прибыли в город Банска-Бистрица в Центральной Словакии.

И снова они идут колонной. Их припекает полуденное солнце. И снова они оказываются в школе, в небольших классных комнатах.

– Думаете, нас будут кормить? – спрашивает одна девушка, когда охранники запирают их. – Я умираю от голода.

– Конечно будут, – успокаивает ее Магда.

Не хватает им только впасть в истерику!

– У меня нет с собой никакой другой одежды, – жалуется другая девушка.

– Ни у кого нет, – говорит Магда. – Мы все в одной лодке, так что давайте просто сядем и отдохнем.

Уже темно, когда приходят охранники и отводят их в туалет, после чего дают им несвежий хлеб и кофе.

Магда надеется заснуть после еды, но хлеб лежит камнем в желудке, а от кофе во рту остался кислый вкус. К ней подступает отчаяние, которое она почувствовала в толпе, когда они шли к первой школе. Магда сдерживает рыдания, но никто вокруг нее не делает таких попыток. В конечном итоге ее одолевает усталость, и Магда засыпает под плач девушек.

Два перерыва на туалет, часовая прогулка и два приема пищи в день: тот же режим, что и в Новаки, но знакомый распорядок не приносит Магде успокоения.

Однажды ночью Магде приснилось, что улицы заполнены глинковцами, которые сражаются с жителями Вранова. Евреи и неевреи вышли на улицы города, выступили против нацистской тирании.

– Вам надо выбираться отсюда, – говорит чей-то голос, а потом повторяет это громче.

Но Магда хочет сражаться с глинковцами. Она никуда не пойдет. Ее глаза распахиваются, она не спит. В дверном проеме маячит фигура, повторяя одни и те же слова:

– Вам надо выбираться отсюда.

Магда садится, все уже на ногах – встревоженные, сбитые с толку. Что происходит?

Незнакомец – крупный мужчина с темными вьющимися волосами, влажными завитками обрамляющими его лицо. У него порез на щеке, окровавленные костяшки пальцев. Он сильно вспотел, тяжело дышит.

– Вставайте все! Пошли! Надо бежать! – кричит он, размахивая руками и подгоняя девушек.

Магда моментально вскакивает. Вот чего они ждали, доходит до нее, – чтобы их спасли! Толкаясь и суетясь, девушки бросаются к двери.

Магда выбегает на школьный двор как раз в тот момент, когда первые бледные солнечные лучи возвещают новый день. На миг она останавливается, чтобы рассмотреть разворачивающийся вокруг нее хаос. Молодые парни с винтовками и дубинками глинковцев прорываются сквозь толпу юношей и девушек, подгоняя их бежать со школьной площадки в город. Магда хватает за руку какого-то мужчину.

– Куда нам идти? – спрашивает она.

– Куда угодно. Вы теперь свободны. Разве не понимаете, что сейчас происходит? Мы отвоевываем наш город, эту страну!

– Кто вы такие? – кричит Магда, пытаясь перекричать плач девушек, крики мужчин и ружейную пальбу.

– Бойцы Сопротивления! – кричит он в ответ. – Вчера вечером поступил сигнал о начале нашего наступления. Сейчас это происходит по всей Словакии. – С этими словами он исчезает в толпе.

Магда оглядывается по сторонам в поисках Зузаны, любого знакомого лица, но повсюду царит хаос. Она бежит по улице в том же направлении, что и все. Витрины магазинов разбиты, машины перевернуты, около ее уха просвистела пуля. Чтобы укрыться от стрельбы, Магда забегает в маленький переулок. Это тупик с большим вонючим мусорным контейнером, поставленным у двойных дверей в конце переулка. Она пробует ручку, но дверь заперта. Шум с улицы усиливается. Кричат мужчины. Это глинковцы или бойцы Сопротивления? Понять невозможно. Магда прячется за мусорным контейнером.

Скрючившись на земле, укрывшись от посторонних глаз, она остается здесь до темноты. Иногда она тайком добирается до конца переулка и выглядывает наружу, но видит все тот же хаос: люди бегут во всех направлениях, мужчины дерутся с глинковцами, пуская в ход кулаки, винтовки и ножи, женщины плачут, пронзительно кричат, взывая о помощи. У одних в руках чемоданы, у других детские коляски с детьми или пожитками. Неужели они не знают, куда идти? Магда в недоумении отползает обратно к мусорному контейнеру и забывается беспокойным сном.

На следующее утро тихо. Из переулка Магда долго всматривается в улицу, но людей нет, и наконец, затаив дыхание, она решается покинуть свое убежище. В конце улицы она видит их школу-тюрьму и, резко развернувшись, устремляется в противоположном направлении. Завернув за угол, Магда оказывается на широкой центральной улице, и она уже не одна. Навстречу грохочет немецкий танк, а за ним маршируют вооруженные солдаты, рядом с которыми едет грузовик, покрытый брезентом.

– Эй ты! Стой на месте!

Солдаты поднимают винтовки. У Магды начинает кружиться голова, и она спотыкается. Она опирается о стену, ругая себя за то, что не осталась в переулке. Неужели все было напрасно?

Гвардейцы засыпают ее вопросами, не дожидаясь ответов.

– Магда Меллер, – отвечает она. – Я… я из Вранова. Да, я еврейка.

И затем ее, снова пленницу, приводят к грузовику. Отодвинув брезентовые створки, гвардеец тычет ей винтовкой в ребра:

– Забирайся!

Грузовик едет за танком, останавливаясь, чтобы забрать новых пленников. Вскоре кузов грузовика заполняется. У спутников Магды – мужчин, женщин и детей – одинаково испуганные, изможденные лица. До Магды доходит, что и ее лицо – отражение их лиц. Заполненный грузовик набирает ход. Отодвинув створки, Магда видит два едущих за ними военных автомобиля. На этот раз побега не будет.

Ближе к вечеру они прибывают к месту назначения. Это не пустующая школа. Магда слышит скрежет открывающихся металлических ворот. Грузовик останавливается, и всем приказывают выйти. Солнце светит по-прежнему, но жары уже нет. Магда радуется прохладному ветерку.

По периметру высоких бетонных стен лагеря протянута колючая проволока. Центральный двор окружен большими четырехэтажными бетонными зданиями. Все вокруг серое.

– Это тюрьма! – ахает одна из женщин.

К ним подходит тюремный надзиратель и, к ужасу Магды, указывает на нее.

– Выйдите вперед! – командует он. – Добро пожаловать в тюрьму Илава. – Надзиратель улыбается во весь рот. – Ваше маленькое восстание провалилось. Немецкая армия не может пострадать от кучки необученных борцов за свободу. Теперь вы наши гости до тех пор, пока мы не решим, что с вами делать. – Он поворачивается к другому надзирателю. – Отведи их в камеры. Но она… – он указывает на Магду, – у нее должна быть отдельная камера.

Второй надзиратель хватает Магду за локоть, но она отталкивает его. Он приводит ее к одному из серых блоков. Внутри сводчатое гулкое пространство разделено на камеры и металлические переходы. Воздух спертый и зловонный. Магду помещают в крошечную камеру на первом этаже. Когда за ней с лязгом закрывается дверь, она осматривает камеру. Кровать с сеткой и тонким матрасом придвинута к стене, в дальнем углу стальной унитаз