Рокот почти смолк, вновь усилился и больше не менял тональности. Вертолет завис где-то неподалеку, но в трубе я не мог понять, где именно.

Я цеплялся пальцами за щели, упирался каблуками в доски, соскальзывал, кряхтел и сопел, как забитый пылесос, кашлял от пыли. Когда преодолел половину расстояния, рокот стал тише. Неужели улетает? Посмотрел вниз – труба немного шире темного отверстия в крыше, там можно будет остановиться, приглядеться к тому, что внизу, и определить, стоит ли спускаться дальше или лучше, выбив доски, пролезть на крышу цеха.

Но действительность, как это часто бывает, быстро внесла коррективы в мои планы.

Раздался громовой хлопок: пилот запустил ПТУР. Взвыл реактивный двигатель, и я прыгнул вниз, скользя подошвами и ладонями по стенкам, всаживая занозы в кожу. Ракета врезалась в верхнюю часть трубы, где она соединялась с конвейером.

Ко мне рванулся клуб огня. Я падал, едва касаясь стенок. Труба качнулась. Подошвы врезались в края квадратного отверстия, я присел, расставив ноги, упираясь в бетон. Внизу было темное пространство – наверное, печка, куда падала глина с конвейера.

Доски изгибались, лопались, стреляя щепками, труба кренилась.

Огонь не добрался до меня, затух по дороге, лишь волна жара лизнула голову. Подавшись вбок, я локтем врезал по остаткам фанеры, нырнул в отверстие и покатился по бетону.

И вскочил, взмахнув руками на краю тусклого свинцового озера, едва выделяющегося на сером бетоне…

На краю аномалии под названием «зыбь».

Я чуть не вступил в нее, а это не привело бы ни к чему хорошему. Отпрыгнул, развернулся – труба наклонилась, как Пизанская башня, которой надоело стоять, и она решила рухнуть на головы горожан.

Так вот что за аномалия создала светящиеся артефакты, мерцание которых мы разглядели ночью!

Теперь я видел их вблизи: мягкие влажные грибы, тонкие ножки, шляпки размером с кулак.

Вертолет летел прямо на меня.

Он мчался низко над крышей, носом вниз, почти цепляя бетон обтекателем. Винт полосовал воздух. Я рванул гранату с ремня, швырнул – пролетев над краем размытого круга винта, она врезалась в радиолокационную станцию. Машинально подавшись назад, я провалился в зыбь. Взмахнул руками, схватился за что-то мягкое, оно оторвалось, сморщилось под пальцами. Граната взорвалась, машину тряхнуло. Меня втянуло до пояса. Я пригнулся, вертолет пронесся над самой головой – и врезался в аномалию.

Мне дважды приходилось попадать в зыбь, оба раза спасал напарник. Наверное, так же чувствует себя лягушка, угодившая в банку сметаны. Молотишь руками и ногами по вязкой субстанции, которой под действием аномалии стала обычная материя, пытаешься выбраться – но зыбь не просто утягивает попавший в нее предмет в себя, она к тому же растет, и ты проваливаешься все глубже.

Я погрузился в жидкий бетон по пояс, затем по грудь.

Но вертолет опустился еще глубже. Кабина ушла в зыбь целиком, хвостовая штанга наклонно торчала в небо. Несущий винт тяжело вращался, взбалтывая аномалию – все медленнее и медленнее.

В любой миг зыбь могла застыть, вмуровав меня в бетон. Я рванулся к границе аномалии, понимая, что не успеваю – она уже раскинулась чуть ли не на всю крышу, – и тут ноги провалились. Они вынырнули из вязкой субстанции, еще мгновение я колотил руками, не понимая, что происходит, потом сообразил: ну конечно, ведь подо мной крыша, а не земля!

Я нырнул. Кровосос меня побери, никогда не думал, что доведется нырять в аномалию!

Разжиженное вещество стало густеть, сдавливая тело. Вдохнув, я погрузился с головой, изогнулся. Бетон твердел. Голова вырвалась из объятий зыби, я увидел уходящую во все стороны серую плоскость и торчащий из нее нос вертолета.

