Оказывается, будь у меня ядро послабее, а выбросы менее интенсивными, то до костей, мышц и кожного покрова могло вообще ничего не дойти. Однако в моём случае тот же избыток сил оказался и вреден. Пусть живица и укрепляла потихоньку периферийную систему, однако её излишки, неконтролируемо сбрасываемые прямо в тело, «выжигали» внутренние органы и ткани, при этом запуская взрывную регенерацию, отчего меня и крутило.

В общем, чтобы стать настоящим чародеем, мне ещё надо было пахать и пахать. При этом не забывая и об учёбе, на которую тоже пришлось приналечь. Если бы не ребята, то, скорее всего, я бы просто загнулся от внезапно свалившейся нагрузки. Но, к счастью, всё те же Ульрих с Борисом вызвались помочь. К ним присоединилась Нина, которая, похоже, была за любой кипишь, кроме голодовки. Правда, ей пришлось выиграть целое сражение с очкастой девчонкой, действительно являвшейся нашей старостой. Она так и не оставила своих подозрений насчёт меня, а соседство с Бориславом вообще восприняла как глас Древа. Дескать, он маньяк, потому его и поселили к первейшему извращенцу академии. Сжечь обоих!

Девчонки даже поругались и пару дней не разговаривали, ровно до того момента, пока учитель арифметики и геометрии, к которому я обратился за дополнительными занятиями, не попросил Таню, так звали старосту, мне помочь. Та хоть и фыркнула, но отказать не посмела. В итоге подруги помирились, а я, хотя и не был полностью реабилитирован, всё же перешёл из разряда «маньяк обыкновенный» в разряд «тип подозрительный», с которым, соблюдая осторожность, всё-таки можно общаться и не забеременеть.

Но в первый раз в библиотеку, где мы занимались, очкастая вошла с таким видом, будто я должен наброситься на неё прямо у порога и тут же прилюдно сотворить кучу разных непотребств. Возможно, даже по два раза в каждой позе. Вот только я не понял, чего она вообще припёрлась, коли трясётся от страха, но при этом переоделась в явно недешёвый гражданский костюмчик, навертела обалденную причёску, накрасилась и благоухала нежными и точно очень дорогими духами. Вот честное слово, словно бы на свидание собралась! Я уже подумал было, что так оно и есть, мало ли какие у девушки планы на вечер. Но нет! Стоило нам закончить, как Таня тут же отправилась в общежитие, да ещё и явно чем- то недовольная. Не понимаю я женщин.

А вот с той, кто могла просветить меня на этот счёт, я уже давно не виделся. Точнее, пересекались-то мы с Ташей на занятиях у Ольги Васильевны регулярно, но теперь они проводились в лаборатории, и наши прогулки прекратились сами собой. А вот просто встретиться и пообщаться всё как-то не удавалось. Жаль, после того случая с напавшими на девочку уродцами мне казалось, что между нами появилось что-то такое...

Пусть даже мы об этом и не говорили, но дорога до тренировочного зала каждый раз занимала всё больше времени. А когда учёная признала бесперспективность работы с другими эмоциями, всё закончилось. Я оказался загружен учёбой и тренировками по самое «не могу», а Наташа... так ни разу и не встретилась мне вне стен лаборатории. Я утешал себя мыслью о её занятости, но при этом понимал, что слишком мало знаю о девушке, чтобы строить какие-либо предположения.

Прозвучал удар колокола, и вместе с ними фигуры учителя и директора растворились в воздухе. Аудиторию тут же огласил истошный визг восторженной Нинки! Вот уж кто не собирался сдерживать своих чувств! Иногда казалось, что у красноволосой совсем отсутствуют какие бы то ни было тормоза. По крайней мере, сейчас она радостно вопила от избытка чувств, тряся старосту как грушу, не замечая вялого сопротивления подруги. Впрочем, в этот момент на неё мало кто обращал внимание. Все переваривали свежие новости, а некоторые вообще ушли в себя, пытаясь осмыслить и просчитать, чем нам это может аукнуться в ближайшем будущем.

Хотел бы я сказать, что так же задумался о грядущем, но не могу. Слишком смутно я осознавал происходящее. Как оказалось, Антон Каменский всё ещё слишком мало знал о том обществе, в которое внезапно попал. Зато Ульрих вполне ориентировался в ситуации. Правда, высказался лишь на обеде, хотя до этого и времени-то особого не было, уроки никто не отменял, а перемены хватало лишь на то, чтобы добежать из одного класса в другой да подготовить учебники и тетради.

Зато стоило нам дружной толпой прийти в столовую, и её тут же затопил гомон многоголосого обсуждения. Солировали, конечно, девчонки, рассуждая о последней моде двора, хотя каким боком их это касалось, было непонятно, всё равно идти предстояло в форме академии, но вроде не в повседневной, а в парадной, которую мне пока ещё даже не выдали.

- И чего разгалделись, - Борислав недовольно поморщился. - Как всё же в лазарете хорошо. Тихо, тепло, светло, и Линка суетится, переживает.

- Лень вперёд тебя родилась, - поддел друга Камыш. - Как мстить-то будешь, с таким подходом?

- Мне Белый поможет, - отмахнулся серб, которого подобные подколки не задевали. - Его эго, мой ум - против нас никто не устоит. А кто устоит - того расшатаем и повалим!

- Ха! То-то ты по геометрии вчера двойку схлопотал, умник, - Борис усмехнулся. - Это тебе не за девками в раздевалке подглядывать, скажи, Ульрих. Эй! Шмель - Камышу, ау, приём!

- А?! - долговязый приятель вскинулся, оторвавшись от тарелки, в которой бесцельно перемешивал картофельное пюре, гипнотизируя его отсутствующим взглядом. - Ты чего-то хотел?

- О чём задумался, говорю? - толстяк ткнул друга в бок. - Не жрёшь ничего, сидишь тут, словно статуя. Случилось чего?

Я только теперь обратил внимание, что действительно, обычно просто уничтожавший хавку вечно голодный парень в этот раз практически ничего не съел. Да и за последние полчаса не проронил ни слова... И хотя он не отличался любовью к словоблудию, всё же чаще не отмалчивался, да и утром вёл себя как обычно, а тут прямо-таки завис. И ответ этому мог быть только один - он что-то знал о предстоящем мероприятии.

- Всё нормально, - и, видя наши скептические взгляды, Ульрих натужно улыбнулся. - Серьёзно! Я просто над словами директора размышлял...

- И ты туда же? Думаешь, что надеть, в моде ли нынче блеск, и какой марки тени стоит использовать? - серб ну просто не мог не подколоть товарища.

- Да причём тут концерт, - Шмель раздражённо тряхнул шевелюрой. - Выпускники каждый год ходят на него, это, можно сказать, традиция. А вот дополнительные занятия этикета... это что-то новенькое. Раньше такого не было.

- Может, это из-за меня? - я прекрасно понимал, что мир вокруг моей персоны не вертится, но всё же. - А то уже все уши прожужжали о том, что новичок в выпускном классе - это впервые. Правда, я и так иногда занимаюсь с Эльдарой Сильверовной...

- Не, ну возможно, конечно. Плюс у тебя неизвестный аспект, но тогда почему всех запрягают? - Борислав отложил ложку и с тихим хрустом расправил плечи, а затем сладко зевнул, прикрыв рот кулаком. - Если так, то пусть Белого и натаскивали бы на все эти поклоны-повороты, правда, если ты уже занимаешься, то тогда вообще всё странно. Мне вот, допустим, вообще некогда с расшаркиваниями возиться. Нужно ещё план мести Шабшибчукам заново продумать и варианты проработать.