Теперь выяснилось, что детективы, в частности Баркер, были не такими авторитетными и опытными, как предполагалось. Согласно досье ФБР, Баркер, который начал свою полицейскую карьеру в качестве дорожного полицейского и клерка, был отстранен от работы за пьянство и понижен в должности за неподчинение. Он также имел тесные связи с организованной преступностью, особенно с Мейером Лански, также известным как «бухгалтер мафии», и способствовал созданию незаконных азартных игр в США[457].

Адвокаты де Мариньи смогли объяснить ожоги на его руках зажиганием свечей в штормовых абажурах. Его друг, маркиз Жорж де Висделу, предоставил алиби на ночь убийства, заявив, что он разговаривал с де Мариньи в 3 часа ночи в квартире, которую они делили. Однако именно подброшенные отпечатки пальцев должны были стать решающими.

14 ноября, после чуть более часового обсуждения, присяжные большинством 9 против 3 вынесли вердикт о невиновности. Было ясно, что власти, особенно губернатор, не хотели, чтобы де Мариньи был рядом. На следующий день ему и де Висделу было приказано депортироваться. В тот день, отправив письмо в Министерство по делам колоний с копиями газетных передовиц, Эдуард отметил одну из группировок мальчиков с Бэй-стрит: «Банда Соломона жаждет крови, и мы можем ожидать, что Палата представителей проведет еще одно расследование. Общее мнение таково, [что] Мариньи виновен в убийстве, но Главный судья мог только подвести итог в его пользу на основании доказательств, представленных в суде»[458].

Десять дней спустя герцог в телеграмме государственному секретарю по делам колоний добавил о де Мариньи, что он был «беспринципным авантюристом… игроком и расточителем. Подозревается в причастности к неестественной смерти своего крестного отца Эрнеста Бронарда, наркоман»[459].

Избавить колонию от двух мужчин оказалось сложнее, чем ожидалось. Военное министерство отказалось предоставить транспорт, а американские власти – визы для поездок через Майами. В любом случае, только в начале декабря де Мариньи и его жена Нэнси отплыли в Гавану, в поместье своего друга Эрнеста Хемингуэя, где у Нэнси завязался роман с сыном Хемингуэя Джеком[460].

Суд и вердикт стали катастрофой для герцога, показав отсутствие у него авторитета и здравого смысла и намекнув, что он пытался подставить невиновного человека. На сегодняшний день никто, кроме де Мариньи, не был обвинен в этом убийстве, и спекуляции продолжаются с регулярным потоком книг, каждая из которых имеет свою собственную теорию убийцы. Один кандидат, однако, остается особенно сильным – Гарольд Кристи.

Семья Кристи жила на острове с середины восемнадцатого века, и теперь он считался одним из самых выдающихся его граждан, будучи избранным в Палату собрания в 1928 году. Он сколотил состояние, скупая прибрежную недвижимость у бедных фермеров, и перестраивая ее для британских и американских инвесторов. Но была и темная сторона. Послужной список полиции и ФБР как бутлегера датировался 1923 годом, когда Кристи обвинили в незаконном переводе шхуны из американского в британский реестр судов, чтобы облегчить контрабанду алкоголя в США[461].

Теперь Кристи был ключевым свидетелем, и его показания вызвали много вопросов. Хотя он спал в нескольких комнатах от Оукса, он утверждал, что ничего не слышал. Почему он предложил Оуксу стакан воды, обнаружив тело, когда должно было быть ясно, что магнат мертв? Был ли Кристи на самом деле в Уэстборне в ту ночь? Как он объяснил, что его старый школьный друг, капитан Эдвард Сирс, начальник отдела полиции Багамских островов, заметил его в машине в центре Нассау в полночь 7 июля, предположительно со своим братом Фрэнком? Почему он припарковал свою машину в загородном клубе, а не за пределами Уэстборна, если не собирался пользоваться ею до утра? Почему пятна крови, обнаруженные в спальне, в которой спал Кристи, не были исследованы?

У Кристи определенно был мотив. Ходили слухи, что он обманул Оукса в сделке с недвижимостью. В отместку Оукс предъявил долговые расписки, потребовал вернуть единственный полностью принадлежащий Кристи актив, остров Лайфорд-Кей. А также говорил о том, что планирует переехать в Мексику, забрав с собой большую часть бизнеса и тем самым разорив Кристи. В чем никто не сомневался, так это в том, что личность Кристи, будучи ключевой фигурой среди парней с Бэй-стрит и членом Исполнительного совета, никогда не подвергалась всестороннему расследованию.

Остаются и другие загадки. Друг де Мариньи, Бэзил Маккинни, которому в следующем году было предъявлено обвинение в контрабанде наркотиков на острова, утверждал, что два сторожа в Лайфорд-Кей сказали ему, будто видели, как в ночь убийства прибыл круизный лайнер. Двух мужчин забрали на машине и вернули на лайнер час спустя. По словам де Мариньи, вскоре после этого один из них утонул, а другой был найден повешенным на дереве. Были ли это наемные убийцы?

Почему комиссар полиции с 1936 года Реджи Эрскине-Линдоп, честный полицейский с большим опытом, был отстранен от дела и переведен на должность комиссара в Тринидаде, когда сузил круг подозреваемых? Линдоп позже показал, что «де Мариньи был беспринципным негодяем, но он не убивал Оукса. Во время допроса возможного субъекта я извлек информацию, которая, я уверен, была ключом к убийце или его сообщнику, когда дело было изъято из моих рук. Меня перевели в Тринидад и попросили не давать показания на суде»[462].

И кто обеспечил перевод? Губернатор. «Во многом по настоянию Королевского Высочества мы переместили Линдопа в Тринидад», – говорится в отчете Управления по делам колоний[463]. Почему герцог так стремился закрыть эту историю? В июле 1942 года в секретной записке Госдепартамента отмечалось, что у Акселя Веннер-Грена на Багамах было заморожено 2 500 000 долларов на депозите, «внесенном по прямому запросу и частично в интересах герцога Виндзорского»[464].

Это были деньги, которые, как надеялся Эдуард, помогут обойти валютные ограничения. Он хотел либо использовать их в Америке, либо инвестировать в Мексику – у него были планы купить там виллу, защищенную от разрушительных последствий войны. Оукс и Кристи также вложили значительные средства в Мексику через банк Banco Continental, созданный Веннер-Греном в июне 1941 года, в надежде защитить свои деньги