Сердце начало биться сильнее и сильнее. Темнота. В темноте — что угодно.

Надо было бежать. Бежать как можно дальше. Или драться. Или…

Дыхание участилось. По спине потек пот.

В полном одиночестве в темноте могло быть что угодно. Где угодно.

Как и под водой.

В груди шевельнулся огонек. Не от воспоминаний, не то просто желая напомнить о себе. Однажды Пришедшей уже довелось оказаться в подобной ситуации. И все ведь хорошо закончилось.

Альба сделала над собой усилие, сосредотачиваясь на дыхании и стараясь хоть немного успокоиться. Ничего не угрожало прямо сейчас, а вот найти выход нужно было. Выход наверняка есть, надо просто понять, как его искать. Нити магии были повсюду, так что вся это чернота — наверняка просто какая-то иллюзия. Шутка. Надо просто понять, как отсюда выбраться.

Альба сделала приставной шаг в сторону, надеясь отыскать наощупь стену коридора около кабинета. Коридор этот не был широким, и так можно было бы хотя бы примерно найти путь отсюда.

Не получилось. Не меньше семи шагов — и все равно нет никакого толку.

Одно из двух — или это какая-то очень, очень сложная пространственная магия, на которую только в легендах могучие волшебники прошлого способны были, или ее обманывают собственные чувства. И склонялась Альба ко второму варианту.

Если это наваждение — то зачем? Атаковать? Вряд ли. Да и кто бы стал нападать сразу на тридцать человек в стенах университета. Розыгрыш? Кому такое под силу…

Урок, как с измененной памятью? Испытание… Вот только — испытание чего?

Альба попыталась использовать плетение, возвращавшее из ментального поля Безуспешно. Значит, суть была не в этом. Но оно и понятно — остальные ведь этой магией не владели, так? Да вообще почти никакими ментальными плетениями пользоваться не умели пока. А урок должен быть усвоен всеми, разве нет?

Разгадка должна была быть простой.

Альба обернулась кругом, прислушиваясь к своим ощущениям. Темнота. И тишина. И пустота.

Это место было ничем — и всем разом. Какой-то словно бы прихожей, из которой можно идти куда-то дальше или стоять тут в нерешительности. Или стоять и смотреть в темноту, ожидая, когда она посмотрит в ответ и страхи обретут плоть.

Допустим. Но что дальше? Стоять и смотреть в никуда нет смысла, темнота создать монстров. Значит надо двигаться. И куда, в общем-то, ей идти?

Альба обернулась еще раз. Темнота. Темнота-темнота-темнота. Ни указки, ни стрелки, ни даже промелька каких-то направляющих. Решать ей получается, так?

Темнота рождает не только монстров. В ней может быть что угодно.

Промельк мысли — и неожиданно на горизонте появился роскошный дом. Ее дом. Двухэтажный особняк из тех, что можно было мельком увидеть в дальнем пригороде Избора. С барельефами, резными ставнями и целым собранием дорогих и ценных вещей. И бассейном. С павлинами.

С последнего образа Альба не удержалась и фыркнула. Вот никогда не думала, что она правда хочет себе ручных павлинов. Никогда. Да и особняк… Да, надо будет искать дом какой-нибудь по окончанию университета. В магистратуру и аспирантуру надо еще поступить на бюджет. Хотя, может, пробовать на практику к Искателям идти, авось получится ставку выбить…

Да, конечно, нужно в будущем где-то жить и на чем-то спать. При одной мысли о том, что она, покинув университет, останется одна в незнакомом мире без гроша в кармане становилось нехорошо. Но вот эти павлины… Ну уж. Ей такого не нужно, и попроще комнаты хватит.

Особняк вдруг стал представительством какой-то важной контригры. От одной мысли о том, чтобы там работать и всем заправлять, заломило зубы. Альба никогда не хотела быть начальником. Она и старостой-то быть не хотела совсем, согласилась только потому, что на нее рассчитывали. И, честно говоря, после речи архимага и правда надеялась, что чем-то может помочь одногруппникам. Хотя бы и опытом того, как делать не надо.

На нее рассчитывали…

Альба встряхнулась, осознавая этот факт.

