Витя поддерживал точку зрения Златоуста, и Даша впала в берсерк.

Позже выяснилось, что Златоуст ничего такого не говорил.

Спустя пару дней они уже весело и красноречиво пересказывали эту историю журналу «ОК!» и «Комсомольской правде».

Все это абсолютно бы ее не трогало, если бы Оксане не казалось, что Захар немножко завидует этим двум.

А может, это паранойя.

Как бы то ни было, надо продержаться еще три-четыре месяца до выхода книги.

Это был ее секрет.

Месяц назад она была в Дашином издательстве и осторожно спросила, не интересуют ли их новые авторы. Авторы интересовали. Оксана знала — идеи давно никто не ворует, а уж тем более издатели, но все же поостереглась выдавать свою тайну: вдруг слухи раньше времени дойдут до Даши?

Она сначала напишет книгу, подпишет контракт, а уж потом — хоть потоп. Пообещав себе немедленно уволиться после получения аванса, Оксана ушла в подполье.

— Черт! Вот черт! — завопила Даша. — Вы что?! — набросилась она на пожилого мужчину, который был пьян сверх всякой меры.

Мужчина выплясывал напротив хорошенькой юной блондинки и, видимо, так возбудился, что взмахом руки выбил стакан с «Кровавой Мэри» у Даши из руки. Коктейль залил платье — от груди до колен.

Даша хотела вцепиться ему в волосы и лишить последней надежды спрятать намечающуюся лысину.

Но тот был так безнадежно нетрезв, что даже и не понял, что произошло.

Даша выплеснула ему в лицо остатки напитка и бросилась искать туалет.

— Даша! — окликнули ее.

— Что?! — рявкнула она, обернулась и столкнулась с Захаром. — Где здесь сортир?

— Что у тебя с платьем? — спросил он.

— Что-что! — вспылила Даша. — Не видишь?!

— Пойдем! — Он схватил ее за руку и потащил к двери с табличкой «Не входить. Злая собака».

За дверью скрывались коридор и комнаты для персонала. Захар заманил Дашу в гримерку — довольно просторное помещение с трюмо, гладильной доской и умывальником.

Даша стянула платье, застирала, а Захар включил фен.

— Хочешь выпить? — спросил он.

— Ужасно!

Он ушел, чтобы вернуться с початой бутылкой виски и запотевшей бадьей кока-колы.

— Захар, ты гений! — похвалила Даша. — Это лучшая вечеринка за последние пять лет!

— Главное — держать фасон, — кивнул он.

— Справишься, — заверила Даша.

Она выключила фен, взяла бокал, чокнулась с Захаром, выпила, взглянула ему в глаза — и вот тут-то произошло замыкание.

Они бросились друг на друга — без слов, будто слова могли разрушить магию, переломить мгновение, а дальше все случилось, как в порно. Широким жестом он скинул с трюмо все, что там находилось, усадил на стол Дашу, красивым жестом сорвал с нее колготки, и они сплелись, как две обезьяны, не дав себе ни малейшей возможности задуматься над тем, что происходит.

Когда все закончилось, Даша попыталась сдержаться, но не выдержала и расхохоталась.

Захар ее поддержал.

— О боже… — произнесла она, вытирая слезы. — Ты что мне в виски подмешал?

— Лед, — признался он.

— Ничего себе лед! — Даша подняла с пола рваные колготы и окинула их брезгливым взглядом.

— Слушай, а почему мы расстались? — полюбопытствовал Захар.

— Почему-почему… — проворчала она. — Не знаю. Так получилось. Ты с кем-то встречаешься?

Захар прикусил губу.

— Ты мне можешь поклясться, что никому не скажешь? — спросил он.

— С Волочковой? — ахнула она.

— Даш! — прикрикнул он.

— Захарчик, клянусь, честно-честно, я умею держать слово! — Даша решила все-таки натянуть рваные колготки и сейчас озаботилась тем, чтобы не попасть пальцами в дыру.

— С Оксаной.

— Робски?

— С твоей Оксаной.

Даша бросила на половине пути колготки, уставилась на него, после чего медленно улеглась спиной на трюмо и застонала.

— Офигеть… — похрюкивала она.

Захар встал со стула, поцеловал ее в живот и сказал:

— Да не то слово.

— И что делать-то? — взмахнула ногой Даша.

— А что ты предлагаешь?

— Лучше расскажи, что у тебя с Оксаной?

— С Оксаной… — Захар освежил напитки и задумался. — Даш, тебе честно признаться?

— Валяй!

— С Оксаной все хорошо. Она умная, классная… спокойная.

— Понятно, — кивнула Даша. — Это любовь?

— Возможно. Я, знаешь ли, не то чтобы поклонник любви.

— То есть? — изумилась Даша.

— Ну, я не уверен, что понимаю, о чем говорят люди, когда влюбляются. У меня это как-то не получается.

— А как же я? — надулась Даша.

— Ты… — Захар пожал плечами. — Ты — лучшая. Но я не знаю, что это было — любовь, не любовь… У меня в голове другие категории. Я сосредоточен на себе, но это не эгоизм, просто я как бы понимаю, что для меня на первом месте моя жизнь и нет такого человека, с которым бы я готов был слиться, пустить его себе под кожу… Я внятно излагаю? Даш, ты чего?

А Даша даже рот открыла. Она никогда не могла себе в этом признаться. Сто тысяч раз повторяла «я эгоистка», но в последний момент трусила и стеснялась этого, считала, что плохо думать только о себе. Ей все казалось, что она должна любить людей, сострадать им.

Но не было в ней глубины. Она была создана для легкой, необременительной, развеселой жизни с поверхностными страстями, нелепыми трудностями и скандальными авантюрами.

И вот какой-то Захар спокойно так рассуждает о том, чего она хотела и боялась, и ему, судя по всему, ничуть не стыдно!

— То есть по поводу измены Оксане ты переживать не будешь?

Захар ухмыльнулся и покачал головой.

— Но и сообщать ей я тоже не собираюсь. Я же не сука.

— Захар, давай дружить, а? — предложила она единомышленнику.

— С сексом? — Он посмотрел на нее так, что трусики взмокли.

Кстати, о трусиках. Надо было сначала их надеть, а потом уже натягивать колготки.

Он подошел к ней и навалился на стол, его лицо — прямо перед ней.

— Я бы не изменял тебе. Мне бы не захотелось, — произнес он.

— Захар, что за шоу? — смутилась Даша. — Прямо какой-то совратитель…

— Ну что ты херней какой-то страдаешь? — Глядя ей в глаза, Захар содрал с Даши измученные колготки.

Из гримерной она выползла в сыром платье и с полнейшим беспорядком в голове.