– Заходи, чего скребешься… – Роман Сергеевич сидел за компьютером и, глядя на монитор, что-то писал на отрывном листочке. Как всегда, вид у него был деловой, а глаза грустные.

– Там Оля Дунаева просит немного деньжат подкинуть… – Супруга закрыла дверь и встала на пороге. – Всего две тысячи. Не возражаешь?

Роман Сергеевич покрепче затянул пояс халата, смерил жену строгим взглядом. Финансист по образованию, он был генеральным продюсером студии телевизионных фильмов, а в свободное от основной работы время не без успеха играл на бирже. Человек степенный и солидный, он старше своей супруги на пятнадцать лет. Считает себя великим либералом, сам был не прочь закрутить роман с подающей надеждой молодой актрисой, а потом бросить ее ради другого романа. Но при этом придерживается консервативных взглядов на семейные ценности и до исступления ревнует жену.

Еще он знает счет каждой копейке и сэкономленный рубль считает заработанным. На женщин деньги не тратит, потому что этот товар для человека с его положением – дармовой. И еще он взял за правило подслушивать разговоры жены. Не из любопытства. Просто хотел еще раз убедиться в ее верности и честности. Минуту назад он отошел от двери, где беседовали подруги, и с тяжелым сердцем вернулся в кабинет.

– Вот что, – насупился Роман Сергеевич, – давно хотел сказать, но повода не было. Я не хочу, чтобы эта женщина появлялась в нашем доме. Это жалкая, развратная особа, которая оказывает на тебя дурное влияние.

– Но почему? – округлила глаза супруга.

– А ты не знаешь? Эта насквозь порочная баба запуталась в своих мужиках. Ее брата подозревают в убийствах женщин. И мне кажется, эта безголосая певичка знала о той жуткой резне, которую устроил ее родственник. Знала – и не помешала своему брату.

– Но, Роман, мы с Оленькой знакомы всю жизнь. Мы лучшие подруги.

– Тем хуже для тебя. И для меня.

– Откуда ты знаешь про ее брата? И про ее мужчин?

– Земля слухами полнится, – коротко и лаконично ответил муж. Все эти новости он узнал только сегодня, стоя в коридоре под дверью гостиной. – А теперь пусть убирается отсюда. Если ты не скажешь ей этих слов, я сам вышвырну ее на лестницу. Все понятно?

– Какой ты сегодня строгий. Ну, мусик…

– Давай без соплей. – Роман Сергеевич пристукнул кулаком по столу. – Я все сказал. Повторять не стану.

– А деньги? Я обещала.

Роман Сергеевич свирепо глянул на супругу и снова уставился в монитор.

– У тебя на раздумье – одна минута, – процедил он сквозь зубы. – И время пошло.

Лунева поправила прическу и бодрым шагом вернулась в комнату.

– Мой барбосик сегодня не в духе, – сказала она. – И денег у него нету. Ну, ни копейки. Оказывается, утром он внес взнос за новый гараж. Очень жаль.

Лунева покопалась в шкатулке, вытащила две измятые сотни и сунула в руку Дунаевой.

– Все, чем могу, – сказала она. – А теперь прости, я нужна Ромочке. Что-то там у него не распечатывается. Принтер барахлит. Муж просит помочь.

Дунаева положила деньги в сумку, поблагодарила хозяйку дома и вышла на лестницу, забыв сказать «до свидания». Она ждала лифт и думала о том, что сегодня, сейчас, вдруг, без всякой причины, потеряла самую близкую, самую лучшую подругу. Дунаева резко повернулась, нажала кнопку звонка. Когда Лунева испуганно выглянула на площадку, отдала ей деньги, молча села в лифт и нажала кнопку первого этажа.

* * * Девяткин видел, как Ольга Петровна выходит из подъезда и медленно идет к машине. Лицо, не спрятанное за темными очками, уставшее, под глазами залегли тени. Видимо, теплой дружеской беседы не получилось, а воспоминания молодости свелись к старым дрязгам и обидам. Он подумал, что певица прощается с красивой жизнью, возможно, навсегда. Три месяца назад, видимо из соображений экономии, она уволила кухарку и экономку, хлопотавшую по хозяйству. Позднее рассчитала водителя. Теперь сама крутит баранку и торчит в московских пробках. Больше увольнять некого, если не считать садовника, который появляется раз в неделю, чтобы привести в порядок газон и живую изгородь на приусадебном участке.

Ольга Петровна, наклонившись, разглядывала спущенное колесо машины, когда рядом с ней возник Девяткин.

– Какая встреча, – сказал он. – На ловца и зверь бежит. А мы тут поджидаем одного субчика, проходит по мокрому делу. И вдруг вы. Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты. Видите, я уже заговорил стихами. Значит, вы влияете на меня благотворно.

Дунаева фыркнула и пнула колесо носком туфельки:

– Вы пропороли?

– Разве я похож на мелкого пакостника? – удивился вопросу Девяткин. – Резина у вас неновая, – вот в чем проблема. Да не волнуйтесь вы из-за этого несчастного колеса. Вон в той машине, видите, сидит такой здоровый лоб. Мой сотрудник. Он вам моментом поставит запаску – и дело с концом. А мы пока поговорим за жизнь. Чтобы время скоротать.

– Я уже сказала, что не стану разговаривать без адвоката. А насчет колеса не беспокойтесь. Лучше вызову техпомощь.

– Слишком долго ждать этой помощи, и деньги еще заплатите ни за что. Мой долг джентльмена помочь даме в трудную минуту. – Девяткин махнул рукой, подзывая Лебедева, и протянул руку: – Давайте ключи.

Через минуту Лебедев открыл багажник «мерседеса», а Девяткин с Ольгой Петровной присели на скамейку перед клумбой. И обменялись мнениями о погоде.

– Не буду спрашивать, знакомы ли вы с Игорем Перцевым. Потому что этот вопрос стал риторическим.

Девяткин вытащил из кармана диктофон, нажал кнопку «пуск» и дал Ольге Петровне прослушать отрывок перехваченного телефонного разговора. Дунаева сидела, не двигаясь, потом, спохватившись, расстегнула сумочку и нацепила темные очки вполлица. Девяткин убрал диктофон, выдержал паузу и сказал:

– Перцев убил сотрудника прокуратуры, молодого парня. Сиротой остался ребенок, молодая женщина стала вдовой. Но это вас не колышет. Вдову и ребенка вам не жалко. Пусть так. Но в словах Перцева ясная угроза в ваш адрес. Он сказал, что едет в Крым. Потом начинает настаивать на встрече с вами. Вы отказываете. Он говорит, что вы остались все той же, не поумнели, не сделали выводов. И вдруг меняет решение, говорит, что в Крым не поедет. Он отправится в Краснодар. Странно, правда? С чего бы это? Где-то в городе прячется ваш брат. А Перцев очень сильно на вас обижен. Его действия?

– Я не знаю, какая каша в голове Перцева.

– Отвечу за вас: он станет искать вашего брата. И если найдет его…

– Я не хочу об этом говорить. Вызывайте меня повесткой. Я приду с адвокатом, тогда и побеседуем.

– Если вы настаиваете на официальных встречах, пусть так и будет. Но против адвокатов у меня есть свои методы. Я подготовлю бумагу, очень убедительную, попрошу у судьи санкцию на ваше задержание и последующий арест. А потом в установленный законом срок предъявлю обвинение в том, что вы пособничали жестокому убийце. Зная об его преступлениях, скрывали Перцева от правосудия.