— И потому, разумеется, мы сделаем все возможное, чтобы помочь выяснить, что же на самом деле произошло, — продолжала Клара. — Все мы в последнее время обеспокоены развитием событий. Ни в чем из того, что случилось, для нас нет ни малейшей выгоды. И меньше всего — в смерти твоего отца, Йон.

— А какие функции он у вас выполнял? — спросил Йон.

— Прежде всего, он был, так сказать, послом, — ответила Клара. — Лука ведь до последнего пытался воссоединить Общество библиофилов, и без его стараний отношения между вещающими и улавливающими были бы еще хуже.

— Трудно себе представить, чтобы они были еще хуже, чем сейчас, — заметил Йон.

— Да, в последнее время они еще больше обострились, — признала Клара. — Но до тех пор, как начали происходить все эти события, мы были уже фактически на грани сближения. Нелегко забыть двадцать лет вражды и взаимных ошибок — это требует определенных дипломатических усилий и умения признавать собственные промахи. Лука, можно сказать, годами подготавливал почву для объединения, проводя в магазине «Libri di Luca», бывшем для многих в определенном смысле убежищем, совместные сеансы чтения. Обе стороны воспринимали их как своего рода временное перемирие, которое вот-вот должно было привести к возобновлению сотрудничества в рамках Общества.

— А какое все это имеет значение? — спросил Йон. — Почему вы считаете, что так важно это объединение, если способности, которыми обладают вещающие и улавливающие, столь различны?

— Хоть тебя еще полностью и не активировали, ты должен был получить представление о том, насколько эффективными инструментами являются те способности, которыми они и мы обладаем. Однако по-настоящему сильное воздействие производят объединенные способности. Если вещающему содействует улавливающий, то результат их усилий фокусируется, и слушатель испытывает такое влияние, которому в силах противостоять лишь очень немногие.

— Так, значит, дело все же во власти?

Со всех сторон послышались негромкие возгласы протеста, и Кларе пришлось повысить голос:

— Можно сказать и так, но во власти над тем, что рассказывается. Мы никогда даже не помышляли о злоупотреблении своим даром. Наша цель — сделать рассказываемую историю как можно более правдоподобной с тем, чтобы содержащаяся в ней информация имела максимум воздействия.

— Но тем не менее эти нападения все же происходят, — заметил Йон.

— Верно, — кивнув, сказала Клара. — Однако это вовсе не доказывает, что за ними стоят улавливающие. Следует признать: кое-что в смерти Луки напоминает последствия воздействия улавливающего, однако она вполне могла быть вызвана естественными причинами, или же приступ мог быть спровоцирован чем-то иным.

— Чем, например?

— Ядом или, может быть, шоком, — предположила Клара, однако прозвучало это не особо убедительно.

— Ну, а если все же предположить, что за всем стоит улавливающий, — спокойным тоном произнес Йон, — на что, кстати, многое указывает. Может быть так, чтобы тебе об этом ничего не было известно?

Все сидящие за столом посмотрели на Клару. Она взглянула на потолок, чуть помедлила и пожала плечами.

— Не могу исключать, — сказала она. — Но считаю это крайне сомнительным. Мы все друг друга очень хорошо знаем, и невозможно представить, чтобы в наши ряды проник предатель. Кроме того, нам всем по вкусу было общество Луки, и не только потому, что он был в высшей степени приятным и мудрым человеком, но в силу чисто практических причин — ведь мы все с ним занимались. Без его содействия как вещающего мы, улавливающие, не в состоянии были бы использовать свои возможности настолько эффективно, как сейчас. Катерина — наглядный тому пример. Если бы Лука не взял ее под свое крыло и не занимался бы с ней практически ежедневно, она бы никогда не смогла самостоятельно развить в себе задатки одного из наиболее искусных Чтецов, каковой она является на сегодняшний день.

Катерина кивнула, соглашаясь.

— А разве не мог это быть кто-нибудь не из вашей группы? — спросил Йон. — Кто-то, кого вы не знаете?

— Теоретически, разумеется, можно предположить существование какого-то одиночки, — после секундной задумчивости ответила Клара. — Но такие одиночки, как правило, не столь хорошо подготовлены и потому не обладают достаточной силой, чтобы кого-то убить. Не забывай, ведь они зачастую даже не понимают, какими способностями обладают, и поэтому не представляют, как именно можно их использовать. Рано или поздно, но все они приходят к нам, если не попадают в больницу или, что еще хуже, не кончают жизнь самоубийством.

— А может, это произошло случайно? Ведь если они, как ты говоришь, не понимают, как пользоваться своим даром, то какой-нибудь одиночка мог убить и не намеренно, просто по неосторожности?

— Это маловероятно, — быстро возразила Клара. Несколько мгновений она переводила взгляд с Йона на Катерину и обратно, а затем продолжила: — Для совершения подобного убийства необходимо было постепенно наращивать уровень воздействия, а это опять же предполагает хорошую натренированность и способность себя контролировать.

— А никто не покидал вас после того, как приобрел необходимые навыки? Может, это кто-нибудь, у кого есть причины вам мстить?

— Нет! — твердо сказала Клара.

Йон обвел внимательным взглядом тех улавливающих, лицо каждого из которых было ему видно в свете горящей лампы. Некоторые из них перешептывались, другие застыли в выжидательных позах, скрестив руки на груди, как будто надеясь, что в следующий момент Йон сделает какое-то новое, более удачное предположение.

— Итак, — сказал Йон, подытоживая свои вопросы, — если мы не можем считать мотивом ни месть, ни желание получить какую-то власть, то что же выходит?

Наступила полная тишина. Некоторые из сидящих за столом переглядывались, но в основном общее внимание было сосредоточено на Кларе.

— Вообще-то, ни власть, ни месть я полностью не отвергаю, — начала та, и в голосе ее впервые за всю беседу прозвучали горькие ноты. — Просто очень сомнительно, чтобы кто-либо из нас в этом участвовал. Мы считаем более вероятным, что кто-то хочет помешать воссоединению Общества. Кто-то, кто из-за этого может что-либо потерять — или власть, или престиж. И время выбрано совсем не случайно. Ведь только теперь, по прошествии целых двадцати лет, когда наконец-то появилась надежда на примирение, нападения возобновились. — Клара тяжело вздохнула. — Я бы не удивилась, если бы оказалось, что тот или те, кто стоял за нападениями двадцатилетней давности, повинен и в том, что происходит сейчас. Тот или те, кто тогда, раньше, завоевал определенное положение, которое сейчас боится потерять.

Йон посмотрел Кларе прямо в глаза. Женщина, совсем недавно выглядевшая добродушной, теперь не улыбалась. Она ответила молодому адвокату твердым и серьезным взглядом. Присутствующие переводили глаза с Йона на нее и обратно, как будто держали пари, кто первый из этих двоих мигнет.

— Это серьезное обвинение, — сказал наконец Йон.