Я неоднократно говорил, что страны не доверяют друг другу не потому, что они вооружены, а что они вооружены, потому что не доверяют друг другу. Для того чтобы наш мир процветал под мирным небом, для того чтобы он использовал возможности технической революции, все страны должны раз и навсегда отказаться от права на экспансионистскую внешнюю политику. Мир между народами должен быть долговременной целью, а не тактическим этапом в непрекращающемся конфликте.

Мне рассказывали, что в вашей стране есть популярная песня, быть может, вы ее знаете – ее припев состоит из вопроса: «Хотят ли русские войны?» В ответ на вопрос в этой песне говорится:

«Спросите вы у тишины

Над ширью пашен и полей

И у берез и тополей.

Спросите вы у тех солдат,

Что под березами лежат…

Спросите вы у матерей.

Спросите у жены моей.

И вы тогда понять должны,

Хотят ли русские войны».

А как же ваши бывшие союзники? А как же те, кто вас на Эльбе обнимал? Что, если бы мы спросили у могил в Тихом океане или на поле боя в Европе, где вдали от родины погребены погибшие американцы? Что, если бы спросили у их матерей, сестер и сыновей: хотят ли американцы войны? Спросите и нас тоже, и вы услышите тот же ответ, одно страстное желание в каждом сердце. Народ не начинает войн, это делают правительства. Ни одна мать никогда добровольно не принесла бы в жертву своих сыновей ради территориальных завоеваний, ради экономической выгоды, ради идеологии. Народ, имеющий свободу выбора, всегда выберет мир.

Встреча советских и американских войск на р. Эльба в Германии в 1945 г. Советские бойцы осматривают пулемет

Браунинг M1917A1 американцев, установленный в джипе

Американцы всегда стремятся превратить бывших противников в друзей: после революции против колониальной Англии мы навеки скрепили узы дружбы между нашими странами; после ужасающей гражданской войны между Севером и Югом мы залечили раны и обрели подлинное единство как нация. На моей памяти мы воевали в двух мировых войнах против Германии и в одной войне с Японией, но сейчас Федеративная Республика Германии и Япония – это два наших ближайших союзника и друга.

Некоторые указывают на торговые конфликты между нами как на признак напряженности, но это – трения, характерные для всех семей, а семья свободных стран – это большая, жизнеспособная, а порой и непокорная семья. Я могу сказать вам, что для меня было бы самым большим счастьем, если бы американские и советские дипломаты вместе работали над проблемой торговых конфликтов между Америкой и растущим, энергичным Советским Союзом, экспортером, который создал бы возможности для экономической свободы и развития. И эти официальные обмены между народами чрезвычайно важны. Я был бы безгранично счастлив, если бы необходимость в них отпала, если бы поездки между Востоком и Западом стали таким обычным делом, что студенты советских университетов могли бы в летние каникулы путешествовать с рюкзаками за спиной из одной страны Европы в другую практически без паспортного контроля на всем пути, подобно тому, как это делают сейчас студенты на Западе. Я был бы безгранично рад, если бы смог дожить до того дня, когда импресарио, скажем, в Англии мог бы пригласить советскую рок-группу, не прибегая к услугам правительственных ведомств, и если бы они смогли играть в Ливерпуле вечером следующего дня. Мечта? Быть может. Но это мечта, которую мы обязаны воплотить в жизнь.

Ваше поколение живет в один из самых волнующих, обнадеживающих периодов в советской истории. Это пора, когда в воздухе чувствуется первое дыхание свободы и сердце бьется в ускоренном ритме надежды, когда накопленная духовная энергия долгого молчания стремится вырваться наружу. Я вспоминаю знаменитый отрывок из «Мертвых душ» Гоголя. Сравнивая свою страну с быстрой тройкой, Гоголь спрашивает, куда она несется. «Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик…»

Мы не знаем, чем закончится это движение вперед, но мы надеемся, что обещание провести реформы будет выполнено. Находясь нынешней весной в Москве, мы хотим надеяться, что май 1988 года, быть может, станет поворотным пунктом истории, что свобода, подобно молодому зеленому ростку над могилой Толстого, наконец, расцветет на богатой, плодородной почве вашей культуры и станет будущим вашего народа. Быть может, мы можем надеяться, что прекрасные звуки новой открытости будут звучать и впредь и приведут к новому примирению, к дружбе и миру.

Большое спасибо всем вам, и да благословит вас Господь!

Логунов. Дорогие друзья, господин президент согласился ответить на ваши вопросы. Но время ограничено – только 15 минут, поэтому просьба задавать вопросы, у кого они есть.

Вопрос. (Студент исторического факультета приветствует президента от имени всех студентов университета.) Поскольку улучшение отношений между двумя странами произошло, когда вы занимали пост президента, я хотел бы задать следующий вопрос. Важно решить вопрос об ограничении вооружений, и в частности об ограничении стратегических вооружений. Считаете ли вы возможным заключение с Генеральным секретарем договора об ограничении стратегических вооружений до того, как ваши президентские полномочия истекут?

Президент. В основе разрабатываемого сейчас договора о стратегических наступательных вооружениях (СНВ), который у нас называется СТАРТ, лежит сокращение наполовину межконтинентальных баллистических ракет и достижение равенства между нашими странами по этому виду вооружений. Этот договор значительно сложнее, чем Договор по РСМД, который мы подписали, а наши правительства ратифицировали. Нужно еще о многом договориться. Члены наших делегаций на переговорах в Женеве уже многие месяцы работают над самыми различными аспектами этого договора. В какой-то момент мы надеялись даже, что сумеем подписать этот договор, как и Договор по РСМД, в ходе этого визита. Работа над документом не закончена, некоторые вопросы сейчас обсуждаются, но мы надеемся, что проработку договора удастся закончить до того, как я покину свой президентский пост в январе 1989 года. Заверяю вас, однако, что, если все к тому времени не будет закончено, я попытаюсь внушить своему преемнику, что договор необходимо подписать. Я всегда считал, что, вступив на этот путь, мы можем надеяться, что наступит день, когда ядерного оружия на Земле вообще не останется.

Вопрос. Университеты оказывают влияние на общественное мнение. Интересно, изменилась ли молодежь с тех пор, как вы были студентом?

Президент. Подождите, подождите. Как вы изменились с тех пор, когда я был молодым?

Вопрос. Студенты изменились, молодежь изменилась. Вы были студентом. (Смех.) В ваше время были одни студенты, стали ли они другими сейчас?

Президент. Да, был в нашей стране период, когда все сильно менялось к худшему. Когда я был губернатором Калифорнии, одно мое появление в студенческом городке могло привести к бунту. Но все переменилось, и теперь я могу беседовать с американскими студентами, как я беседую сейчас с вами, и даже не заметить разницы.