– М-да… – вздохнул врач. – А на шее ожог от веревки. Повеситься хотел. Или его – хотели. Ну, гематомы, ссадины, ушибы. Кажется, с большой высоты падал.

– Странно… а винтовку при себе сохранил. Мистика какая-то. Послали винтовку испытать, прицел этот, – Трокаль высказал мучившие его мысли.

– Э-э! там знаешь, как все сложно! – махнул Солодовников рукой.

– Да, сложнее некуда, – усмехнулся майор. – А что, в России есть такое место, где все просто?

– Нет, я не об этом. Так сразу не объяснишь…

Солодовников вскоре вернулся. Забрал с собой, повел в кабинет. Сразу, с порога, кое-что расставил по местам, сложил бумаги на столе. Всегда подвижный, от крепкого тела и уверенных движений – веет жизнелюбием. Водрузил на стол пакет с пирожками из столовой. Еще теплые, специально забегал. Удовлетворенно потер ладони… как если бы – он тамада во главе праздничного стола, сейчас скажет тост.

Наконец, присел за стол:

– Ну, давай, что там с твоим бойцом? Рассказывай.

Майор приготовился к тому, что Солодовников сам прояснит ситуацию.

– Впрочем, действительно, ты же там не был. А дела… очень странные… – с этим многозначительным замечанием достал из ящика стола медицинскую бутыль, очень удобные мензурки с делениями. – Ну-с, попробуем? Проверенное средство. По рецепту профессора Кадочникова. Силен был старик! – налил из бутыли в мензурки.

– Да вообще-то… ну, не ожидал… – майор был озадачен.

– А чего ожидать? Зря, что ли, за пирожками бегал? – этот аргумент, безусловно, неотразим.

– Мы сейчас выпьем… а если зайдет кто… – он покосился на дверь, – ничего такого. Встретились друзья, выпивают. Подозрений меньше, верно?

– Ну, если у вас так… то давай… за встречу… – майора несколько удивила суетливость (и логика) Солодовникова. Если люди обсуждают какие-то проблемы, это подозрительно. А если выпивают (в рабочее время, на рабочем месте), нормально?

«Медицина» махнул полную мензурку, наполнил следом. Но не отставать же и ему! Спирт настоян на чем-то травяном, мятном… ох, и крепок, обжигающ!

– Так оно легче будет.

– Легче?

– Да, пожалуй. В то, что произошло, трудно поверить.

Весьма содержательный получается разговор!

– Видишь, какое дело, – Солодовников переложил на столе папки, достал из одной листы с распечатанным текстом. – В том районе немецкие горные стрелки пропали во время войны. А потом, примерно с пятидесятых годов, оттуда передавала неизвестная радиостанция. Ее принимали… немногие, но были, значит, по всей стране «радиолюбители». Даже передачи записывали, обменивались пленками – это позже, конечно. Эту станцию и глушили, и специальный отдел этим занимался, пытались ее найти. Но начать надо не с этого. Изложу в общих чертах. Скажем так… в Германии существовало некое тайное общество… про «каменщиков» слышал? Ну вот, якобы они обладали неким источником знаний или энергии. Это был «камень» с Ориона. Опуская подробности, скажу, что это заинтересовало русскую контрразведку. В эту «организацию», они именовали себя «Братство Камня», через брак с дочерью одного из членов общества был внедрен русский агент. Его сын автоматически становился членом общества. В то же время он был «нашим» агентом. И его внук, и правнук… и так далее. Последним отпрыском, уже в четвертом поколении, в этой семье был Зигфрид. Накануне войны он сам выходил на тогдашних руководителей спецслужб. Но его информацию посчитали абсурдной. В сорок втором году в район Старца был направлен специальный отряд – и Зигфрид в нем находился. Здесь у меня документы одного исследователя по этому вопросу, Заболотова. Однако с ним произошла… внештатная ситуация… В общем, применили неправильную методику. Это закончилось трагически. Ну, впрочем… одним словом… из этих бумаг я узнал…

– Да что узнал? К бойцу это какое отношение имеет? Вы его сначала на ноги поставьте. А то заколете тут! – майор терял нить разговора.

