Профессор водрузил на переносицу очки для чтения и раскрыл книгу на странице, посвященной своему любимому храму Рамсеса II в Абу-Симбеле.

У песочных скал на тронах замерли четыре величественных колосса. Безжалостное время почти разрушило одну из фигур, отсекло накладную бородку фараона на другой статуе, сточило части трона, колонноподобные ноги. Тысячелетия гипнотизирующие глаза Рамсеса скрывала пелена песка раскаленной Нубии. Храм обнаружили лишь в 1813 году, когда швейцарец Иоганн Людвиг Буркхард увидел часть показавшейся из песков древней скульптуры. В середине прошлого века великолепный храмовый комплекс едва не исчез в водах искусственно сооруженного озера Насер. Однако ученым и строителям удалось невозможное – перенести древний храм чуть дальше и выше в скалы…

Тимофей Афанасьевич восхищенно зажмурился. Увидеть бы это собственными глазами! Но Абу-Симбел находится почти в трехстах километрах от Асуана, добраться туда можно только по Нилу, а круиз в его планы не входит…

Заходящее солнце выкрасило в кирпичный цвет фасад выступающего из скал храма Хатор. Изображения богини, принявшей облик любимой жены Рамсеса II Нефертари, чередуются с изображениями самого фараона. Поистине величественное зрелище! Лица фигур завораживают, на них покой и умиротворение, они словно живые. Так и хочется приблизиться к колоссам – но ноги вязнут в раскаленном песке. «Этого не может быть», – проносится в голове профессора. Он пытается освободиться из пасти заглатывающей его пустыни и не замечает, как каменные руки статуй вдруг отделяются от стен и начинают медленно вытягиваться. И лишь когда на его голову, опущенную к жадному песку, падает тень, он поднимает глаза. Они почти рядом, каменные неумолимые руки, а пять каменных губ разжимаются в суровом:

– Будь ты проклят! Будь ты проклят! Проклят!

– Да будут прокляты эти официанты! Нормальным английским языком подробно объясняла. Меня обычно всегда понимают. А они все перепутали! Я просила принести рыбу, а они положили мясо! Вот полюбуйтесь!

Профессор подскочил на постели.

Ирочка, стол на колесиках, пара блюд под серебристыми крышками, бутылочка красного вина…

– Мне снилось, что меня душат статуи с фасада храма Хатор, – с нервным смешком признался Тимофей Афанасьевич.

Ирочка подошла к постели и приложила ладонь ко лбу.

– Температуры нет. Как спина?

– Уже лучше.

Она удовлетворенно кивнула:

– Это главное. А сны… Неудивительно после того, что случилось с Вадимом. Сама не знаю, как засну этой ночью. Он у меня до сих пор перед глазами – распростертый на палубе, и этот араб с ним рядом… Итак, съедим мясо или попросим принести рыбу?

– Давайте есть мясо, – предложил профессор. – Мне совершенно все равно.

– Давайте. Закройте глаза на минуту.

Мягкий свет свечей. Ирочка хотела сделать ему сюрприз. Сегодня вечером она особенно красива…

К горлу Тимофея Афанасьевича подступил комок.

– Право же, я не стою таких хлопот.

– Стоите, – твердо сказала Ирочка. – Вы самый умный, самый интеллигентный человек, которого я когда-либо встречала. Вы знаете, я хочу вам все рассказать…

«Какой кошмар, – думал профессор, узнавая все новые и новые подробности Ириной жизни. На минуту ему сделалось стыдно. – Муж-наркоман, вечная нехватка денег – да за что ей все это?!»

– Знаете, – задумчиво сказал он. – А ведь вы любите его, своего непутевого Василия. И чувство долга здесь совершенно ни при чем.

Ирочка отрицательно покачала головой и прошептала:

– Какая любовь, в самом деле. Эти его ломки вечные. Тошнит в тазик. Простыни, промокшие от пота…

– Вы любите его, – повторил профессор. – Только настоящая любовь не требует ничего взамен. Вася не давал вам ничего. Он болен. А вы, молодая и очень красивая, все еще с ним. Вы не уходите, Ирочка, потому что вас держит любовь. Единственное, чего я не понимаю, простите за откровенность, – так это то, что вы делаете на этом дорогом курорте?

Она быстро ответила:

– Подруга работает в туристическом агентстве. Мне эта поездка обошлась дешево, тур все равно «сгорал». Захотелось уехать от всех проблем и недолго отдохнуть.

Такие же виноватые глаза профессор видел у студентки, не знавшей, кто такой Анубис (позор! Проводник в Царстве мертвых). И у парня, не имевшего ни малейшего представления о местонахождении храма Рамсеса III (Мединет-Абу, как можно забыть!).

Но расстраивать Ирочку своими подозрениями Тимофей Афанасьевич не стал. Его фемина так старалась скрасить парализованный радикулитом вечер.

– Голубушка, вас не затруднит принести минеральной воды? – мягко попросил Романов. – Повара явно не пожалели специй…

Во сне лицо Игоря делалось совсем беззащитным, детским. Он причмокивал губами, как ребенок, посапывал, отмахивался рукой от каких-то обидчиков.

Из-под длинных ресниц выскользнула крупная жемчужина слезы, и Галина осторожно преградила ей дорогу подушечками пальцев. Кого он оплакивает, любимый мальчик, ее худой длинный червячок?

Галине и самой хотелось плакать. Она понимала: обрушившееся на нее счастье, неожиданное и глубокое, будет коротким летним ливнем. В любви всегда кто-то целует, кто-то подставляет щеку. И это может длиться вечность. Но в отношениях с Игорем, Галина это подсознательно чувствовала, вечности не будет. Только теплый шальной ливень, разрывающая небо гроза и попытки вобрать это все в себя, сохранить, сберечь, запомнить запах его кожи и застилающую глаза ночь…

Но эти слова Игоря о неприязни к Вадиму, навязчивое желание ее мальчика отправиться на те же экскурсии, что и Карповы, и нескрываемая ненависть в бездонных голубых глазах… Любимый убийца?

Счастье стало совсем горьким, таким горьким, что Галине сделалось страшно.

– Поцелуй меня. Мне нравится, как ты это делаешь.

Она и не заметила, как Игорь проснулся.

Его губы тоже горчат, или это всего лишь плод ее измученного подозрениями воображения?

– Послушай, – решилась Галина, – я очень беспокоюсь. Мне кажется, ты купил экскурсию на джип-сафари, потому что что-то задумал. Остановись, умоляю. Ребенок, тюрьма – это не для тебя.

– Подожди… Ты считаешь, что это я хотел убить Вадима? Думаешь так же, как эта любопытная, вечно сующая нос куда не следует журналистка?

– А что мне еще остается думать?

– Тогда что ты делаешь в моем номере? Вперед с песнями, вызывай милицию, или что тут у них в Египте? Полиция?

– Игорь, ты же прекрасно знаешь, что я этого не сделаю. Я люблю тебя. И если только ты захочешь – всегда буду рядом, чтобы ты ни вытворял. По той простой причине, что если бы не ты – в моей жизни никогда не случилось того самого главного, чего я всегда ждала и искала. Но… Я не могу безучастно смотреть, как ты погибаешь. Вот моя рука – хватайся! Выскакивай из пропасти!