— Ваша Светлость…

— Это был не прямой путь, но это было правильное решение, — спокойно сказал Виттор. — Один из моих лейтенантов — парень по имени Лэйн — попросил меня отказаться от процессуальной легитимности, чтобы поступить правильно. Я также привел рыцарей в казино барона Аш, чтобы отомстить за Вайтов. Я не такой праведный.

— Да…

— Я знаю, что в одиночку нельзя взойти на трон по прямой. Так расскажите мне все! Да, я не умею лгать, но вы все-таки можете сказать мне всё, если понадобится. Мне необходимо знать ваши планы. Всё таки, я чувствую, что должен нести бремя всего этого.

Рейлин ничего не могла ответить.

— Ответьте мне, — твердо сказал Виттор.

— … Да. Я приму желание Вашей Светлости.

Даже если он решил принять предложение Рейлин о свадьбе и борьбе за трон, то это не значило, что он безграничен в своем праве всё знать. Рейлин не посмела бы покачать головой, сказав, что не может рассказать ему всё. Однако, несмотря на то, что она ответила так, как она ответила, Рейлин не собиралась сдерживать свое слово. До сих пор она планировала раскрыть только те части, которые он мог понять. "И потому что это не то, за что вы, Великий герцог, должны нести ответственность. И не будете." Уж она позаботится об этом.

Тем не менее, она была очень благодарна за его слова… Она горько улыбнулась ему и мягко сказала:

— Вы знаете, почему вы мне нравитесь, Ваша Светлость?

— Простите? — Виттор вздрогнул от её внезапных слов.

— Ваше Высочество родился с знатным статусом и страдал в детстве. Он был в положении, когда мог игнорировать своих подчиненных и даже не рассматривать их как людей, или он мог быть похоронен в своем собственном мире и сочувствовать только самому себе. Но ваше сердце всегда движется в том же направлении, что и моё. — Ах… Это — Виттор испустил долгий вздох из легких, который на мгновение был испуганным и напряженным. «Так она это имела ввиду?»

Виттор перевел взгляд, потому что ему вдруг, без особой причины, стало неловко. Он не считал себя таким великим человеком. Он даже не думал, что Рейлин его вообще понимает, в конце концов, они вместе меньше месяца. Но слова её обладали странной убедительной силой. Казалось, она верила, что Виттор может изменить мир к лучшему. Он надеялся никогда не предать эту веру.

Некоторое время они молча пили чай.

— Я подумываю поскорее пойти к канцлеру Мину, — сказал Виттор, когда чайник опустел.

— Да, канцлер Мин — справедливый и благородный человек. Вы приняли правильное решение. Ваша светлость — военный деятель, не имеющий никакого отношения к политике, и вам пока не нужно отказываться от этого имиджа. Лишь иногда, было бы уместно, проверять, как идут дела, — сказала Рейлин.

— Что вы собираетесь делать с «пламенем святой Елены»? — спросил Виттор.

— Я планирую передать его Её Величеству Императрице. Это подарок на память от её дорогой подруги, поэтому будет правильно, если она оставит его у себя.

— Верно.

— Вы ведь не расстроены? — осторожно спросила Рейлин.

— Я думал, что вы так поступите с того момента, как услышал историю Бекшера. Чем я должен быть расстроен? — по правде говоря, ему было грустно, отчего Виттор немного вздохнул. — Лишь тем, что я не смог забрать подарок, поэтому сложно будет сделать вам прекрасное предложение.

Рейлин поджала губы, не зная, как ответить. Виттор достал из нагрудного кармана небольшой бархатный мешочек. Затем он открыл его и показал бриллиантовый браслет на ладони.

— Дайте мне руку.

Девушка покраснела. Она бы не чувствовала себя так, если бы он принес драгоценный камень огромных размеров в великолепной шкатулке. Однако у бриллиантового браслета не было ни истории, ни политической ценности, ни каких-либо особенностей заслуживающих внимания. Он был слишком прост, чтобы использовать его в качестве подарка для предложение Великого герцога Ормонда. По этой причине Рейлин смутилась еще больше. «Он, что купил браслет сам?»

Виттор осторожно надел ей браслет на запястье и держа за руку произнес:

— Я воспользуюсь этим браслетом, в качестве замены подарка, по случаю моего предложения. Пожалуйста, выходи за меня.

Рейлин молчала, глядя ему в глаза. Она думала, что это была всего лишь формальность. Виттор решил повторить только традиционные слова предложения. Настоящий смысл его слов заключался в следующем: "Я приму тебя как своего слугу и товарища."

Однако, Виттор, утопая в её бирюзово-голубых глазах, думал иначе. Этот бриллиантовый браслет, а не «Пламя святой Елены», был выбран им для Рейлин. Так что, скорее всего, для него это был гораздо более значимый момент, чем просто формальность.

Глава 25

Некоторое время, после скандала с торговлей людьми, в Империи было очень шумно.

В мгновение ока о разоблачении стало известно всем. Люди не могли не говорить об этом! Это было то, о чем болтали дамы из салона, обсуждали ученые, сидящие в кафе, и даже простолюдины навещали друг друга с баночками печенья, просто чтобы поговорить о новостях.

Каждый раз, когда раскрывалась вся история инцидента, люди были безмерно взволнованы. Когда выяснилось, что большую часть тех, кем торговали в доме казино, составляли дети, родители, потерявшие своих детей, подняли шум и бросились в офис службы безопасности.

Состоялся митинг с призывом к публичной казни причастных. Некоторые люди взошли на подиум в парке и произнесли возмущенную речь.

Газеты изливали критику о жизни павших дворян.

Граждане были возмущены и были на грани начала беспорядков, когда выяснилось, что граф Эвил был причастен к торговле детьми.

Вокруг здания охраны народом были свалены сухие дрова и вылито масло. В ответ магистрат вызвал туда артиллерийскую эскадрилью.

В конце концов, популярный канцлер Фокс вышел, чтобы извиниться, и пообещал сам руководить расследованием и заставить преступников заплатить.

Несмотря на это, гнев горожан не утихал. Собрание не было распущено, пока герцог Ормонд не выступил вперед и лично не дал серьезных обещаний.

Новость дошла до поместья, где находился император Джарго, менее чем за сутки.

Император отреагировал на первое дело о торговле людьми с должным образом.

Но когда он узнал, что Люциус замешан в деле графа Эвила, то в гневе перевернул свой стол вверх дном.

Обнародованная информация во многом отличалась от донесения полученного императором, в которое содержало гораздо более подробные новости. Согласно тому, что там было написано, граф Эвил не только лично убивал детей, но и покупал сразу по 10 детей с интервалом в полгода и использовал