Ей пришлось побывать в месте и куда хуже этого. При мысли о том горном озере у входа в Кузню по телу по сей день проходила дрожь. Но Альба прошла это, и теперь справилась с тревогой, способная выбирать, чем заполнить черноту вокруг. А остальные? Те, кому не доводилось переживать ничего подобного, кто не работал с полем, кто не мог сориентироваться в этой странной реальности?

У нее, Альбы, хватило знаний, умений и опыта разобраться в происходящем. А остальным?

Она ведь могла им помочь. Альба чувствовала это. У места, где она оказалась, надо лишь попросить…

И она попросила.

И оказалась лицом к лицу с высоким, властным мужчиной с ремнем в руке. За ее, Альбы, спиной кто-то был. Кто-то, к кому из темноты пришел этот мужчина-демон, этот страх. Кто-то, кто оставался один на один с этим… существом.

Это было знакомо. Ей — знакомо. Но прошлое оставалось в прошлом, а настоящее можно изменить.

Альба протянула руку и толкнула мужчину обратно в темноту. Она не оборачивалась, зная, что этого просто не следовало делать. Тот или та, кто были за спиной, вольны быть здесь, в темноте, без мужчины-демона. Без прошлого. Без страха.

На горизонте появился красивый дом. Не ее дом.

Альба сместилась в сторону, пытаясь понять, нужна ли кому-то еще ее помощь.

В следующий момент она оказалась на поле боя. Кто-то в доспехах и с мечом сражался с целой ордой нежити. Альба, не задумываясь, бросилась на помощь, размахивая невесть откуда взявшимся мечом. Это было почти весело — просто потому что она наконец могла дать себе волю. И потому что в один момент появился еще один рыцарь, пусть и с другим гербом, и втроем они казались почти непобедимыми, разрубая на части десятки немертвых.

Потом Альба почему-то вела за руку из леса потерявшуюся крошечную девочку.

Потом искала отравленные блюда за столом.

Следующая сцена вообще казалась до жути сюрреалистической — она почему-то в роли жука рядом с другими двумя жуками переправлялась через стол, где их все время кто-то пытался поймать, желая добраться до вазы со сладкими.

Потом Альба старалась вместе с незнакомым мальчиком выйти из лабиринтов библиотеки так, чтобы не заметил живущий там монстр.

Помогала неясной тени ребенка достать с верха дерева висящую там сладость, а большому побитому жизнью коту — отогнать собак от подруги-вороны.

Потом она очутилась в неожиданно светлом месте. До боли светлом. Даже белом. Эта была геометрически очень правильная комната, в центре которой стоял человек. Просто стоял, опустив руки. Все было правильным — а он нет. Он просто не мог быть правильным.

У Альбы не было ни однойидеи о том, как в таком ситуации помочь, и потому она просто подошла и положила руку на плечо. Такая же неправильная, несовершенная.

Человек обернулся.

На секунду Альба уловила знакомую черноту в его глазах.

И белый мир исчез. Вообще весь мир исчез.

Альба медленно приходила в себя, чувствуя, что сидит за партой, положив голову на скрещенные руки. На удивление это поза была довольно удобной. Точнее — была бы, если бы не затекла шея и спина.

Благо, сейчас никаких проблем с тем чтобы пошевелиться она не испытывала, и потому медленно села прямо, потирая лицо. Она чувствовала себя усталой, но при том вполне довольной чем-то, что было сложно описать.

Она все еще сидела в той самой аудитории, из которой вроде как ушла в «темноту». Как и все остальные. Большинство из товарищей по ментальному обучению еще спали, кто как расположившись за партой. Лишь несколько человек просто сидели, погрузившись в какие-то свои мысли.

Теор, стоявший недалеко, у стены, поймал ее взгляд.

Альба не могла не усмехнуться про себя. Все повторялось. Даже для тех, кто уже раз пережил Посвящение.

Куратор только улыбнулся, чуть кивая, и вновь отвел глаза, устремив взгляд явно не в физическую реальность.

На месте лектора сидела архимаг, поглаживая Хамла, весьма вольготно развалившегося на столе. У другой стены стоял третий из кураторов, магистр Гута, так же смотревший в никуда.

Альба ущипнула себя за палец. Так, на всякий случай.

Больно.

Пройдись если хочешь. Проще будет, — предложил мысленно менталист.

К этому совету стоило прислушаться.

Альба тихо выскользнула за дверь, никого не потревожив. Теперь коридор никакую тьму