— Ровена, может быть, на этот раз Ирвин прав. Я не знаю, как нам ехать дальше по такому снегу. Если же мы попытаемся заснуть, мы рискуем… — Голос Маленького Фредди прервался, потому что он вытирал свой застуженный нос обмерзшими костяшками пальцев.

Ирвин не стал дожидаться одобрения Ровены. Он спешился и побрел к двери. Другие последовали за ним. Сзади всех, прячась за убогими шкурами, свисающими со спины Большого Фредди, медлила Ровена. Когда Ирвин застучал в дверь, Маленький Фредди проскользнул перед ним. Они мягко препирались, отталкивая друг друга, когда дверь отворилась.

Страхи Ровены ослабли при виде лица, появившегося в ореоле света в дверном проеме. Вместо ожидаемого великана-людоеда или домового она увидела лицо обычного мужчины с гладким подбородком, и приятным выражением. Это было лицо, которое Ровена могла бы счесть очень красивым, если бы не встретила сэра Гарета. Мужчина был, очевидно, не намного старше ее, но подстриженные светлые усы и пара сверкающих золотистых шпор выдавали в нем рыцаря. Из зала за ним донесся взрыв здорового мужского смеха.

— Здесь кто-то стучал? — спросил он. Маленький Фредди прекратил извиваться в объятиях Ирвина.

— Это мы, сэр. Мы — смиренные просители, нуждающиеся в милосердии. Не могли бы мы предложить вашему вниманию несколько трюков и песен в обмен на чашку овсянки?

Ирвин отпихнул Маленького Фредди в снег, ухватив его за штаны. Он глубоко поклонился и закрутил свой ус.

— Наш акробат поторопился. Мы — международно-известная труппа, прибывшая из провинции Анжу.

Брови рыцаря поползли вверх. Ровена застонала про себя.

Ирвин отбросил руку в широком жесте.

— Позвольте мне представить вам Маленького Фредерика, выдающегося акробата. — Он вытащил Ровену из-за спины Большого Фредди. — И очаровательную Миньон, множество трюков которой поразит вас. — Ровена зашипела на Ирвина сквозь уголок, рта и сделала рыцарю изящный реверанс. — И, наконец, самый удивительный из всех — Фредди, танцующий медведь.

Большой Фредди глупо уставился на него. Ирвин сдернул медвежью голову ему на лицо и ударил по ней кулаком. Рыцарь вежливо взглянул на небрежное шарканье Большого Фредди и улыбнулся Ровене. Она ответила ему тем же, согретая доброжелательством, а также запахом жареного фазана, доносящимся из двери. Ее голод вновь возобновил свое жадное ворчание.

Рыцарь прислонился к косяку, поглаживая подбородок. Его стройные узкие бедра и широкие плечи вырисовывались на фоне света, льющегося из зала.

— Как кстати! Мои друзья и я умираем от скуки. Судьба благоволит нам, посылая вас для нашего спасения.

— Все, что мы просим, — сказал Ирвин, — это комната, чтобы приготовиться к выступлению, немного мяса, немного золота…

— И немного корма нашим лошадям, — прорычал медведь.

Рыцарь сделал едва уловимый жест рукой, и из двери выскользнул оруженосец. Ровена с невольным трепетом наблюдала, как их лошадей уводят к стойлу. Но она отбросила свои страхи, когда рыцарь дружески положил руку на плечо Ирвина и повел их в зал, где тепло, наполнявшее воздух, было так же физически ощутимо, как объятие.

Их окружили прекрасные молодые рыцари, любопытство которых сдерживалось рамками хороших манер. После месяца, проведенного в побегах от крестьянских толп, Ровена особенно оценила одно качество рыцарей. Они были чистыми. Здесь не было и намека на запах немытых тел, смертельно непереносимый на пустой желудок. На очаге весело булькал котелок. В уютном зале тянуло ароматом корицы в' сочетании с запахом приправленного специями эля. Внезапный страх овладел Ровеной. А она-то сама сегодня мылась? Или вчера? Ах, как бы не опозориться. Дружеские молодые лица склонялись к ней, чтобы запечатлеть нежные поцелуи на ее ладонях.

