* * *

— Формат добровольческих отрядов? — удивленно произносит Царь Борис, вчитываясь в бумагу на столе. — Это насчет «нор» что ли?

— Именно, Ваше Величество, — кланяется секретарь. — Предложение прислал Начальник штаба Кутузкин Варфоломей Иосифович. Просит ознакомиться.

— Хм, ну силовикам виднее, — Царь рассеянно пробегается по тексту. — Да вроде идея хорошая, дворяне все равно туда слетятся как мухи на г…кхм, а кто такие «Юные русичи»? И почему они юные?

— Не могу знать, Ваше Величество, — снова глубоко кланяется секретарь.

— Ну не школота же. Коммандос поди, — решает Борис и берет печать. — Потрудились-то уже неплохо, судя по описанному. Пускай дальше работают. Одобряемс.

И Царь бахает тяжелую печать посередине листа, оставляя синий оттиск в виде двуглавого льва.

Глава 20

Школьная продленка

— Ох уж этот неугомонный Вещий! Еще каких-то «Русичей» придумал, — ворчит Альберт Енерев, выслушав доклад дочери. В кабинете также присутствует наследник Эльдар. — Нет, чтобы просто записаться в сыновья к полковнику Невзорову, получить дворянство по наследству и жениться на Камиле. Всё ему надо искать нелегкие пути.

— У парня явно более дальний нацел, чем просто войти в чужой род, — замечает Эльдар, по привычке ухмыляясь. — Тогда фамилия Невзорова ему будет только мешать.

— Я вот боюсь, что мы переоцениваем Вещего, — вздыхает Альберт, и Камила грустно опускает голову, не смея перечить словам отца. — А если он просто беспокойный мальчишка? Ты сам-то что думаешь насчет добровольческого отряда?

— Думаю, что хороший ход, — ухмылка Эльдара становится шире. — И для Данилы, и для нас. Обогатиться можем знатно. Тем более что конкуренция пока небольшая.

— Ну и что здесь хорошего? — хмурится Альберт. — Дожили! Дочка обогащает род!

На этих словах брюнетка гордо вскидывает подбородок и выпрямляет спину.

— А еще благодаря отряду мы сможем не заключать брак с Зябликовым даже после восемнадцатилетия Камилы, — добавляет наследник.

— Каким образом? — не понимает глава.

— Она же будет на службе у Царя, — замечает Эльдар. — Это то же самое, что и срочка на фронтире возле Аномалий, только условия тепличные. Пап, военный контракт — это серьезный аргумент, чтобы отодвинуть женитьбу еще дальше. Причем в добровольческом отряде Камила сможет брать многолетний отпуск — учебный, лечебный и любой другой. Думаю, Данила нам с этим поможет. У нас появится больше времени для маневров.

Удивленный Альберт задумывается. С этой стороны он как-то не рассматривал вопрос. Проморгал. Неужели стареет?

— Ладно, видимо, зря я наговорил на Вещего, — вынужденно, со скрипом признает глава. — «Юные русичи» так «Юные русичи». Со стаей ручных Легавых, думаю, не страшно и на зверей ходить. Надо только укрепить отряд гвардейцами.

— Папа, значит, можно вступить в отряд Данилы? — робко спрашивает брюнетка.

— Как оказалось, даже нужно, — хмыкает Альберт, глянув на наследника. — Благодарить стоит твоего брата. Кажется, только Эдик и понимает замыслы Вещего.

— Если бы, — сразу отнекивается Эльдар. — Я могу лишь видеть выгоду из принятых им решений. А чего парень добивается в итоге — бог его знает.

Камила радостно улыбается. Противный Зябликов оказался отодвинут на задний план широкими плечами Данилы.

* * *

— «Юные русичи», значит? — протягивает Виталий Соколов после доклада Светы. — А хороший ведь ход. Как считаешь, Дима?

Дмитрий Степанович бросает усталый взгляд на застывшую в трепетном ожидании блондинку.

