– А ты? Что ты хочешь сделать? – настойчиво спрашивает Магда.

– Что я могу сделать? У меня нет денег, чтобы купить свободу, а для драки я слишком стар. – Ицхак смотрит прямо в глаза Магды. – Я не могу рисковать, чтобы не причинить вред тебе или твоей маме.

– Значит, нам остается ждать? Ты это хочешь сказать? – Магда понимает, что от ее злости мало толку, но ничего не может с собой поделать. Ей хочется плеваться, лягаться и драться. – Я хочу бороться! – пылко произносит она.

– Даже не думай об этом! – восклицает Хая.

Резко встав, Магда отходит в сторону, так как боится, что не сможет сдержаться и скажет что-нибудь еще.

Магда пробирается между сидящими и лежащими на полу людьми к своей знакомой Зузане, которую только что заметила в другом углу комнаты.

Зузана поднимается, как только видит приближающуюся к ней Магду. Девушки находят пару стульев вне пределов слышимости взрослых. Они оживленно разговаривают о том, как чудом выживали, как прятались от визитов глинковцев в Шаббат, как их семьям удавалось прожить на постоянно уменьшающемся продуктовом рационе.

– Для начала меня отправили к нашим нееврейским родственникам на украинской границе, – рассказывает Зузана.

– Зачем же ты вернулась, черт возьми?! – с недоумением спрашивает Магда.

– Они не очень хорошо со мной обращались. У них была ферма, и у меня создалось ощущение, что я работала там одна. Магда, я чувствовала себя рабыней. Но я уехала не по этой причине. Они узнали, что любой укрывающий евреев будет депортирован, поэтому и отправили меня домой.

Зузана вернулась во Вранов лишь две недели назад.

В эту первую ночь в классной комнате душно и неудобно. Перед тем как лечь спать, люди разговаривают о еде, сколько можно съесть и сколько оставить про запас. Ицхак достает складной нож и нарезает на порции хлеб, сыр, сухое печенье. Тем же заняты и другие семьи.

Магда радуется, что на следующее утро ее выпускают на улицу, но она думает не только о свежем воздухе. Оказывается, на небольшую площадку для игр выпустили еще два «класса». Магда и Зузана присоединяются к группе молодежи.

– Я и говорю, надо напасть на них! – расправив плечи, заявляет один из парней.

– А когда мы вырвемся на улицы Новаки, что будем делать? – спрашивает Зузана.

Ни у кого нет ответа на этот вопрос.

– Забавно, – размышляет вслух другой мальчик. – Школа действительно всегда казалась мне тюрьмой.

К тому времени, как их ведут обратно, ребята так ничего и не придумывают.

Следующий день и следующая ночь проходят в тревожной неизвестности относительно судьбы пленников, и «класс» Магды впадает в уныние.

Ближе к вечеру третьего дня глинковцы раздают пайки: хлеб и кофе. Из чемодана Хая достает банку маринованных овощей, чтобы отбить вкус заплесневелого хлеба. Она делится этим с другими семьями, и вскоре все съедено.

Они выдерживают две долгие, однообразные недели заключения. Их кормят два раза в день, разрешают часовую прогулку, а остальное время они заперты в классных комнатах. Все разговоры о мятеже прекращаются, после того как двое мужчин, потребовавших встречи с ответственными лицами, так и не возвращаются к родным.

К концу второй недели Магда теряет счет дням. Вот так они подрывают наш дух, думает Магда. Однажды утром перед завтраком в комнату входит глинковец. Когда все умолкают, он смотрит в планшет и выкрикивает:

– Магда Меллер! Покажись!

Магда, Хая и Ицхак встают.

– Постойте! Вы же не все Магда Меллер, – отрывисто бросает он.

– Я Магда. Это моя мать и мой дед.

– Тогда скажи матери и деду, чтобы сели.

– Что вы от нее хотите? – встав перед внучкой, спрашивает Ицхак.

– Не твое дело, старик! А теперь иди.

– Мы пойдем туда, куда и она! – решительно заявляет Хая. – Она моя дочь.

Глинковец кивает другим охранникам в коридоре, делая знак войти.

– Все в порядке, мама, – говорит Магда при их приближении. – Уверена, я скоро вернусь. Отложите для меня этого восхитительного хлеба. – Она подмигивает матери, но Хая цепляется за рукав дочери, пытаясь оттащить ее от гвардейцев. Магда похлопывает мать по руке и осторожно убирает ее руку. Она почти чувствует, как напряжены эти парни, и не хочет испытывать судьбу. – Мама, прошу тебя, я недолго.

– Хая, пожалуйста, отойди! Сейчас же!

Ицхак в упор смотрит на охранников – они того и гляди ударят ее, он это знает. Он отводит Хаю к стульям.

– Не забудьте отложить мне хлеба! – с усмешкой кричит Магда. У нее сильно бьется сердце, и она не понимает, как ей удается вообще хоть что-то сказать. Дождавшись, когда за ней закроется дверь класса, она поворачивается к охраннику с планшетом. – Что вы от меня хотите?

– Увидишь, – только и произносит он.

По длинному коридору он ведет ее в административную часть школы. Магда входит в большой вестибюль, куда уже привели юношей и девушек, но последних больше. Охранники оставляют их наедине с собственными страхами на два часа. Помещение погружается в тишину, мятеж забыт.

В конце концов возвращаются пятеро охранников, и молодые люди встают.

Что бы ни случилось с ней, она узнает об этом прямо сейчас.

– Вы пойдете с моими парнями, – говорит один, вероятно старший. – Причем немедленно.

– Куда идем? – спрашивает один мальчик.

Охранник отделывается привычным ответом:

– Узнаете, когда будете на месте.

– А как же наши родные? – Магда наконец обретает голос.

Она думает о матери и деде, которые вышагивают по небольшой классной комнате в ожидании ее возвращения.

– Они присоединятся к вам позже. Хватит вопросов! На школьном дворе вы должны построиться и ждать моих указаний.

– Вы не можете так поступить! – не выдерживает Зузана. – Нельзя отделять нас от семей!

– Ищешь на свою голову неприятностей, – говорит охранник. – И твоя семья заплатит за это. – Опять воцаряется тишина, и охранник кивает. – Хорошо. Идите.

На школьном дворе пусто, но, посмотрев наверх, Магда замечает лица, прижатые к окнам классных комнат. Она не видит матери. Когда их выводят со школьного двора, родители выкликают имена своих детей.

Магда узнает маршрут: они идут опять на железнодорожный вокзал. Я была права, уныло думает она, когда их приводят на платформу, где на путях ожидает состав. Она никогда не чувствовала себя более одинокой. Не через это ли прошли Циби и Ливи? Чувствовали ли они себя покинутыми и напуганными? Ее прошибает холодный пот, когда она садится в вагон и смотрит в окно на удаляющийся город Новаки.

Когда поезд останавливается, Магда внезапно просыпается. Сколько она проспала? На нее вдруг нахлынуло воспоминание о расставании с матерью и дедом, и девушку охватывает приступ тоски.

Они