– Их было трое, – продолжал Матвей. – Я их запомнил.

– А почему ты считаешь, что это были именно они?

– Они… выглядели подозрительно. И вели себя так… как свиньи… Пиво пили, мусорили, разогнали всех на площадке.

– Ну это ничего не доказывает, – качнул головой Гошкин отец. – Многие ведут себя по-свински в общественных местах, но они потом не приставляют нож к горлу ребенка.

– А нож у них как раз был! – воскликнул Матвей. – Я видел. Они им… пиво открывали. Бутылки.

Это было неправдой. Пиво они пили из банок. Матвей вообще не видел никакого ножа. Он только чувствовал страшное острие у своей щеки. И даже не смог бы описать этот нож, если бы капитан попросил. Но тот лишь потер нахмуренный лоб, открыл переднюю дверь «лады весты» и вынул из бардачка блокнот:

– Нож, говоришь? Ты уверен? Ладно, давай подробно: как они выглядели? Внешность, одежда, приметы? Как называли друг друга?

Матвей старательно вспоминал, боясь что-то упустить, а капитан быстро записывал.

– Двое мне незнакомы, – сказал он, когда Матвей закончил, – а вот третий… Ты точно помнишь, что его называли Греком?

– Ну да, – кивнул Матвей. – Так и называли. Хотя он на грека не похож, он светлый, и нос у него совсем не греческий, а такой, вздернутый. И еще мне показалось, что он у них главный. Те двое его вроде слушались.

– Есть вероятность, что это наш старый знакомый, Виталий Гречкин по кличке Грек. Знаешь что? Приходи-ка ты завтра к нам, в восьмое отделение. Вот по этому адресу, – капитан черканул несколько слов на листочке и вырвал его из блокнота. – Это недалеко, в нашем районе. На, возьми.

– Зачем в отделение? – насторожился Матвей. – Я и так уже все рассказал.

– Фото тебе покажем, вдруг опознаешь.

– А если не опознаю? Если это не он?

– Тогда фоторобот попробуем составить, всех троих. Часам к десяти приходи, эксперт уже будет на месте. Договорились?

– Ну… не знаю, – уклончиво проговорил Матвей. – Нам в школу завтра раньше…

Ему меньше всего на свете хотелось идти в полицию, пусть даже для составления фоторобота. Вроде бы и поверил ему капитан, но мало ли что? Войдешь в отделение свидетелем, а выйдешь главным подозреваемым… А то и вовсе не выйдешь. И заступиться за него некому, он практически сирота в этой реальности. И вообще, чего капитан раскомандовался? Где его благодарность за помощь?

– Приди, пожалуйста, – сказал вдруг Иван Николаевич уже совсем по-другому, тоном Гошкиного отца, а не полицейского. – Ты же единственный, кто их видел… Помоги найти их.

– Ладно, – буркнул Матвей, засовывая клочок бумаги в карман, – приду.

Его вдруг заинтересовало, был ли у Гошки с собой телефон, когда его грабили. Хотел спросить у капитана, но передумал. И так ясно, что не было. Ведь для Гошки обе реальности отличались только присутствием в одной из них Матвея. А от него никак не зависело наличие телефона в Гошкином кармане. Если Гошка оставил свою трубку на зарядке в первой вероятности, значит, и во второй она преспокойно лежала дома. Хотя, наверно, зря. Лучше бы он взял ее с собой. Если бы грабители сразу нашли телефон – кто знает, может быть, Гошка остался бы цел.

– Ну и что там с этим джипом? – спросил Матвей у Милославы уже в квартире. – Когда нам ждать очередную полицейскую сирену?

– В любой момент, – фыркнула та. – Хозяина нет уже несколько дней. Соседи говорят, уехал куда-то.

– И что, никак ее не отключить?

– А кто полезет в машину без хозяина?

– Полиция, например.

– Им не положено по закону. Иван Николаевич сказал, что у них нет такого права.

– И весь двор должен мучиться? Это по закону? И ничего нельзя сделать?

Милослава пожала плечами.

– Если бы можно было, уже сделали бы. Отключили бы еще в воскресенье.

В воскресенье? Но тогда в понедельник сирена не сработала бы так вовремя, подумал Матвей. И он не отбил бы Гошку у грабителей. Ведь ему и в голову не пришло бы пнуть этот джип, чтобы врубить сигнализацию. Получается, что гордиться нечем: спасение Гошки – просто счастливое стечение обстоятельств. И никакой заслуги Матвея здесь нет. Хотя стоп, почему же нет? В этой вероятности сирена ведь тоже наверняка выла именно в то самое время, когда Гошка был в арке. Но там не было Матвея. И как результат – Гошка в больнице. Значит, все-таки он, Матвей, причастен к его спасению. Значит, он все же немножечко герой. Ну, если не брать во внимание тот бесславный момент колебаний, когда он чуть не удрал и не оставил второклассника в руках гопников. Выходит, случайная сирена спасла их обоих: Гошку – от бандитов, а Матвея – от непоправимого шага. Только за это можно простить хозяину джипа его гадкую выходку.

Время было уже позднее, и готовить ничего не стали – поужинали магазинными пельменями. Потом Матвей долго болтал по телефону Милославы с Ватрушкиным. Его компьютер, к счастью, снова заработал, и Веня искал для Матвея точный прогноз погоды на завтрашний вечер. Одни источники с уверенностью заявляли, что дождь будет, другие сводили возможность осадков к нулю.

Поговорив с Ватрушкиным, Матвей вышел в коридор. Милослава расчесывала мокрые волосы перед зеркалом. Он подошел и встал рядом.

– Зачем ты все время это носишь? – Матвей взял с полочки ее ободок и повертел в руках.

– Челку отращиваю, – сказала Милослава, медленными движениями зачесывая волосы назад.

– И что? – не понял Матвей. – Как эта штука помогает в отращивании челки?

Она остановилась и посмотрела на него через зеркало.

– Ты не знаешь как?

– Нет.

Милослава отобрала у него ободок и нацепила на его голову. Все волосы со лба оказались прижаты к макушке.

– Вот так, – сказала она. – Чтобы челка в глаза не лезла, пока растет. А вырастет, я ее в хвост соберу вместе со всеми волосами. Ясно?

Матвей не ответил. Он не мигая смотрел на два отражения – свое и Милославы. Вот так, оба с открытым лбом, они действительно походили друг на друга: овал лица, глаза, губы, ямочка на щеке. Милослава тоже застыла, глядя в зеркало.

– Обалдеть, – выдохнул Матвей. – Как две капли…

– Одно лицо, – согласилась Милослава. – Просто близнецы, да и только.

– Прикинь, как близнецам тяжело живется? Постоянно видеть перед собой самого себя! Так и с ума сойти недолго. Это как… как будто тебе зеркало ко лбу приклеили, и ты никуда не можешь деться от своего отражения.

– А я бы хотела иметь близнеца. Представь: рядом с тобой человек, который совсем как ты… В этом есть что-то загадочное, правда? И ты никогда не будешь один – вас всегда двое. Еще один ты – это же здорово, правда?

– Нет, – Матвей внезапно помрачнел и стащил ободок с головы. – Мне и одного себя хватает. Я вполне доволен.