что они сделаны из скальных пород под нами. Некоторые резные изображения вокруг замка свидетельствуют о том, что наши самые ранние предки считали камни представителями богов. Вроде неподвижных ангелов. На протяжении тысячелетий их обтачивали и украшали резьбой, чтобы еще больше усовершенствовать.

Шалини протянула руку, чтобы коснуться одного из них, но Аэрон ласково поймал ее ладонь.

– Тебе не стоит к ним прикасаться. Магия тронов очень сильна, и, если к ним прикоснется человек, никто не знает, на что она способна.

Я обошла камни, очарованная излучаемой ими энергией. Даже отсюда я чувствовала исходящую от них мощь. От их магии воздух подрагивал, а кожа покрывалась мурашками. Когда я впервые вошла в замок, у меня возникло неприятное ощущение, что сам камень не хочет меня видеть. И здесь, у тронов, тревожные колокольчики в глубине моего сознания зазвенели еще громче.

Я отступила назад и обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь.

С другой стороны трона я поймала взгляд Торина. Я не могла не задаться вопросом, кто я такая и почему здешняя магия меня отталкивала. Любили ли меня мои биологические родители, и погибли ли они при трагических обстоятельствах? Неужели они выгнали меня за то, что я не переставала кричать? Была ли я действительно подменышем – слишком непослушной и неугодной?

У меня появился шанс наконец-то узнать ответ.

Я сделала глубокий вдох.

– Торин? Как мне выяснить, кем были мои родители-фейри?

Он вскинул одну из своих темных бровей.

– Мы найдем записи о рождении, Ава Джонс, в конце концов мы узнаем, кто ты такая.

23

Ава

Шалини хотела осмотреть оружейную или, что более вероятно, остаться где-нибудь наедине с Аэроном.

Торин повел меня по длинному коридору с готическими арками и темными статуями королей и королев фейри. Пока мы шли, у меня по коже головы пробежал холодок. Я должна докопаться до правды, но, возможно, как только сделаю это, ответ мне очень не понравится.

Чем дальше мы удалялись от тронного зала, тем сильнее сжималось у меня в груди.

– Что, если я действительно подменыш? – тихо спросила я. – Что, если я была настолько кошмарным ребенком, что мои родители решили от меня отказаться? Может, я кричала без остановки?

Торин повернулся, озадаченно на меня посмотрев.

– Думаю, все дети кричат и не дают спать своим родителям, Ава. От рождения в тебе не было ничего неправильного. Даю слово. А насчет прозвища, я просто тебя поддразниваю. Ты же это понимаешь, правда?

Я не ожидала от него такого доброго ответа.

– Что случилось с твоими родителями, Торин?

Я знала, что они умерли молодыми, особенно для фейри.

Он судорожно втянул носом воздух и взглянул на меня.

– Их жизнь отняли монстры. Медленно.

Я уставилась на него.

– Кого ты подразумеваешь под монстрами? Драконов?

– Хуже. – Он бросил на меня строгий взгляд, словно хотел от чего-то предостеречь. – Люди могли бы назвать их демонами. Но большего я рассказать не могу. Даже простое упоминание в разговоре может привлечь их смертоносное внимание.

Меня снедало любопытство, но было очевидно, что он не хотел говорить о смерти своих родителей, а мне действительно не следовало спрашивать.

– Конечно. Мне не стоит быть такой надоедливой.

– Все нормально. – Но воздух между нами, казалось, наэлектризовался, пока Торин, наконец, не нарушил напряженную тишину. – Я помню свою мать. Говорят, невозможно помнить то, что было до трех лет, но я на самом деле ее помню. А вот своего отца – нет. Я помню, как забирался к маме на колени и она пела мне. У нее была подвеска, с которой я играл, – маленький медальон с моей фотографией. Мне нравилось вертеть ее в руках. Когда ты такой маленький, ты не делаешь различий между собой и своей мамой, и я помню, как ползал по ней. Пытался пожевать ее волосы или уснуть у нее на плече. Помню, как отчаянно мне всегда хотелось спать в ее постели…

Он замолчал, и я почувствовала, как мое сердце сжимается от грусти за него.

– Мне хорошо знакомо это чувство – скучать по единственному человеку, с которым ты всегда чувствовал себя в безопасности.

Он взглянул на меня с грустной улыбкой. Мельчайшая вспышка уязвимости впервые с нашего знакомства. Но через секунду его лицо вновь приобрело прежнее выражение. Маска самообладания.

– Не знаю, зачем я тебе все это рассказываю.

Впервые меня поразило, что, не считая дружбы Аэрона, Торин казался крайне одиноким. Но это было его личным решением, разве нет? Он сам выстроил себе тюрьму и держал всех на расстоянии.

Горло сдавило, когда я осознала правду.

– Ты говоришь мне это по той же причине, по которой выбрал меня для победы. Со мной ты ничем не рискуешь – я человек, за которого не нужно переживать и в которого можно не бояться, что влюбишься. Потому что я тебе не нравлюсь, и это делает меня надежным слушателем твоих секретов. Никаких нежеланных чувств.

Он остановился перед величественным входом в библиотеку с высокими каменными колоннами.

– И я тебе тоже не нравлюсь. – Он приподнял бровь. – Верно?

Мысли пронзило словно кинжалом. Я уже знала, какого ответа он хочет.

– Верно.

Торин глубоко вздохнул и отвел взгляд. Когда он снова посмотрел на меня, его глаза переполняли непонятные эмоции.

– Хорошо. И это делает тебя моей идеальной невестой. Что напомнило мне о сегодняшнем вечере. Ты знаешь традиционный танец фейри? При нашем дворе это что-то вроде бального стиля.

– Не имею ни малейшего представления. Я умею танцевать в двух стилях – простейшее виляние бедрами в такт музыке и танго.

– Танго?

– Я записала нас с Эндрю на совместные занятия, потому что подумала, это будет круто для… – Я закрыла глаза, чувствуя, как к щекам приливает жар. Какой же жалкой я была, представляя наш свадебный танец, в то время как он даже не сделал мне предложение. – Просто подумала, что было бы круто научиться. Два года занятий танго.

– Хорошо. Думаю, с танго я поработать смогу. Просто позволь мне тебя вести, и мы будем красиво и романтично выглядеть перед камерами.

– Конечно.

Он провел меня между высокими колоннами в великолепную библиотеку с двумя этажами книг, соединенными спиральными лестницами. Над книжными полками высился арочный потолок из красного дерева с нарисованными на нем фейри. Они танцевали на поросших травой лугах, а в их яркие волосы были вплетены полевые цветы. Смотря на них снизу вверх, я почувствовала острую тоску по прошлому, которого никогда не знала.

В центре помещения на рядах столов стояли лампы