внушает презрение. Позорно быть слабым, быть безоружным, даже погибнуть в бурю. Слабые, хилые, некрасивые даже не имеют права на жизнь. Гера сбрасывает за это своего ребенка с Олимпа. В Спарте таких детей сбрасывали в море. Так, Платон в своем проекте идеального государства предлагал уничтожить детей, рожденных женщинами вне рамок – 20–40 лет, и от мужчин вне рамок – 25–55 лет, потому что они не могут вырасти сильными и красивыми.

Там, где господствует сила, нет места состраданию и благодарности. Единственный, кто помог слабым людям, – это титан Прометей, дав им огонь, научив ремеслам, но в Древней Греции не было ни одного храма, посвященного Прометею. Возможно потому, что он не был богом. Возможно потому, что он ослушался богов, не подчинился им. Второе вероятнее, т. к. жестокое наказание, последовавшее за ослушанием (орел терзал печень прикованного к горам Прометея), считалось греками справедливым.

Следует отметить, что античная культура – это царство силы, в котором невозможно злоупотребление силой. Возмездие под именем Немезиды настигает всякое злоупотребление. Кара настигает Прокруста, который не просто отнимал имущество у прохожих, но укладывал путника на ложе и в соответствии с длиной ложа: либо «укорачивал», либо «удлинял» свои жертвы. Эринии преследуют отцеубийц Эдипа, Ореста.

Ослабленное индивидуальное начало как доминанта античной ментальности определяет не только специфику моральных норм, особенно присущих ранним стадиям развития Древней Греции, но также воплощается в греческом искусстве. Язык греческой скульптуры – это язык тела. Головы греческих статуй столь не персональны, что долгое время голову Афины принимали за голову полководца, пока не нашли оставшуюся часть статуи. Бюсты победителей Олимпийских игр, выходившие из мастерской Фидия (V в. до н. э.), отличались, как правило, только выбитым именем победителя. По общему мнению ряда авторов (Плиний Старший (I в. до н. э.), О. Шпенглер (XX в.)) и других исследователей, характерные головы появляются только у Лисиппа (вторая половина IV в. до н. э.).

Греческий театр – это театр масок. Каждая маска воплощает определенный тип, определенный сценический образ, лишенный характера: старец, герой, убийца, молодая женщина. При этом греческий театр эволюционировал в сторону увеличения типов – масок. Так в комедии эпохи эллинизма было уже десять масок для ролей стариков, четыре – для молодых женщин и т. д.

Вневременность как доминанта античной культуры означает, что древнегреческое сознание полно настоящим. Греки не заботились о будущем. Став наследниками каменной критико-микенской культуры (1600–1100 гг. до н. э.), древние греки в гомеровские столетия (1100–800 гг. до н. э.) и в период архаики (700–500 гг. до н. э.) делали постройки из дерева и глины, видимо, не заботясь о долговечности своих сооружений.

Прошлое для греков теряло временной характер и сливалось в нечто безвременное, неподвижное. Вот почему персонажами древнегреческих трагедий были не «герои своего времени», а неизменные Медея, Эдип, Прометей и т. п. До нашего времени дошла запись договора, который должен был иметь силу в течение «ста лет, начиная с этого года». Видимо, считали ненужным отметить точнее, какой это был год. Этот факт свидетельствует о пренебрежении массового древнегреческого сознания точной хронологией, отсчетом последовательности событий во времени.

Первые греческие историки Геродот и Фукидид жили уже в V в. до н. э. При этом их «истории» отличаются, по сути, от исторических изысканий европейцев. В них нет точной хронологии, нет цепочки событий, нанизанных на нить времени, в них нет последовательности картин прошлого.

Так, Геродота называют отцом истории. Однако заглавие его труда, по-гречески «Историон», – слово, имевшее в античной культуре того периода одно значение – «исследование». «Исследование» Геродота – это описание верований, традиций, природы, климата, фауны, образа жизни, памятников, событий в жизни людей и государств. Это рассказ обо всем известном тогда в обозримом мире и недоступных частях света, рассказ зачастую без указания точного места и тем более времени. Сам автор оговаривается, что он не ставит иной цели, как записывать все, что слышит от тех и других. Таким образом, в истории Геродота много чудес, непреднамеренных ошибок и заблуждений. Например, вот каким образом автор описывает верблюда: «Наружный вид верблюдов эллины знают, а поэтому я не буду говорить о нем. Отмечу только неизвестную эллинам особенность. Верблюды имеют на задних ногах четыре бедра и столько же колен».

Фукидид – другой крупнейший древнегреческий историк – оставил нам «Историю Пелопонесской войны». Он был современником и активным участником описываемых им событий: роста могущества Афин при Перикле, Пелопонесской войны (431–404 гг. до н. э.), в результате которой произошло крушение союза городов – государств во главе с Афинами. Труд Фукидида отличает рациональный анализ причин и развития событий. Причиной Пелопонесской войны и других событий, по Фукидиду, является человеческая природа: страсть к владению, обладанию, стремлению к выгоде, пользе. Отметим, что именно настоящие события стали у Фукидида главным объектом исследования. Что касается прошлого, по нашим меркам – важнейшей цели исторического исследования, то Фукидид утверждает, что предшествовавшие его времени события не представляли ничего значительного.

Интеллектуализм как доминанта зрелой античной культуры означает, что древним грекам был присущ культ мышления, культ интеллектуальных занятий. Настоящая человеческая красота, по Платону, – калокагатийность в соразмерности души тела, в соразмерности образованности, мыслительных усилий и телесной красоты. Здоровье тела невозможно без этой соразмерности. Если душа и ум слишком страстно взволнованы, то тело может страдать и болеть. Если интенсивно живущее тело обладает вялой душой, то страдать будут душа и ум, испытывая, например, состояние позора от совершенных действий. И существует единственное спасение от того и другого: не приводить в движение души без тела, ни тела без души, чтобы, взаимно ограничиваясь, они приходили к равновесию и здоровью. Поэтому человек, изучающий науки или напрягающий свой ум над каким-либо другим занятием, должен совершать и телесные движения, путем упражнения в гимнастике, а тот, кто ревностно формирует свое тело, должен, наоборот, совершать движение душой, занимаясь музыкой и всякой философией, если он хочет по справедливости прослыть человеком как прекрасным, так одновременно и хорошим, т. е. калокагатийным.

Интеллектуализм был необходимым и постоянным аспектом древнегреческого сознания, интеллектуальные занятия составляли необходимую составную часть античного образа жизни. Неудивительно, что, проводя первую половину дня в гимнасии, вторую половину дня благородные греки посвящали занятиям математикой и философией, учились ораторскому искусству и эристике, а также музыке.

При этом древние греки ценили такие интеллектуальные занятия, которые были не связаны с практической выгодой, а являлись чистым теоретизированием. Поэтому они презрительно относились к вычислительной математике. Они первыми сделали математику дедуктивной наукой. Именно в атмосфере ионийского рационализма могла возникнуть теоретическая математика, которая ставила вопросы не «как?», а «почему?», например: почему в равнобедренных треугольниках два угла равны? и т. п. Таким образом, проблемы математического характера рассматривались скорее с целью