бигусы резво бросаются к парковке. Правый фланг их строя кидается к воротам, чтобы перегадить путь к отступлению, левый же берет нас в полукольцо с другой стороны.

— Акела, в атаку! — громко бросаю я, обернувшись к грузовику.

— Вещий! Не смей! — в крупном директоре снова просыпается визгливая девчонка. — Иначе не видать тебе аттестата!

— Да засунь его себе в жопу! — рявкаю в ответ, и он удивленно крякает, в шоке отступив на пару шагов.

Двери кузова с грохотом распахиваются, на глазах офигевших учеников наружу выпрыгивает стая здоровых Легавых. Черные волкомедведи едва не сбивают попавшегося на пути Предякина. Айсмен в ужасе покрывается ледяным доспехом, падает на задницу и верещит пискляво. Звери перепрыгивают его, даже не заметив, и уносятся к школе. Гордым волкомедведям не до ссыкливого пацана — их ждет схватка с бигусами.

Рогатые обезьяны и черные Легавые схватываются. Рычание и визг раздаются со всех стороны. Волкомедведи сильнее, но бигусов больше, поэтом бойня затягивается.

Мои гвардейцы встали между зверями и учениками, выступая в роли заслона. Я прохожу мимо своих людей и бью псионическими разрядами в ближайшего бигуса. Рогатые приматы неуязвимы для ментального контроля, но пси-удары они очень даже ощущают.

Я продолжаю бить. Псионическая колотушка по нейронам создает задержку в движениях «бабуина», этим пользуется Рама, «правая лапа» Акелы, и разрывает на части примата.

Рядом со мной встают Лена, Камила, Света и Гриша. Друзья присоединяются ко мне и обрушивают атаки на бигусов.

— Ну Вещий, блин! — швырнув пару фаерболов, кричит Светка. — Надо было такое ляпнуть! «Засунь в жопу»⁈ Это же директор!

— А мне понравилось, да, — смеется Гришка между разрядами молний. — Красиво же звучало. Камил, скажи ж?

— Это было эпатажно, — улыбается брюнетка, раскидывая воздушные лезвия.

Я же сейчас думаю совсем не о директоре. Надо помочь своим питомцам. Бесит, что на людях нельзя использовать Легион. Но зато предстала возможность неплохо изучить воздействие псионики на ментальноустойчивых зверей. Что мы выяснили? Перепрограммировать невозможно, зато разряды для них болезненные. Ну еще неплохо их валят пси-конструкты.

Стоит отдать должное и другим ученикам. Один за другим они присоединяются к нам. Тот же Предякин отрывает от земли ледяную задницу и тоже выступает в роли огневой поддержки. Ледяные колья вонзаются в здоровенного бигуса, и в глотку раненому примату тут же вцепляется волкомедведица Ракша.

— О, кто к нам присоединился! — смеется Гриша. — Клыки прорезались, Предякин?

— Просто я не хочу быть обязанным Вещему жизнью, — ворчит из-под ледяного шлема Айсмен.

— Поздно. Уже обязан, — замечает Светка, указывая на Легавых.

— Ну хотя бы буду не полностью, — надеется он.

Битва длится максимум три минуты. Артподдержка учеников помогла Легавым моментально взять инициативу в схватке и растерзать большинство приматов. Сейчас волкомедведи добивают последнего врага.

На всякий случай я провожу сканирование территории — вдруг часть обезьян попряталась. Здесь пусто, здесь тоже, а здесь….Черт! Резко оборачиваюсь к Фиткиной:

— Катя, отойди!

— Что? — хлопает глазами девушка, как вдруг из-за живой изгороди школьного сада к ней выскакивает рогатая обезьяна. — А-а-а-! Помогите!

— Р-А-А-А! — ревет зверь, надвигаясь на барышню.

Я бросаюсь к твари, одновременно выстрелив ментальным разрядом. Девушка без доспеха, а значит, даже касание когтистой лапы для нее смертельно.

