Что происходит тут без него, пока он на работе, Барташов приблизительно догадывался, да и домработница ставила его в известность, когда он интересовался и расспрашивал.

Ольга, находясь дома, зависала в компьютере и на телефоне – работая на расстоянии, руководила подчиненными, вела проекты, а когда не руководила и не вела, погружалась в Соцсети и бесконечно разговаривала с подругами и мамой по телефону, отсылая Петьку, просившего с ним поиграть, чтобы он посмотрел телевизор и поиграл сам, «развивал самостоятельность», как она выражалась.

Барташова сносило от такого отношения к ребенку, он проводил с женой вразумляющие беседы и втолковывал, что ничего у них не получится с таким ее отношением к нему и сыну. Она кивала, соглашалась, обещала что-то, показательно гуляла с малышом в парке, водила его на аттракционы и на мультики в кинотеатр, но очень скоро все возвращалось на круги своя – Петька сам по себе в своей комнате, Ольга за компьютером или в телефоне.

Барташов уговаривал себя потерпеть, что-то придумывая про долг, откровенно недоумевая, зачем навесил на себя это ярмо. И неизбежно, по законам физики, усиление давления на предмет в определенный момент должно было превысить силу его сопротивления и спровоцировать взрыв.

Который и произошел.

Где-то в середине апреля Барташов вернулся домой в десять вечера, измочаленный до предела. Ему открыла Ольга, разговаривавшая с кем-то по телефону, быстро чмокнула мужа в щеку, не прерывая разговора, махнула рукой: мол, извини, занята, и ушла в комнату.

Плюхнувшись на кресло в прихожей, Андрей кое-как стянул с себя туфли и понял, что это он сглупил с креслом-то – вставать и выбираться из него не было никаких сил. Но встал, заставил себя, кряхтя, вытащить тело из уютного нутра и пошлепал в комнату.

Помыл руки и прошел в кухню. Открыл крышки на сковороде и кастрюле, стоявших на плите, обнаружил застывшее овощное рагу и какой-то не то бульон, не то суп жидкий непонятный, не вызывающий никакого аппетита. Распахнул холодильник и не нашел в нем ничего привлекательного, кроме куска буженины, лежавшего на самом виду. Достал и откусил прямо от большого куска – жрать хотелось, сил нет.

Решил поинтересоваться ужином у женушки и двинулся на ее голос, доносившийся из большой гостиной. И по дороге заметил, что в Петькиной комнате горит свет. Вообще-то одиннадцатый час, ему давным-давно спать пора.

Заглянул. И замер, чуть не подавившись тем куском…

Большой домашний ящик с инструментами стоял раскрытым посреди комнаты, повсюду были разбросаны клещи, пассатижи, набор сверл, молоток, несколько разных отверток, шурупы и болты. А его сынок, высунув от усердия язык, большой крестовидной отверткой раскурочивал основание настольной лампы, и что поразительно: умудрился уже снять корпус и добрался практически до клемм с оголенными проводами, каким-то образом почти содрав с них изоляцию.

Можно было бы только гордиться такими достижениями четырехлетнего ребенка и радоваться, что весь пошел в отца и деда, если бы не одно «но»…

Лампа в этот момент была включена!

Барташов боялся дышать, понимая, что любой громкий звук может напугать ребенка, он непроизвольно дернется и замкнет контакт. И если выпустит из пальцев изолированную ручку отвертки…

– Петенька, – шепотом позвал Андрей, – убери отвертку от лампы, сынок.

И Петька повернулся на голос отца всем корпусом, не выпуская инструмента из ручки, уводя таким образом отвертку от опасной близости к проводам.

– Папа! – обрадовался он. – По телевизору показывали, как чинить надо, а я хочу посмотреть, откуда тут свет берется!

Барташов в два огромных шага подскочил к сыну, схватил его на руки вместе с отверткой и его неуемным любопытством, прижал к себе и, закрыв глаза, замер посреди комнаты, переводя дыхание, чувствуя, как его колотит крупной дрожью от резкого выброса адреналина.

– Папа, – прошептал Петька и обнял его за шею, больно тыкнув острием отвертки в затылок. – Ты чего, папочка?

– Ничего, – успокаивал не его, а себя Барташов. – Ничего, сынок. Соскучился.

– Я тоже по тебе очень соскучился, папочка, – шептал Петька и вдруг отстранился и весело похвастался: – Я отвертел эти штуки на низу лампы. Вертел, вертел и отвертел!

– Молодец! – похвалил его Барташов и поцеловал в обе щечки.

Снова прижал к себе, постоял так немного, перевел дыхание, осторожно поставил сына на пол и вытащил у него из пальцев отвертку.

– Теперь давай завертим крышку назад, – предложил он. – Тебе давно пора спать. Давай ты сейчас соберешь все инструменты и уберешь их обратно в ящик, а завтра я покажу тебе, откуда берется свет в лампе. Договорились?

– Договорились, – бодро кивнул Петька головой и протянул отцу отвертку.

Барташов в минуту приладил назад изоляцию на контактах и завинтил посильней днище, а Петька с огромным любопытством наблюдал за его работой, привалившись телом к отцовскому бедру.

– Давай, Петюша, складывай инструменты, а я сейчас вернусь, – погладил сына по голове Андрей.

Он вышел из Петькиной комнаты, прикрыл за собой дверь, сильно выдохнул и оперся об дверь спиной, чувствуя предательскую дрожь в ногах от пережитого испуга. Постоял так немного, приходя в себя, перевел дыхание, оттолкнулся спиной и широкими шагами направился в гостиную.

Ольга, поджав под себя ноги, сидела на большом уютном диване и все еще разговаривала с кем-то по телефону. Барташов, стремительный, как нападающий танк, подошел, выхватил у нее из руки смартфон и с ходу шандарахнул его со всей силой об стену.

И распорядился холодным, пугающим тоном:

– Встала, собралась и пошла отсюда на хрен!

– Ты что, с ума сошел, Андрей? – возмутилась Ольга. – Ты как со мной разговариваешь? Что за тон? И зачем ты телефон разбил?

Барташов посмотрел на ее телефон и отскочившую от него крышку, валявшиеся на полу, достал свой смартфон из кармана и набрал Виктора.

– Вить, ты машину еще в гараж не загнал?

– Нет, Андрей Алексеевич. Случилось что?

– Вить, надо Ольгу Матвеевну отвезти в Москву к ней домой. Останься в Москве и утром забери и привези сюда Ларису Максимовну, а завтра начальник автопарка за мной дежурную машину пришлет.

– Отвезем, Андрей Алексеевич, – принял к исполнению распоряжение водитель. – Минут через десять подъеду.

– Давай, – закончил разговор Барташов, сунул телефон в карман и обратился к Ольге: – Собери необходимое на первое время. Завтра я закажу контейнер и отправлю твои вещи к тебе на квартиру. Все, у тебя десять минут.

– Ты можешь объяснить, что случилось? – ровным, спокойным и надменным тоном потребовала Ольга разъяснений.

– Пока ты трепалась тут по телефону, Петя чуть не погиб, – все же снизошел до объяснений Барташов.