– Увы, да, – вздохнул мебельщик.

– Невероятно… Зачем кота усмирять?

– Вот и я не понимаю зачем, – смущенно признался Бомонден; приветливая улыбка исчезла, добродушное морщинистое лицо приняло настороженное, опасливое выражение. – Ну, нашей вины в этом нет. Видите ли, моя младшенькая, Парнелла, подобрала бедняжку, уже Усмиренного, в кустах у гостиного двора «Вилла Верданте»…

Знатным и влиятельным посетителям Салон-Корбо отводили роскошные апартаменты, любезно предоставляемые самой графиней Сальеской, а на гостином дворе «Вилла Верданте», как правило, останавливались путешественники попроще, вот как господин Фервайт.

– Очень странно…

– Мы его в шутку Шустриком прозвали, он ведь почти не двигается. Кормим его насильно, нужду справлять заставляем, сам-то он ничего не может… Парнелла из жалости его придушить хотела, да Лавриса не позволила, ну я и согласился. Нет, вы не подумайте, я девочек не балую, просто…

– Что вы! – Локк сокрушенно покачал головой. – На свете и без того жестокости хватает. Я вас ни в чем не упрекаю, господин Бомонден. Однако странно, что кому-то пришла в голову такая жестокая шутка…

– Ах, господин Фервайт, – нерешительно начал мебельщик, – похоже, вы человек добросердечный… Понимаете, мы люди маленькие, зависимые… Как я на покой удалюсь, мастерская девочкам в наследство достанется, дело налаженное, можно сказать… Имя прославленное, опять же репутация. Так что нам, ремесленникам, лучше не знать, что за странности происходят в Салон-Корбо. Не знать и не любопытствовать без нужды. Ну, вы понимаете…

– Да-да, конечно, – бодро закивал Локк, не желая расстраивать мебельщика дальнейшими расспросами, и решил при случае самостоятельно разобраться в странностях Салон-Корбо. – Разумеется, я вас прекрасно понимаю. Давайте-ка лучше перейдем непосредственно к делу.

– С превеликим удовольствием, – поспешно согласился Бомонден. – Кофе со сливками? С медом?

– С медом, если вас не затруднит.

Бомонден наполнил толстостенные стеклянные чашечки горячим кофе из серебряного кофейника, добавил меда в чашку Локка и так щедро плеснул в свою чашку сливок, что напиток из темно-коричневого стал светлым, как некрашеная кожа.

Кофе оказался превосходным – и очень горячим.

– Мм, – обжегшись, пробормотал Локк. – Отменный напиток.

– Иссарский, – пояснил мебельщик. – Его в огромных количествах поставляют исключительно для графини Сальески, а нам, людям попроще, изредка достаются лишь жалкие крохи. Кстати, ваша служанка упомянула, что вы желаете обсудить весьма необычный заказ.

– Да, заказ весьма необычный, – подтвердил Локк. – Возможно, вы сочтете его шуткой или дерзким розыгрышем, однако, смею вас заверить, это не чудачество. Я вполне серьезен.

Он опустил кофейную чашечку на поднос, водрузил саквояж на колени, достал из жилетного кармана ключик, отпер замок и извлек из глубин саквояжа сложенные листы пергамента.

– Вам наверняка хорошо знаком стиль эпохи поздней Теринской империи, – продолжил Локк, передавая один из листов мебельщику. – Самых последних ее лет, незадолго до гибели императора Талатри в битве с картенскими магами…

– Да, – кивнул Бомонден, – Талатрово барокко, именуемое также Последним расцветом. Мы с Лаврисой в этом стиле кое-что выполняли. Вас интересует сам стиль или какой-то определенный предмет обстановки?

– Мне нужны кресла. Комплект из четырех штук, с кожаной обивкой и золотой инкрустацией, из лакированного серпенного дерева.

– Серпенное дерево – весьма ненадежный материал, мебельщики им редко пользуются, разве что для украшения. Вот из ведьмина дерева…

– Видите ли, мой господин привык, что любые его причуды исполняются точно и беспрекословно, – вздохнул Локк. – Во избежание сомнений он несколько раз повторил, что желает кресла именно из серпенного дерева.

– Что ж, сделаем, из чего сказано, хоть из марципана, раз уж заказчик настаивает. Надеюсь, вы не забудете моего предупреждения о ненадежности древесины.

– Разумеется. Уверяю вас, господин Бомонден, после того как эти кресла покинут вашу мастерскую, никаких нареканий к вашей работе не предъявят.

– Ах, господин Фервайт, за свою работу я ручаюсь, но не в моих силах превратить мягкую древесину в твердую. Кстати, не желаете ли ознакомиться с моим собранием эскизов? У меня как раз есть подборка изображений мебели в стиле Талатрова барокко. Наброски вашего художника заслуживают всяческих похвал, но для того, чтобы составить более широкое представление о…

– Всенепременно, – сказал Локк, с наслаждением отпивая кофе.

Мебельщик снова отошел к завесе в кладовой и крикнул:

– Лавриса! Принеси три тома Велонетты! Да-да, вот эти…

Чуть погодя он вернулся, бережно прижимая к груди три пухлых тома в сафьяновых переплетах; от них веяло древностью и какой-то пряной алхимической пропиткой для сохранности страниц.

– Велонетта… – почтительно произнес Бомонден, опуская книги на колени. – Вы знакомы с ее трудами? Пожалуй, самый известный искусствовед эпохи Последнего расцвета. Увы, сохранилось всего шесть экземпляров ее трехтомника. Здесь по большей части представлены произведения изобразительного искусства, скульптуры, музыкальные композиции и описания алхимических составов, однако же есть и раздел, посвященный мебели… великолепные изображения, право слово. Взгляните, не пожалеете…

С полчаса они изучали рисунки, принесенные Локком, и перелистывали страницы древних фолиантов. Наконец, после долгих обсуждений, стало ясно, какие именно кресла соответствуют взыскательным вкусам заказчика, от имени которого действует господин Фервайт. Бомонден достал стилос и начал торопливо делать какие-то заметки неразборчивыми каракулями. Оказалось, что создание обычного кресла требует весьма тщательной проработки; к тому времени, как завершилось обсуждение ножек и подлокотников, распорок, рам и боковин, шипов и прочих соединений, кожаной обивки и всевозможных материалов для обойных работ, а также подробное описание декоративной резьбы, голова у Локка шла кругом.

– Превосходно, господин Бомонден! – обрадованно заявил он. – И все это – из серпенного дерева, покрытого черным лаком, с золоченой резьбой и золотыми заклепками. И чтоб новехонькие, как будто их чудом перенесли сюда из дворца императора Талатри и никакой пожар их не касался.

– Кстати, господин Фервайт, тут возникает один весьма щекотливый вопрос, – с запинкой начал мебельщик. – Не в обиду будь сказано… Умоляю, сударь, не сочтите за оскорбление, но я обязан вас предупредить, что кресла эти ни в коем случае нельзя выдавать за оригинал. Разумеется, они будут абсолютно точным воспроизведением образчиков мебели в стиле Талатрова барокко, и за качество я ручаюсь, однако истинных ценителей эти кресла не обманут. Да, настоящих знатоков немного, но копию они отличат уже хотя бы потому, что подлинники дышали бы многовековой древностью, а эти кресла будут совершенно новыми.