в стране начался процесс неофициальной десталинизации, в том числе в исторической науке. Конечно, это не могло не отразиться на присуждении премии. Стоит заранее указать и на то, что впервые Сталинская премия приобрела заметную международную направленность, стремясь превратиться в главную награду мирового коммунистического лагеря. Теперь к конкурсу принимались работы иностранных ученых. Главным условием участия была их публикация в СССР и на русском языке.

После работы секции по историческим наукам был предложен ряд кандидатов в лауреаты. Премию первой степени наметили вручить известному чешскому историку и политику, члену-корреспонденту АН СССР Зденеку Неедлы за серию книг «История чешского народа» (М., 1951. Т. I. Чехия в древнейшие времена). Как всегда в таких случаях, акцентировалась политическая актуальность издания. Как отмечалось в заключении комитета, автору удалось показать самостоятельность развития местной культуры и ее независимость от римского влияния. Это было важно в связи с продолжавшейся борьбой с идеологией итальянских фашистов, в которой важную роль играла идея общемировой миссии