– Отчего так?

– Я толстый, – похлопал он себя по голому пузу. – А девушкам атлетов подавай. Вот как ты! Тебе любая даст себя обожать.

– Смени девушку, – посоветовал я.

– Почему ты не советуешь мне похудеть?

– Потому что знаю – это невозможно.

Дверь открылась, на кухню зашла Беда. Судя по выражению её лица, ей удалось почувствовать себя гением.

– Я позвонила Арно, – сказала она тоном, которым сообщают, что дозвонились до президента.

– И что?

– На мониторах, где фиксируется видеосъёмка, нет посторонних людей. Это значит, что преступник, убивший Настю, знал расположение видеокамер и проник в дом незаметно.

– Чусова надо мочить, – повторил Сом. – Только он знает расположение всех видеокамер в этом городе!

– Громовы вызвали милицию?

– Нет, – покачала головой Беда. – Они вызвали знакомого врача, который констатировал смерть Насти в результате острой сердечной недостаточности.

– Чёрт! – возмутился я. – Зачем они это сделали?! Это же на руку убийце!

– Ирма так захотела. Арно сказал, что хозяйка боится милиции. Ведь похититель может принять появление оперативников в доме на свой счёт. Мне кажется, Громовы правы. Настю уже не вернуть, а Прохору всякими расследованиями и допросами можно только навредить.

– Мочить надо Чусова! – Сом грохнул по столу кулаком и встал. – Братцы-кролики, вы как хотите, а я мыться и спать, а то опять куда-нибудь провалюсь… Да, кстати, надо ещё Боцмана с Пале-Роялем покрепче к стене прикрутить, чтобы их на свободу не потянуло.

Сом ушёл, и мы остались одни.

Мы остались одни, и я почувствовал себя мальчиком на первом свидании.

– Знаешь, – зачем-то сказал я Беде, – я сегодня признался Сому, что мне кажется, будто я от тебя родился.

– Ты назвал меня мамой?!

– Ты не так поняла. Я хотел сказать, что ближе человека, чем ты, у меня нет, и, в принципе, я не против, чтобы ты жила… где-нибудь по соседству.

– Как смотришь, сосед, чтобы устроить с мамочкой ночные купания?

– Если ты этого хочешь…

– Ты этого хочешь! Ты! – Элка похлопала меня по щеке и стремительно вышла из кухни.

Я помчался за ней, как собака за хозяином на прогулку. Если бы у меня был хвост, я вилял бы им так радостно, как не умеет вилять ни один пёс.

* * *

Плюс на минус дают… яростную ночную грозу.

Едва мы с Бедой нарушили наше решение временно не находиться на одной территории, как в воздухе назрело столько электричества, что разразилась гроза.

Молнии атаковали с неба, гром сотрясал землю, ветер рвал тихое побережье на части, бился о скалы, ломал деревья, а на море поднялся такой шторм, что искупаться мог решиться только сумасшедший.

– Может это… в ресторанчик какой-нибудь? Бокал вина там и всё такое, – попытался я сбить Элку с мысли о совместном купании, когда она свернула к морю.

– Чай, кофе, полежим? – хмыкнула Беда. – Нет уж, если живём отдельно, значит, никакого вина и «всего такого». Только чисто деловые отношения.

Она припарковалась под большим деревом, возле крутого обрыва. Яркая вспышка осветила узкое пространство у берега, гром громыхнул такой, что заложило уши. При всей моей любви к экстриму, прыгать с обрыва в беснующее море мне не хотелось.

Элка вышла из машины и быстро разделась, оставшись в купальнике. Я нехотя стянул рубашку и джинсы.

– Ты называешь это чисто деловыми отношениями? – уточнил я. – Погибнуть вместе от удара молнии, или утонуть в десятибалльный шторм?!

– Да, – кратко ответила Элка.

Вспышка молнии осветила её длинное, загорелое тело. Она сняла очки и положила их на капот.

– Стой! – схватил я за руку Элку. – Я не хочу сигать за тобой с обрыва!

– А зачем ты тогда разделся?

– Чтобы… чтобы… – Она умела вывести меня из себя. Она умела заставить почувствовать себя маленьким, беспомощным и трусливым. – Ты не могла приехать на нормальный пляж?! – заорал я. – Ты что, этой грозой и этим обрывом проверяешь меня на вшивость?! – Чувствуя, как ярость застучала в висках, я бросился к обрыву. Я прыгнул вниз ногами вперёд, рискуя сломать себе всё, что можно сломать, если внизу не окажется достаточной глубины и нормального дна. Каюсь, я сделал это затем, чтобы Элка до конца своей жизни чувствовала себя виноватой в моей глупой, преждевременной смерти…

Глубина оказалась достаточной, а дно песчаным и ровным. Волны подхватили и закрутили меня как спичку, но я справился с ними. Проплыв под водой несколько метров, я вынырнул и спрятался за скалу. Это было смертельно опасное мероприятие – в воду в любой момент могла шарахнуть молния, – но я не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться на Элкино замешательство.

– Бизя… – необычно тоненьким голоском позвала она с обрыва. Судя по тому, что на носу у неё опять красовались очки, прыгать за мной она не собиралась. – Бизя, я пошутила!

Я улыбнулся. Видеть Беду растерянной приходилось нечасто. Молния осветила её испуганное лицо и тревожный взгляд, которым она всматривалась в бушующее море.

– Бизя! Я пошутила! – Элка вдруг забегала по краю обрыва, как наседка, у которой украли яйца. – Бизя-я-я! Я совсем не то имела в виду, когда привезла тебя сюда и когда разделась! А-а! А-а-а-а! Помогите, блин, кто-нибудь! А! – Её вопль слился с ударом грома, и я понял, что более захватывающего спектакля в жизни не видел.

– Бизя! – Элка резко остановилась, и, рупором приложив ко рту руки, заорала, перекрикивая порывы ветра и шум бьющихся о берег волн: – Бизя, ты не посмеешь сломать себе шею и утонуть!!! Ты не посмеешь так глупо погибнуть, потому что я люблю тебя, гад! Так люблю, что бросила свою книгу, своё издательство, своих читателей, переоделась в дешёвые тряпки и помчалась вслед за тобой! Я помчалась бы даже на Марс, если бы ты туда усвистал, Бизя-я-я!!! – Элка свесилась над обрывом, рискуя свалиться вниз. Она закрыла лицо руками, чего с ней в жизни никогда не случалось, и тихонько завыла, словно собака, которую бросил хозяин.

Решив, что хватит с неё испытаний, я выбрался из укрытия и побежал вдоль берега, отыскивая пологий склон, по которому можно подняться.

Она любит меня! Конечно, мёртвого, отчего ж меня не любить?!

Цепляясь за корни и камни, я вскарабкался вверх и подошёл к Беде сзади.

– Так что ты имела в виду, когда привезла меня сюда и разделась? – шепнул я ей на ухо.

Элка вздрогнула и отняла от лица руки.

– Ты не утонул? – растерянно спросила она.

– Мне нельзя тонуть, пока я не найду Прохора, – сухо объяснил я, одеваясь.

– Извини меня. Ты действительно мог разбиться…