От Жанова пинка голова нищенки запрокинулась, но женщина, опершись ладонями о землю, резким движением обеих ног подсекла Жана, как ножницами. Он упал и стремительно отшвырнул камзол, высвобождая руки. Нищенка, с силой махнув вытянутыми ногами вверх, гибко изогнулась, вскочила и сбросила лохмотья.

«Шоссон! Только ножного боя нам и не хватало! Жан его ненавидит…» – подумал Локк, лихорадочно нащупывая стилеты в рукавах камзола, и начал осторожно подбираться к нищенке; та деловито пинала Жана под ребра, а он безуспешно пытался откатиться в сторону. В трех шагах от шоссоньеры Локк услышал за спиной тихий шорох кожаных подошв по камням и, сообразив, что поблизости появился еще один враг, занес правую руку, якобы собираясь напасть на шоссоньеру, а потом неожиданно присел, крутанувшись на месте, и наобум ткнул стилетом, зажатым в левой руке.

Присел Локк очень вовремя – над ним со свистом пронеслась тяжелая железная цепь, способная расколоть череп, как яичную скорлупу. Противником Локка оказался еще один фальшивый попрошайка; в замахе он с силой подался вперед – и тут же охнул, напоровшись на Локков стилет, который по самую рукоять вонзился между ребер под правой подмышкой. Локк, не желая терять преимущества, мгновенно ударил вторым стилетом под левую ключицу противника, а потом безжалостно повернул оба клинка. Неизвестный застонал; цепь, выскользнув из разжавшихся пальцев, с лязгом упала на булыжники мостовой. Локк резко высвободил стилеты, будто выдернул шампуры из куска мяса, и незадачливый убийца безвольно повалился на землю. Локк занес для удара окровавленные клинки, резко повернулся и, охваченный безудержной отвагой, неосмотрительно бросился на шоссоньеру.

Она, не глядя, пнула Локка пяткой в грудь, и он отшатнулся, как будто с размаху налетел на каменную стену. Шоссоньера моментально воспользовалась представившейся возможностью и, отступив от изрядно помятого Жана, обернулась к Локку.

Без лохмотьев она выглядела моложе Локка – худенькая смуглолицая теринка в просторных темных одеждах и в жилете из тонкой, умело выделанной кожи; голову обвивал венок черных волос, заплетенных в тугую косу. В движениях девушки сквозила привычная грация убийцы.

«Ничего страшного, я тоже убивать умею», – подумал Локк, попятившись, и тут же споткнулся о труп заколотого попрошайки.

Шоссоньера не упустила своего преимущества: не успел Локк выпрямиться, как она замахнулась правой ногой, занося ее по широкой дуге. Ступня шоссоньеры кузнечным молотом обрушилась на левое предплечье Локка, и стилет выпал из внезапно онемевших пальцев. Разъяренный Локк сделал выпад правым клинком.

Девушка стремительно перехватила левой рукой правое запястье Локка, притянула противника к себе и изо всех сил саданула ему в подбородок основанием левой ладони. Стилет отлетел в темноту, как самоубийца, прыгнувший с высоченной башни; вместо темного неба перед глазами Локка мелькнули серые булыжники, и от близкого знакомства с ними зубы дробно застучали, будто игральные кости в чаше. Шоссоньера пинком перевернула его на спину, уперлась ступней в грудь, вдавила в мостовую и наклонилась за оброненным стилетом. Руки Локка, предательски не слушаясь, двигались вяло, а незащищенная шея отчаянно зудела в ожидании неминуемого прикосновения смертоносного клинка.

Локк не видел, как Жанов топорик вонзился в хребет шоссоньеры, однако моментально догадался, что произошло, едва она распрямилась и, выгнув спину дугой, выронила стилет, со звоном подскочивший по камням к са́мой щеке Локка. Он отдернул голову. Шоссоньера, часто дыша, опустилась на колени рядом с ним и завалилась набок, открыв взгляду Локка один из Жановых топориков – Злобных сестриц, – глубоко засевший в пояснице, чуть правее позвоночного столба; по темной рубахе расползалось черное пятно.

Жан, переступив через Локка, выдернул топорик из поверженной противницы. Шоссоньера, застонав, уткнулась лицом в камни, но Жан тут же приподнял ее за шиворот и приставил к горлу лезвие топорика.

– Ло… Лео! Леоканто! Что с тобой?

– Мне так больно, – всхлипнул Локк, – что я наверняка жив.

– Вот и славно. – Жан чуть сильнее вдавил топор в девичью шею, держа его за обух, как брадобрей – опасную бритву, и обратился к девушке: – Ну, говори! В моей власти даровать тебе безболезненную смерть или даже сохранить жизнь. Ты не воровка из подворотни. Признавайся, кто тебя подослал?

– Спина… Больно-то как… – дрожащим голосом пролепетала девушка. – Умоляю вас… Мне больно!

– А ты как думала? Кто тебя к нам подослал? Кто тебя нанял?

– Золота дадим… – прохрипел Локк и зашелся кашлем. – Белого железа. Вдвойне заплатим. Скажи, кто тебя нанял?

– О боги, как же больно!

Жан свободной рукой схватил ее за волосы и дернул; она выпрямилась и вскрикнула. Локк удивленно заморгал – в груди шоссоньеры торчал пучок растрепанных перьев – и только потом сообразил, что даже не услышал влажного хруста арбалетной стрелы, попавшей в цель. Жан, выпустив обмякшее тело девушки, ошеломленно отскочил в сторону, а потом вгляделся в темноту и погрозил топориком:

– Эй, вы там!

– К вашим услугам, господин де Ферра.

Локк, изогнув шею, краем глаза увидел перевернутый женский силуэт. Из темноты выступила та самая незнакомка, что несколько дней назад похитила их посреди улицы и доставила в замок архонта. Женщина, в узком черном камзоле поверх серого жилета и серой юбки, помахивая разряженным арбалетом, неторопливо направилась к приятелям; распущенные черные волосы развевались под порывами ветра. Локк со стоном перекатился на бок, небо и земля встали на положенные им места.

Нищенка-шоссоньера, захлебнувшись кашлем, испустила дух.

– Да чтоб вас… – воскликнул Жан. – Я так хотел добиться ответа!

– Вам бы это не удалось, – сказала женщина. – Обратите внимание на ее правую руку.

Локк неуклюже поднялся на ноги, и приятели уставились на нищенку. В тусклом свете лун и редких портовых фонарей блеснуло лезвие кривого кинжала.

– Мне поручено вас оберегать, – с довольной улыбкой сказала женщина, подойдя к Локку.

– Хреново вы поручения исполняете, – буркнул Жан, левой рукой потирая бок.

– Вы и без меня прекрасно справлялись. Ну, почти… – заметила она, рассматривая кривой кинжал. – Взгляните, тут бороздка вдоль лезвия – наверняка какой-нибудь гадостью смазано. Ваша противница недаром время тянула, выгадывала, как вас половчее кинжалом задеть.

– А то мы не знаем про бороздки, – обиженно заявил Жан. – Скажите лучше, на кого эти типы работали.

– Ну, кое-какие догадки у меня есть.

– А поделиться не желаете? – спросил Локк.

– Если прикажут – поделюсь, – с милой улыбкой ответила она.

– О боги, покарайте проклятых веррарцев и ниспошлите на их срамные места коросту и язвы гнойные, смердящие… – проворчал Локк.

– Я, вообще-то, из Вел-Вираццо, – сказала женщина.