— Он тебе что, рабов подарил? — изумился Элмар. — У них это законно?

— А что тебя удивляет? В Эгине это тоже законно. Александр отнесся к своему подарку с должным интересом, а я не знаю, что с ним делать. Вернее, с ней.

— Так это прекрасная невольница? — уточнил Элмар.

— Как изволил выразиться император Лао, прекрасная юная девственница, чистотой подобная цветку лотоса, а красотой — утренней заре. Я сомневаюсь, что утренняя заря выглядит столь жалко, но отказываться было бы крайне невежливо.

— И что вы с ней будете делать? — хихикнул Жак.

Король невесело ухмыльнулся и пыхнул трубкой.

— Ей тринадцать лет, — печально сообщил он. — Что с ней, по-твоему, можно делать? Удочерить разве что? Я с ней попробовал пообщаться, она только кланяется и со всем соглашается. Я ее спросил, как она попала в рабство, есть ли у нее родные и не хочет ли она ввернуться домой. И услышал в ответ, что в рабство ее продали братья, и что домой она не хочет, потому как я хороший и добрый господин, а дома ее опять продадут и неизвестно, куда она попадет.

— Очень практичная и здравомыслящая девочка, — заметил Жак. — И где она сейчас?

— Отправил к своим придворным дамам, велел Эльвире с ней заниматься и смылся. Пусть для начала выучит язык и потрется при дворе, а там, может, кого-то из своих дам выгоню. Селлию, к примеру, она уже меня окончательно достала. Сначала она подралась с Эльвирой из-за того, что та ей посоветовала… ну, все в курсе. У Эльвиры, конечно, своеобразное чувство юмора, но если сделать скидку на ее состояние перед отправкой, то обижаться не стоит. А вот у Селлии хватило ума воспринять этот совет всерьез, из-за этого она попала в неприятности и теперь разобиделась. Так вот, сначала они подрались, а во вторник Селлия пришла ко мне с доносом несусветного содержания. Якобы Эльвира завела себе любовника-мистралийца, который тайком шастает в ее комнату и, наверное, он шпион… смеетесь? Я тоже еле сдержался. Интересно, как он мимо стражи ходит? Или в окно лазит на третий этаж? Причем видеть его Селлия ни разу не видела, но слышала, как они разговаривали обо мне… содержание я опущу, поскольку в этом отношении у всех моих дам фантазия неуправляема. Когда они начинают стучать друг на дружку, кто что обо мне говорит, то и уши в трубочку свернутся.

— Кстати, насчет Эльвиры, — подал голос Жак. — Вы с ней помирились просто, чтобы она вам невест не распугивала, или у вас есть иные планы на этот счет?

— С чего ты взял?

— Она приходила ко мне, по старой памяти, и просила тактично у вас выяснить, не собираетесь ли вы делать ей предложение, а то она боится обидеть вас прямым отказом.

— Утешь бедняжку. С чего это она так решила? Видимо, я перестарался с извинениями… — король неожиданно замолчал, словно озаренный внезапной мыслью, и задумался.

— Ваше величество! — окликнул его Жак — О чем это вы вдруг задумались?

— Да так… — неопределенно ответил король. — Мелькнула мысль… О чем это мы говорили? Ах, да, о подарках императора Лао. Еще он мне подарил хинского мистика. Видно кто-то ему сказал, что я своих всех уволил… Или просто на Совете его вторая жена заметила, что я нездоров, и сказала ему, а он решил, что такой подарок мне будет кстати… В общем, не знаю. Я попросил Флавиуса аккуратно проверить эти подарки на предмет возможного шпионажа, и на том успокоился. Пусть этот мистик пока поболтается по дворцу, познакомится с магами, а как мэтр вернется, как-то определимся. Может, он толковый и еще пригодится.

— А он что, тоже невольник? — поразился Элмар.

— Нет, он свободный. Я тоже недоумевал, как в таком случае его подарили. Разумеется, я его об этом спросил, и он объяснил, что служит императору за жалованье, как все придворные. А подарок заключается в том, что служить он теперь будет мне, а жалованье ему по-прежнему будет платить император. Занятно, хотя и не лишено логики. Вот, собственно, и все о хинских подарках. А у вас какие новости?

— Ольгу замучили женихи, — объявил Элмар. — Поскольку официально не объявлялось о том, что сокровище дракона не поделили между победителями, а передали в казну, по городу пошли слухи о несметном богатстве, которым Ольга якобы овладела. И она тут же стала желанной невестой. За последнюю неделю к ней посватались либо пришли поухаживать все холостые соседи, несколько брачных аферистов, человек шесть твоих придворных и девять моих однополчан, в том числе Лаврис.

Последнее сообщение было встречено дружным хохотом, даже король развеселился так, что чуть не уронил трубку.

— Ольга, ты поистине достопримечательность, — сообщил он, отсмеявшись. — Впервые на моей памяти Лаврис проявил столь завидное постоянство. И что, ты всем отказала? Лаврису тоже?

— А чем Лаврис лучше остальных? Зато теперь, ваше величество, я вас понимаю лучше, чем когда-либо. Вас, наверное, тоже замучили невесты?

— О, не то слово. С того самого момента, как я встал на ноги, передо мной постоянно мелькают дамы всех мастей, статей и возрастов, хоть из кабинета не выходи. Они лезут во дворец — или же их тащат родители — под любыми предлогами, чтобы хоть показаться, хоть мелькнуть… Надоели они мне. Через неделю праздник весеннего равноденствия, устрою по этому поводу грандиозное гулянье. Во-первых, сам праздник, во-вторых, чествование героев, и, в-третьих, бал, на котором я и посмотрю на всех невест сразу.

— Это будут официальные смотрины? — уточнил Элмар.

— Ты что, рехнулся? Если они будут официальные, мне и выбирать там же придется, а я хотел бы подумать получше…

— И подольше, — проворчал Элмар.

— Не придирайся к словам. Смотрины будут негласными, все равно все будут знать. Кстати, ты не знаешь, как пригласить Этель? Раньше я всегда посылал за ней мэтра, а теперь…

— Знаю, не беспокойся. Приглашу. Верно, ее ведь тоже должны чествовать…

— А после бала я с ней расплачусь. Скажи ей, чтобы не убегала раньше времени и не вешалась на других мужиков.

— Шеллар, боги с тобой! — ужаснулся Элмар. — Пусть вешается! Тебе меньше достанется!

— Да пусть, конечно, лишь бы на ночь не улизнула. Ольга, а ты на бал останешься?

— Не люблю я балов… — проныла Ольга. — Разве что, если Диего приедет, он танцы любит… Вы же его тоже пригласите? А то, если я одна явлюсь на этот бал, подумают, что я тоже на смотрины.

— Приглашу, разумеется. А ты, Тереза?

— Я останусь, — улыбнулась Тереза. — Обо мне уж никто не подумает, что я на смотрины. Все до сих пор считают, что я вас боюсь.

— А ты уже не боишься? Серьезно? Ты бы знала, как меня это радует! А кто-нибудь знает, Кира останется на бал?

— Не думаю, — покачала головой Ольга. — Она так комплексует из-за своего лица, что на балу мелькать вряд ли захочет.

— Зря, — спокойно сообщил король. — Я бы очень хотел ее там видеть. Девочки, уговорите ее как-нибудь, очень вас прошу.