— Я считаю, что Вещий уже у меня в печенке сидит, — увидев, как заволновалась дочка, он вздыхает и отмахивается. — Ай, пускай делают, что хотят. Лишь бы эта охота проходила максимально безопасно.

— Данила со своей стаей Легавых уже позаботился о безопасности, — кивает глава рода. — Но мы усилим медбригаду Целителем, чтобы оказывать своевременную первую помощь.

— И гвардейцев кинь туда побольше, — добавляет Дмитрий.

— Да, но не забывай, мы еще организуем и свой собственный добровольческий отряд, — усмехается Виталий и подмигивает Свете. — Так что как только выйдет указ, у «русичей» появится серьезная конкуренция. Бойся, племяшка.

Блондинка только насмешливо улыбается. Главное, разрешили. А конкурентов она не боится. Они с Гришей и Даней еще в детстве собаку съели на охоте. Никакие гвардейцы за ними не угонятся.

* * *

— Эти «Юные русичи» — хороший ход, — важно кивает Расул Калыйр. — Название только не совсем подходящее, лучше было бы — «Юные батыры». Предложи Даниле, он ведь у вас главный.

Переглянувшись с Адией, Гриша сдерживает улыбку.

— Я предложу, но, думаю, уже поздно.

— Ну и ладно, — не расстраивается глава рода. — Это неважно. Главное, что ты, сын, будешь сражаться и добывать мясо в род, как настоящий батыр.

От отцовской похвальбы Гриша выпрямляется, а Адия с гордостью смотрит на своего жениха. Но Гришка не забывает про невесту и замечает:

— Мы вместе с Адией будем сражаться, отец.

— Ты — мужчина и тебе решать, — Расул не в восторге от того, что женщина появится на поле боя. Он вздыхает. — Знаешь, сын, раньше я боялся, что будовичи не примут тебя как своего. Мы с матерью дали тебе русское имя и с детства пытались приобщить к русской культуре. Я рад, что здесь у тебя появились друзья. Но прошу тебя только об одном: не забывай свои корни. Не забывай кто ты есть, — он сводит вместе тонкие черные брови. — Мы, казахи, всегда бережем своих женщин. И ты тоже береги свою.

Гриша снова переглядывается с улыбнувшейся Адией, затем кладет свою руку поверх ее ладони на подлокотнике.

— Обязательно буду беречь, отец. И знаешь, пап, русские не сильно от нас отличается. Данила постоянно говорит умные вещи почти такие же, как ты. Обертка другая, но содержимое то же самое.

— Похоже, твой друг тоже настоящий батыр, — кивает Расул.

* * *

— Кстати, а когда мы вылечим Марию Федоровну? — спрашиваю я о девочке. Одновременно уплетаю шарлотки Антонины Павловны. Запеченные яблоки прямо тают во рту. Мм, офигенно. — На деревьях уже появились первые почки.

Антонина Павловна убежала пораньше на работу. И сейчас мы с Лакомкой сидим вдвоем в столовой и уминаем выпечку самой лучшей учительницы на свете.

— Эликсир готов, нужно лишь цветущее состояние природы. Обряд проведу через три дня, — альва подмигивает мне. — Доверься мне, мой мелиндо.

Я лишь фыркаю. Сколько не допытывался до Лакомки, так и не смог выяснить, что значит это слово. На мои расспросы альва лишь игриво улыбалась.

— Ты всегда можешь проникнуть в мою голову и узнать, мой дорогой мелиндо, — шептала она обольстительно.

Делать мне больше нечего, кроме как тратить энергию на всякие пустяки. Обойдусь без этого знания.

— Ты на кулдагебру не опаздываешь, мелиндо? — волнуется Лакомка, и в озерных голубых глазах пляшут задорные огоньки. Провоцирует, чертовка.

— Нет, успеваю, — отмахиваюсь, уминая очередной кусок яблочного пирога. — А будешь меня подстрекать, я,