Рыцари собрались вокруг, и светловолосый рыцарь представлял им своих новых гостей одного за Другим. Когда он поклонился Ровене, особенно подчеркнув слова «множество трюков», улыбки мужчин стали еще шире. Некоторые из них хлопали рыцаря по спине с одобрительными возгласами: «Великолепно, Персиваль!»и «Множество трюков, да? Просто замечательно!»

Ровена едва успела бросить жадный взгляд на полусъеденный кусок мяса на столе, как их уже согнали в крошечную каморку для подготовки к выступлению.

Она сбросила свои рваные башмаки и размазала румяна по щекам. Разгладив свой потрепанный наряд, как могла, она прочесала пальцами шкуры Большого Фредди.

Маленький Фредди бормотал про себя, натягивая дырявые голубые рейтузы. Он хмурился, думая о чем-то, но, прежде чем она успела спросить, что его тревожит, дверь распахнулась и их выгнали в зал. Рыцари устроились на скамьях и столах в расслабленных позах. Большинство из них были скорее юношами, нежели мужчинами. У Ровены потекли слюнки при виде ноги индейки, небрежно торчавшей из аристократических пальцев. Она придвинулась поближе к огню.

Персиваль своим примером пригласил рыцарей к аплодисментам, когда Ирвин выступил в центр зала. Он вертелся на каблуках, разбрасывая воздушные поцелуи. Ровена сморщилась от такого вступления.

— Добро пожаловать на наше чудесное действо. Я хотел бы начать вечер развлечений выступлением Фредди, танцующего медведя.

Большой Фредди, спотыкаясь, неуклюже протащился по залу, опрокинув стул, и, не видя ничего, выбил кубок из руки рыцаря. Он едва успел выполнить несколько поворотов и неловких прыжков, как зал взорвался громогласными аплодисментами.

— Превосходно!

— Чертовски великолепно!

— Какой танец! Что еще у вас есть?

Ирвин нахмурился, озадаченный, и пихнул Большого Фредди к стене. Один из рыцарей успел поймать его, прежде чем медведь налетел на стол. Ирвин пожал плечами.

— Если вам понравилось, я вызываю Маленького Фредерика, мастера кувырков и падений.

Маленький Фредди выскочил вперед с улыбкой, приклеенной к его лицу. Его номер изобиловал больше падениями, чем кувырками, и после особенно рискованного полета Персиваль ловко поймал его прямо в воздухе и аккуратно посадил на лавку.

Зал разразился криками восхищения и новыми аплодисментами. Ровена была в полном недоумении. Она никогда не видела столь благосклонной аудитории и столь же непритязательной. Она встряхнула головой. Тепло от огня вызывало у нее легкое головокружение. Персиваль продолжал дружески держать Маленького Фредди за плечи.

Ирвин кашлянул и сплюнул. Сверкание трубы, висевшей над очагом, вернуло ему утраченное было самодовольство.

— Можно мне? — спросил он, указывая на трубу. Персиваль коротко кивнул. Его улыбка казалась теперь уже не столь открытой. Неприятная складка его губ была скорее похожа на ухмылку.

Ирвин взобрался на скамью и поднес трубу к губам, но, прежде чем он начал играть, труба была выхвачена из его рук изящным движением. Та же рука дружески обняла его за шею.

Предчувствия Ровены, похоже, оправдывались, лица, бывшие только что приветливо-дружелюбными, стали более жесткими, повернувшись к ней. Подбородки высокомерно поднялись. Кончики языков облизывали губы. Незаметная перемена позы или положения каждого из них — и вот она уже в центре кружка мужчин, рожденных с осознанием своих привилегий и воспитанных почти без какого-либо ограничения их желаний. Она отступила к очагу, но жар его уже не был столь желанным. Пот начал стекать между ее грудей.