— Так давай сегодня же ночью…

— Нет.

— Нет? Ты че, сдурел совсем? Мы же сдохнем.

— Нет. Вован, прежде чем бежать, мы должны раскрыть их секрет.

— Какой еще секрет?

Максик вновь покосился на охранника и зашептал еще быстрее:

— Тебе в голову не приходило спросить: отчего эти зайцы такие умные? Говорят, оружием пользуются, уголовный кодекс назубок знают?

— Дак понятно же. Мутация.

— Ага. Мутация. Мутации и я видел. Еноты, те мусор химический жрут. Вороны облезли, голые пешком бегают и оранжевым гадят. У кур по две головы. Только говорящих двухголовых кур с духовыми ружьями я как-то не замечал.

— Ну, мутации — они ж разные. У тех так. А у этих — эдак.

— Херня. Мутации благоприятные раз в тысячелетие бывают. Человек сколько миллионов лет на задних лапах с палкой бегал и бананы ею с дерева сбивал, прежде чем изобрести порох? Ну вот. А у этих — всё, и сразу.

— Может, — задумчиво сказал Вовка, — они прятались. В шахтах, как гномы. Или они не зайцы никакие, а инопланетяне.

— Вот. Это нам и надо узнать. Чтобы гибель твоего героического отца не стала напрасной жертвой.

— И что ты предлагаешь?

— Будем, Вовчик, за ними следить. Шпионить.

Шпионить они начали той же ночью. Вовкины локаторы, хотя и со скрипом, в просвет между прутьями пролезли, а потом вылез и сам Вовка. Максик уже ждал его внизу. Крадучись, они прошли мимо остальных клеток, в которых дрыхли наишачившиеся за день узники. Подождали, пока два зайца-дежурных прикурят друг у дружки. Когда длинные уши осветил огонек сигареты, Максик метнулся через ограждение и полез вверх по склону. Вовка, тихо матерясь, полз за ним.

Светила луна. На луну набегали небольшие тучки, и в переменчивом свете карьер казался прекрасной и покинутой страной. Землей после ядерной бомбежки, когда все тихо и уже навсегда безмятежно. Максик упал на брюхо и пополз вперед. Со строны амфитеатра-судилища доносились голоса. Вовка присоединился к приятелю. Они высунули головы из-за бочки, воняющей острой кислотной дрянью, и всмотрелись.

В центре амфитеатра кучковалась группа низкорослых зайцев, судя по подростковым, ломающимся голосам — зайчат. Зайчата пихали друг друга, плевались колючками из коротких духовых ружей, тягали девчонок за длинные уши и вообще походили на школьников на перемене. И так же как и школьники, они притихли, когда в класс — а в данном случае на арену амфитеатра — спустился седой заяц в ожерелье из скальпов. Посоха на сей раз в его лапах не было, а была большая темная коробка. Судя по тому, с каким напряжением шагал заяц, тяжелая. Учительский любимчик, зайчонок с белым хвостом, тут же кинулся вперед и помог старшему опустить коробку на землю. Крышка коробки отъехала в сторону. Старый заяц потер ревматичную спину и сказал:

— Ну-с, на сегодня у нас запланирована контрольная по объекту номер три. Кто ответит мне на вопрос: что представляет собой объект номер три?

В воздух выстрелили разномастные лапы. В первом ряду, конечно, подпрыгивал Белохвостый. Учитель ему милостиво кивнул.

— Объект номер три, — как по книжке, отчеканил зубрила, — есть двойная спираль с нанизанными на нее шариками.

— Каково свойство этой спирали? Ну, допустим… — Учитель осмотрел класс и ткнул лапой в толстого зайца-подростка в заднем ряду. Тот как раз приладился пульнуть колючкой в затылок сидящему впереди. От неожиданного учительского вопроса хулиган закашлялся, чуть не проглотив колючку. — Ну-с? Не слышу ответа.

— Свойство… э-э… спираль — она спиральная.

Одноклассники дружно загоготали. Белохвостый снова вытянул лапу.

Учитель покачал вислоухой башкой:

— Так-так. Ответа на вопрос не знаем. Образование, значит, нам не интересно. Нам интересно бегать по лесу и следы сдваивать, как, кхм, дремучие предки. И послужить обедом какой-нибудь расторопной лисице или, еще того хуже, человеку. Человеку! А ну-ка, класс, кто является основным естественным врагом нашего вида?

— Хомосапиенсы! — вразнобой завопили зайчата.

— Правильно. А вы садитесь, садитесь. Явитесь завтра ко мне с родителями. А на вопрос ответит…

Ответил, конечно, Белохвостый:

— При правильной расстановке шариков вдоль длинной оси спирали объект номер три раздваивается…

Учитель покачал головой, и Белохвостый быстро исправился:

— Самокопируется.

— Молодец. А ну-ка, вы… — Учитель ткнул лапой в вальяжно раскинувшуюся в первом ряду молодую зайчиху. — Продемонстрируйте нам, как работает объект.

Зайчиха подобрала ляжки и, съежившись, протрусила к коробке. Учитель передал ей небольшой спиралевидный предмет. Кряхтя и недоуменно морщась, кокетка принялась перебирать шарики, напоминая при этом очень растерянного монаха с четками. Белохвостый из первого ряда активно ей подсказывал, поводя ушами влево и вправо. Видно, и самые отъявленные зубрилы не остаются равнодушными к женским чарам.

Максик повозился и достал из-под куртки цейсовский бинокль.

— Откуда? — прошипел Вовка.

— Тсс. Нашел.

Макс навел бинокль на зайчиху и объект номер три — и как раз вовремя, потому что с последним щелчком шарики сдвинулись и спираль раздвоилась. То есть самокопировалась.

Луна перевалила на западную половину неба, когда урок подошел к концу. Зайчишки радостно разбегались. Белохвостый подкатился было к красотке, но та, презрительно фыркнув, покинула амфитеатр под ручку с толстым хулиганом. Тогда зубрилка подбежал к учителю и принялся собирать разбросанные пособия. Учитель, однако, отделался от него взмахом лапы. Ускакал в темноту и Белохвостый. Старый педагог медленно ковылял по арене амфитеатра, подбирая раскиданное учениками.

— Сейчас или никогда, — шепнул Максик.

— Сейчас или никогда что?

— Дуй за Белохвостым!

Белохвостого они догнали быстро. Тот медленно трусил по тропинке, удрученный своими бедами. Он и не заметил, как две тени настигли его, и та тень, что покрупнее, здорово заехала ему камнем по загривку.

Когда зайчишка очухался, дознаватели уже были наготове. Лапы ему сковал наручниками предусмотрительный Макс, а Вовка уселся на зайца немалой задницей, да еще и скрутил косому ухо.

— Уй-ой! — провыл зайчишка. — Больно!

— Это еще не больно, — ласково сказал Макс. — Больно будет позже.

— Я вам ничего не скажу, злые, дурно пахнущие, антисоциальные хомосапиенсы!

— А мы у тебя ничего и не спрашиваем. Мы, понимаешь, жрать хотим. Мой коллега тебя пока обдерет, а я хворосту соберу. И поджарим тебя, вкусного, на шампуре. С укропом.

Укроп Белохвостого почему-то добил. От ужаса заяц расплакался и напустил под себя синеватую лужу. Вовка брезгливо подвинулся.