Пока разряд замедляет бигуса, я одной рукой отталкиваю Катю в сторону, а во второй формирую пси-хлыст. Стегаю обезьяну по роже. Тварь, взвыв, падает и катится в сторону ребят.

— Бейте! — ору.

И те немедля обрушивают град атак на зверя. Молнии, фареболы, льдины и острые стальные колья не оставляют от бигуса живого места.

Что ж, мы запомнили урок. Я повторно сканирую территорию, на этот раз более тщательно. Чисто. Теперь точно. Всё закончилось.

Впрочем, я не я буду, если не отчитаюсь перед директором. Подозвав стаю, велю ей двинуться к руководителю нашего образовательного учреждения. А он, увидев рванувший к нему мохнатый смерч, трясется и едва держится на ногах. И, кажется, мужик прыснул в штаны. Хотя последнее могло и ранее случиться.

Легавые окружают бледного директора. Я прохожу внутрь круга и треплю за подбородок Акелу. Покрытый шрамами волкомедведь тащится и слегка виляет хвостом.

— Господин директор, вы меня извините, пожалуйста, за самоуправство, — вздыхаю. — Не удержался, привлек зверей, да еще вас обозвал. Теперь вы меня отчислите?

Акела внимательно смотрит в глаза директора, и тот едва не падает в обморок.

— Д-данила, о чем ты? — дрожит директор. — Всё в порядке. Мы же были в стрессовой ситуации. С кем не бывает…

— Спасибо, — киваю. — За действительно педагогическое воспитание.

— Ну я это, пойду? — бормочет он, оглядываясь на зверей,

— А зачем вы спрашиваете? — удивляюсь. — Вас никто не держит.

Но директор продолжает топтаться на месте, поглядывая на круг зверей. И я, так и быть, велю Раме с Белым Клыком отойти в сторону. Директор спешно ретируется в образовавшийся проход в лохматой стене.

— А вы чего стоите? — оглядываю притихших учеников. — Не хотите, что ли поблагодарить наших защитников? А, Кать?

— А к-как, Данила? — немножко заикается девушка.

— Погладить, конечно, — усмехаюсь. — Давай смелее.

Испуганная девушка дрожащей рукой касается лохматого бока Ракши. Но волкомедведица смотрит на ученицу благосклонно, и она, осмелев, начинает гладить зверя обеими руками.

— Ну и вы подтягиваетесь, — махаю остальным ученикам.

Вскоре парковка превращается в подобие «догкафе». Ученики ответственно гладят и чешут Легавых, а кто-то и обнимает огромных зверей. Я усмехаюсь. А ученики быстро вошли во вкус, теперь их просто так не оторвать от стаи. Пара девушек вообще обнаглели и заплетают Ракше косички. Они и Акеле бы заплели, живодерки, но я не позволил унижать вожака стаи.

— Какой хороший песик! — то и дело слышится со всех сторон. — Ты — мой вкусный пирожо-о-ок!

Волкомедведи, превозмогая, терпят ласки, а кому-то, вот Раме, например, даже это нравится, даром что он «правая лапа» вожака, первый воин в стае, беспощадный и суровый, как тундра. Теперь этот «первый воин» лежит брюхом к верху и дрыгает лапами, тащась от поглаживаний. В общем, весело. Зато ребята сняли стресс. Всё же, как ни прискорбно, но школа превратилась в кладбище, и большие мохнатые «собакены» помогают детям отвлечься от пережитого ужаса.

За таким времяпровождением мы и дожидаемся полиции, дворянских гвардий, царских охотников, представителей магистрата и много кого еще. Учеников забирают и развозят по домам, тела убитых охранников пакуют в черных пакетах, территорию школы оцепляют. Я же остаюсь проследить, чтобы моих бигусов никто себе не присвоил. Фигушки им всем! Обезьян драла именно моя стая, значит бесценные рога приматов — мои по праву.

Отчим тоже приезжает. Полковнику, конечно, вовсе не нужно ездить самому на поля. Но, видно, это слишком громкое дело, или, может, у него еще просто