Игорь ползком назад, подобрался поближе к часовому. Снять его надо, причем стрелять нельзя, другие прибегут на помощь. Оценил свои возможности. Прямо скажем – шансы невелики. До часового метров десять, если Игорь кинется, немец успеет обернуться и выстрелить. Нож кидать – далековато, но другой возможности нет. Игорь взял финку в ладонь обратным хватом, размахнулся, с силой метнул нож и сам кинулся к часовому. Если он не убит, а ранен будет, надо добить. Нож ударил немца в спину, часовой испустил стон, осел. А Игорь уже рядом, с разбегу ударил в прыжке обеими ногами. Часовой упал ничком, Игорь нож выхватил из чужого тела и еще дважды ударил. А из-за деревьев наши разведчики. Часового тоже вовремя заметили, как и Игоря, ждали – чем закончится. Собрались у Игоря.

– Немцев около тридцати, половина ранены, полагаю – вскоре уйдут. Подбираемся ближе, рассыпаемся цепью. Как только голос кукушкой подам – огонь. Убейте их всех!

Разведчики разошлись и почти сразу пропали из вида. Игорь сам в сторону немцев двинулся. Сначала на ногах, потом пополз. Устроился за деревом. Немцы на небольшой поляне как на ладони. Готовятся к выходу, четверо носилки подняли, строятся в подобие колонны по трое. Момент удобный. Игорь кукушкой знак подал. И сразу треск автоматов. Игорь и сам стрелять стал. Через минуты одни неподвижные тела, пороховой дым. Стрельба стихла.

– Первое отделение – проверить, есть ли живые!

В первом отделении всего пять человек, отделение неполного состава, потери были, а пополнение не поступало. Разведчики, держа оружие наготове, прошли по поляне. Остальные их страховали. Живых не было, разведчики вскинули руки, показав большой палец.

– Ко мне, уходим!

У разведчиков привычно забирать у убитых документы. Но интереса к выходящим из окружения не было, они из разных подразделений, неизвестно, когда отбились от своих. Скорее всего, их уже записали в дезертиры или убитые. А сбором оружия пусть занимаются те, кому положено – войска по охране тыла.

Разведчики с чувством выполненного долга отправились к месту, где произошел первый бой. Надо доложить капитану Шаламову, что остатки группы уничтожены.

Капитан встретил разведчиков плохо. Раздражен, сразу кричать стал:

– Почему покинули позиции без приказа? Я командованию доложу!

– Товарищ капитан, – подчеркнуто спокойно приложил руку к пилотке в приветствии Игорь. – Группа немцев уничтожена в лесном массиве. Можете проверить и убедиться. Более тридцати человек.

Кто-то из разведчиков позади Игоря добавил:

– Пока все здесь прохлаждались.

Лицо у капитана побагровело от возмущения.

– Я отдавал приказ провести разведку! Самовольничаете?

– Разрешите объяснить?

И Игорь доложил, как они двое вышли на разведку, немцев не обнаружили, но следы были, множество. Чтобы не терять время, он отправил разведгруппу за помощью, сам стал преследовать. Обнаружили группу, перестреляли.

– Что – всех?

– До единого, никто не ушел. Так и доложите командованию.

– Что мне докладывать, я сам решу. Все свободны, можете возвращаться по месту дислокации.

Вроде капитан нормальный был, что ему в голову взбрело ругаться? Тем более разведчики выполнили то, что полагалось всему сборному отряду. Или на исходе войны решил медаль или орден заработать?

Разведчики вернулись на место расположения. Катков доложил майору о боестолкновении, исходе.

– Правильно поступил, старшина. Собирайтесь, грузовики уже ждут, переезжаем.

В наступлении всегда так. Не успеешь к месту привыкнуть, а уже переезжать. Хотя какие у солдата на войне вещи? Тощий сидор с запасными портянками и бритвой да пачка патронов, трофейный пистолет. Правда, некоторые снимали с убитых часы. Уже по трое-четверо в узелок завернуты, для родни. В то время не каждый взрослый имел, редкость, потому как дорого. Игорь не одобрял, но и не ругал. Их дело. Разведчики не возьмут, снимет похоронная команда.

Около получаса тряслись в грузовиках, прибыли в расположение разведроты, которая перебазировалась еще вчера. Место уютное, прямо курорт. Местность холмистая, поросшая соснами, озеро. Разведчики воду попробовали на ощупь – холодная, не для купания. Да и то – начало апреля, хотя теплее в Германии, чем в России, многие солдаты уже телогрейки скинули, только ночью надевали, если на пост шли. По ночам с озера сыростью тянуло, прохладно.

Почти каждый день в сводках Совинформбюро мелькали названия новых городов, занятых Красной Армией. Солдаты на карте отмечали взятые населенные пункты. А еще Левитан зачитывал количество взятых пленных, трофейной техники. Взятые в плен исчислялись десятками тысяч, танки и самоходки десятками, орудия и минометы – сотнями.

Разведчики получили новые топографические карты. И что удивило – на верхнем обрезе уже пригороды Берлина. Первый Белорусский фронт, где служил Игорь, подходил к столице Германии с юго-востока. На подступах к городу, на Зееловских высотах, немцы создали мощные укрепления. Делали заранее, предвидя нежелательное для них развитие событий. Уж анализировать обстановку немецкий генералитет умел. Железобетонные доты, врытые в землю танки и самоходки, бетонированные капониры для противотанковых пушек. А перед позициями минные поля и колючая проволока в несколько рядов. Укрепления выглядели неприступными, а глубина обороны в несколько десятков километров.

Сам Берлин был разделен на несколько секторов обороны. Немцы превращали город в неприступную крепость. Закладывались мешками с землей или кирпичом окна, оставлялись лишь узкие амбразуры для стрельбы. На улицах возводились баррикады высотой до четырех-шести метров и такой же толщины – из бетонных блоков, металлолома, битых кирпичей. Многие дома имели ходы сообщений между подвалами, а где их не было, пробивались новые для скрытного передвижения. На перекрестках вкапывались в землю доты. На бетонную коробку устанавливали снятые с танков орудийные башни. А то и просто тягачами притаскивали поврежденные танки. Передвигаться они не могли, но стрелять – вполне. Шел набор в фольксштурм. Брали всех, кто мог держать в руках оружие. Обучали стрельбе из новых видов оружия, особое внимание уделяя борьбе с танками. В городских боях, в стесненных условиях отлично показал себя фаустпатрон. Для танка маневр нужен, простор. Обзор из танка плохой, фаустника увидеть невозможно. Да и долго ли пропустить танк, высунуться со второго этажа и сделать выстрел. При попадании в моторный отсек танк выходил из строя, но экипаж оставался цел, говорили – повезло, в рубашке родились. А если фаустпатрон попадал в башню или боевое отделение, погибали все.

На всех возвышенностях немцы установили зенитные орудия, от малокалиберных «Эрликонов» для борьбы с низколетящими целями, до крупнокалиберных. Такие зенитки могли эффективно бороться как с самолетами, так и с танками. Еще немцы для скрытой переброски войск в городе использовали метро.

Со стороны РККА командовали фронтами Г.К. Жуков и И.С. Конев. Наши части имели 484 тысячи личного состава, полторы тысячи танков и самоходок и 12,7 тысячи орудий. С немецкой стороны командующий Г. Вейдлинг имел 120 тысяч военнослужащих при трех тысячах пушек и 60 танков. Протяженность фронта вокруг столицы Германии составляла немногим более ста километров при 9 секторах обороны, 400 дотах.