Внизу был железный мосток с низкими перилами, дальше – полотнища воздушной паутины, еще ниже – громады прессов и пол… Я разглядывал цех, высунувшись из потолка!

Все правильно, ведь раньше эти аномалии попадались нам на поверхности земли либо в подвалах. Какая у них средняя глубина? Метра полтора, иногда два. А толщина панелей, из которых сложена крыша? Я не знаю строительных спецификаций, но вряд ли они толще метра. Вот и получается, что глубина аномалии превысила толщину крыши…

Зыбь почти застыла, я двигался как сквозь сливочное масло, слегка подтаявшее на солнце. В последнем рывке вывалился из аномалии, рухнул на мосток. Часть утопленных в потолок ржавых крепежных штанг сломалась от удара, и мосток накренился.

Я упал на живот, в груди екнуло. Рукоять торчащего из кобуры пистолета звякнула о прутья. В щелях между ними виднелась протянувшаяся по всему цеху воздушная паутина и пол под нею. Там бродили шатуны.

Почему так жжет левую руку, будто за крапиву схватился? Я скосил глаза – пальцы сжимали какую-то округлую белесую штуковину. Что это за… И тут же понял: шляпка гриба, то есть верхушка артефакта зыби! Когда меня затянуло, я машинально ухватился за гриб, будто попавший в топь человек за растущий рядом куст, и сорвал энергетическое ядро артефакта.

Бросив его, я оглядел ладонь – кожа покраснела. Не хватало еще обжечься или подцепить какую-то аномальную болячку! Впрочем, жжение сразу уменьшилось.

Артефакт упал на краю мостка, закачался на покатой спинке. В центре розовела сморщенная выпуклость, похожая на большую бородавку, вокруг на лоснящейся поверхности были пупырчатые круги, будто мелкая сыпь.

Другой бы, наверное, оставил эту штуку в покое, отполз от нее побыстрее, но я так не могу. Артефакты, аномалии, всякая мутировавшая растительность вроде волчьей лозы и зеленухи – моя страсть. Шляпка гриба притягивала взгляд как магнит. Сколько мы с напарником гадали, какие артефакты производит зыбь и почему они ни разу не попадались нам на глаза! А тут – вот оно, рядом, только руку протяни.

Хрустнула еще одна из штанг, протянувшийся под потолком огромного цеха мосток со скрипом просел. Гриб качнулся и застыл на самом краю, между прутьями ограды. У меня внутри все оборвалось. Пол тоже из арматуры, но там щели узкие, а вот сквозь ржавый заборчик артефакт может выпасть…

Куртка все еще обматывала пояс, сорвав ее, я вытащил из заднего кармана сверток, сорвал промасленную бумагу, отбросил – на ладони остался зеленоватый мягкий комок листьев зеленухи. Это одно из аномальных растений Зоны – наподобие волчьей лозы, лохматой лианы или Дерева-Кукловода.

Мосток вновь просел, артефакт качнулся между прутьями – но я уже накрыл его ладонью, на которой лежали широкие круглые листья, как бабочку сачком. Прижал, потянул к себе. Осторожно завернул в листья, потом отстегнул от ремня небольшой контейнер, открыл крышку. Фиксатор там был сломан, крышка болталась, но хотя я и завернул артефакт в зеленуху, все равно лучше таскать его в контейнере, чем просто в кармане.

Поднявшись на четвереньки, я огляделся. Корпус вертолета, торчащий из бетонного потолка, выглядел дико, нелепо – от такой картины могла закружиться голова. Висел он недалеко от мостка, я хорошо видел боковой обтекатель, выдвинутую до предела посадочную фару, турель с «ГШГ-Ультра» и тупоносую ФАБ-100 на пилоне под крылом – стокилограммовую фугасную авиационную бомбу с длинным стабилизатором на конце. То, что она висела под крылом, а не на брюхе, означало, что таких бомб две.