из него приглашение на бело-голубой дорогой бумаге. Изящным шрифтом там было написано, что Бьянка Мартинес приглашается на празднование Нового года в гостиницу «Азарино». Бьянку прежде всего поразил текст. Он был написан с такой теплотой и нежностью, что она невольно закусила губу. Если бы Бартоло в этот момент не зачитывал вслух свое, точно такое же, она бы подумала, что Амадео Солитарио написал это специально для нее.

— Самовлюбленный козел, — ругнулась она сквозь стиснутые зубы, пряча приглашение обратно в конверт.

— Кто, я? Ну, знаешь ли…

— Да не ты. Я о Солитарио. — Бьянка швырнула конверт в лоток для бумаг. — Как он смеет такое присылать после того, как послал меня?

Бартоло вытаращил глаза.

— Он? Послал тебя? Что, прям матом? Не, не поверю, он даже от слова «задница» в обморок падает, какие уж тут посылы в пешее эротическое…

— Тем не менее. — Бьянка мрачно задолбила по клавишам. — Конечно, выражался он изящнее, этого не отнимешь, но именно туда он меня и отправил.

— А ты хотела бы прогуляться с ним, да? — осклабился Бартоло и едва успел увернуться от пресс-папье — Бьянка с невероятной силой швырнула его в брата. — С ума сошла?! Вон какая теперь дырка в стене… А вообще интересно. Тебя ведь никогда не отвергали, да? Ну как, обидно?

— Тебе ли не знать, — съехидничала в ответ Бьянка. — У тебя до университета и девушки-то не было ни разу, неудачник.

— Зато теперь мы наравне, — рассмеялся Бартоло. Бьянка поморщилась, уловив в дыхании брата аромат виски. — Так ты примешь приглашение? Я бы сходил.

— Потому что у тебя нет ни капли самоуважения. А у меня есть гордость.

— И куда она тебя завела, твоя гордость? — Бартоло вздохнул, а Бьянка промолчала.

Утреннее происшествие никак не желало ее отпускать. Вновь и вновь она прокручивала их разговор, вновь и вновь видела перед собой эту насмешливую улыбку, издевательские слова звучали и звучали в ушах, пока не начинали трястись руки. Да как он посмел?! Еще никто и никогда не отказывал ей, так чего же в нем особенного?!

Этого Бьянка никак не могла понять. Она жаждала заполучить Амадео Солитарио вместе с «Гандикапом», это было бы логично и правильно, и помогло бы ей подняться до таких высот, о которых она раньше не смела и мечтать. Тот танец, несмотря на свою неоднозначность и неприкрытую угрозу, только подлил масла в огонь.

Но сегодня Солитарио прямо дал ей понять, что ее мечты останутся лишь мечтами.

— Повыдирать бы тебе волосы и расцарапать красивую физиономию, — прошипела она.

— Этим ты его только обогатишь, — заметил Бартоло. — По слухам, он застраховал свои волосы на кругленькую сумму. Представь, какая возможность для пополнения счета! Волосы же не зубы — отрастут…

— Чушь собачья. — Бьянка подперла подбородок рукой и невидяще таращилась в монитор. — Волосы, волосы… Лучше бы застраховал свой голос, я бы вырвала ему связки за его оскорбления… Хм… А ты подал мне идею, Бартолито.

— Надеюсь, ты не собираешься прилюдно обрить его налысо, потому что за это полагается статья.

Но Бьянка уже забыла о брате. Она механически долбила по клавиатуре, а в голове набирала обороты любопытная мысль.

Бартоло перегнулся через стол, чтобы посмотреть, что же она там так яростно печатает. Всмотревшись в мешанину букв, недоуменно присвистнул.

— Кажется, у тебя не сходится баланс.

— Отвали, — рыкнула Бьянка, поднимаясь. — Раз уж мы идем на бал, следует подготовиться.

— Так мы идем? А как же твоя гордость?

— О, она нисколько не пострадает. — Бьянка накинула на плечи пальто. — Скорее, наоборот. Идем, мне нужна твоя помощь.

Бартоло опасливо последовал за сестрой. Ему не понравилась ее улыбка, но он по обыкновению промолчал.

— Что-то не так, Даниэль?

Юноша вздрогнул и оторвался от блокнота, в котором делал пометки о недавней партии в баккара. Делать-то, в сущности, было почти нечего — поиграть как следует ему не удалось, слишком был силен ужас, который внушил ему Себастьян, и если бы тот предложил еще партию, Даниэль бы с криками сбежал. Но и то, что ему удалось увидеть, вызвало множество вопросов.

Почему Себастьян так любит рисковать? Он даже поставил на кон заколку принадлежащую дочери, дорогую для него вещь. Баккара — непостоянная игра, тебе то везет, то нет, никакого мастерства не требуется, и он мог проиграть эту заколку в считаные секунды…

— Даниэль! — снова окликнул его учитель.

— А… Да нет, я просто задумался. Скажите, а почему вы убрали из казино баккара? Она ведь очень прибыльная…

Амадео нахмурился.

— Помнишь, я говорил, что не все измеряется деньгами?

— Помню. Но это же просто игра…

— Мне она ненавистна. И пока я не преодолею свою ненависть к ней, в моем казино ее не будет. — Амадео бледно улыбнулся. — Вот так все просто.

— Ненависть к игре или к игрокам? — вырвалось у Даниэля.

Улыбка погасла, будто ее и не было. Даниэль втянул голову в печи, ожидая бури, но ее не последовало. Амадео лишь печально смотрел на него, догадываясь о том, что Даниэль без дела не сидел.

— Справедливое суждение, — наконец произнес он, и Даниэля поразило равнодушие в его голосе.

— Ну это логично, — попробовал неуклюже оправдаться он. — Может быть, те, кто любит эту игру, ведут себя как-то неподобающе или что-то в этом роде… Хотя в большинстве своем это состоятельные и респектабельные люди, которые могут себе позволить потерять парочку-другую миллионов, трудно представить, чтобы они вели себя как…

Амадео поглаживал кончиками пальцев ладонь левой руки, и Даниэль, заметив это, осекся. Он помнил, что сказал ему Ксавьер Санторо о шрамах, которые, к слову, почти исчезли. Так на кой черт вообще завел об этом разговор? Еще не хватало, чтобы мсье Амадео узнал, что он играл с этим типом вопреки строгому запрету…

— Люди разные, Даниэль, — сказал Амадео и снова уткнулся в компьютер.

Дэнни осторожно перевел дух и торопливо перевернул исписанную страницу. Надо бы поменьше болтать, чуть не попался.

Какая-то мысль зудела на самой границе сознания и никак не желала принимать четкую форму. Принципы Себастьяна, его желание подчинить себе удачу и зверские ставки не укладывались в голове в цельную картину. Чего-то во всем этом не хватало, и Даниэль чуял настоятельную потребность поближе познакомиться с ним, чтобы выхватить ту самую недостающую деталь пазла. Но мсье Амадео его убьет, если что-нибудь пронюхает, поэтому действовать напрямую нельзя.

Выспросить что-нибудь у Киана или Чилли не представлялось возможным — сразу что-нибудь заподозрят. А вот Кейси… Пусть он и сидел безвылазно в своей комнате, но имел доступ к информации по всему миру,