– Вот, такое и имеет. Прямое, – врач на минуту задумался, приподнял свою вновь полную мензурку, поставил обратно, чуть повернул – словно фигуристка, она танцевала в его пальцах, на пластиковом льду белой столешницы. – Он ведь повстречался с Зигфридом. Этот твой снайпер видел его в горах, когда пропал. А Зигфридом вплотную заинтересовались в конце семидесятых, перед Олимпиадой. Был такой секретный проект: добыть Лед Вечной Жизни для тогдашнего Генерального секретаря. Но потом это все забросили. Теперь опять возник интерес. Ну, ты понимаешь. В связи с вечным Президентом. Потому и носятся со снайпером, как с писаной торбой. Дали распоряжение – работать «по схеме». Подколоть «сыворотку правды», как это у гражданских называется. Вот, он и рассказал. Снайпер сам рассказал про Зигфрида. А ты говоришь… бредит!

Им надо было пройти через парк: маршрут получался запутанным, на троллейбусе уехали чуть ли не обратно, к школе. Все буквы, которые должны изобразить, – название торгового центра «Альфа-Джаз», торгующего мебелью. Люда, когда они пришли на студию, в подробности не вдавалась, очень спешила. Выдала им схему, где отмечены дома, фотокамеру, деньги на «технические средства» и транспортные расходы.

Они шли мимо карусели, покосившейся, как потерпевшая аварию «тарелка» инопланетян, мимо дощатого «Зеленого театра». В стороне от аллеи без постамента (как будто постамент урезали из-за бюджета), на земле стоял задумчивый Пушкин. Но это выглядело естественно, что вот стоит он здесь один, среди берез, скрестив руки на груди. Решив сократить путь, забрели в какую-то резервацию, куда согнаны гипсовые фигуры, в большинстве своем с отбитыми частями, торчащей арматурой. Нагромождены заколоченные аттракционы, «законсервированные» развлечения. Они даже сфотографировались: Надя рядом с Пограничником с биноклем, а Леша пытался обнять Девушку с веслом. Там же силомер, «возьми быка за рога», фонтанчик «Белочка», чугунные остовы скамеек, вазоны-мусорницы разной степени разрушения. Какая-то обратная сторона парка… Леша очерчивал отобранной тросточкой замысловатые зигзаги, крутил в воздухе и сшибал метелки сухих растений. Надя предложила покачаться на самых обыкновенных качелях, стоящих там же. Оседлали их, поочередно поднимаясь и опускаясь.

Да здесь качаются еще как! – он указал на блестящие хищные мордочки пустых бутылок, окруживших их. С одной стороны место скрыто корявыми кустами – настоящий «рай» для алкоголиков. Как будто здесь запечатлен чей-то давний смех, счастливые восклицания… Может, любители выпить в одиночестве вспоминали здесь что-то свое. Ведь были у них семьи, дети, дом, нормальная работа, местком и профсоюз. Почти все этикетки стеклотары, если приглядеться, содержали национальный колорит. «Старорусская», гласили названия, «Мягкорусская», «Южнорусская» и «Северорусская»… Но особенно много «Русского поля». Целое стеклянное поле этих мертвенных цветов.

Пересели на другую доску, что пониже, ее заржавленные шарниры скрипели неимоверно. Леша сверялся со схемой, была какая-то несостыковка с домами. Надя, сидя напротив, фотографировала ворон, видимо привыкших, что выпивающие граждане делятся с ними своей закуской. Любопытные птицы подлетали все ближе, делая вид, будто именно здесь у них самые важные дела. Она приближала и удаляла в видоискателе прогалы между березами, облака над ними, испытывая возможности камеры.