– Она была в тумане? – Ордерион заметно напрягся.

– Да, – закивал Хорн. – Видел ее, как тебя сейчас перед собой! У нее в руках какая-то светящаяся штука оказалась. Как факел, только намного ярче. Твари, завидев этот свет, стали драпать, прихватывая с собой людей. А фрейлина эта мне и говорит, только не своим голосом, не женским. А каким-то странным… Как будто металл по металлу бьет и скрипит при этом. «Беги от света!» – говорит. Ну, ты знаешь, мне дважды повторять не нужно. – Хорн поднял руки. – Я деру дал. А потом хлопок. Меня от земли оторвало и куда-то понесло. Вокруг так ярко стало, будто лицом в костер сунули и глаза открытыми остались. И вдруг все гаснет. Я на ель рухнул. Все ветки пересчитал от верхушки до корней, но на зад ровно приземлился. Наши ребята, кто выжили, тем же путем объявились. Попадали мы друг от друга невдалеке. А вот местные, кто уцелели в тумане, – Хорн покачал головой, – за ветки цеплялись неумело. Да их всего-то человек с десяток осталось. И те… полегли. – Хорн тяжело вздохнул. – И вот сидим мы в лесу: вокруг темень, трупы и тишина. Решили утра дождаться и поискать дорогу. С первыми лучами солнца двинулись в путь. Дорога оказалась совсем рядом. От заставы мы недалеко забрались. Выходим туда, а там ребята наши! Из замка! Оказалось, мы все сгинули полторы недели назад. Но для нас-то всего ночь миновала… – Хорн неодобрительно покачал головой. – Тебя нет. Фрейлины, которая с тобой была, тоже и след простыл. Нечисть из тумана не вернулась. Ну, я тогда и решил, что вы не выбрались. Мы с ребятами переговорили, взяли телегу и вернулись в лес, чтобы трупы местных собрать да похоронить как полагается. Там-то мы и нашли Атана. И женщину в костюме деры для верховой езды. У нее руки скованы кандалами остались, а из-под ребер наш клинок торчал.

– Уверен, что клинок наш? – уточнил Ордерион.

Хорн взял один из клинков, что выбирал, и метнул его в ящик, на котором сидел Ордерион. Принц достал оружие и осмотрел лезвие с печатью королевского герба у рукояти.

– Точно такой же был, – пояснил Хорн. – С нашей печатью.

– Ты труп деры осмотрел? – Ордерион перевел на друга пытливый взгляд.

Хорн потупил взор и уставился в пол.

– На бедрах следы от пальцев остались. – Хорн отвел глаза. – Надругался кто-то над ней перед смертью.

– А что с трупом Атана? – напирал Ордерион, нутром чуя, что друг не договаривает.

– Мы сделали все как надо, – заверил Хорн. – Братом тебе он был. Принцем. О мертвых либо хорошо, либо никак, Ордерион, ты же знаешь…

– Что ты нашел, Хорн? – Ордерион встал, сжимая в руке рукоять ножа. – Что увидел, о чем даже королю не стал докладывать?

– Ты и так все понял.

– Говори! – рявкнул принц.

– Штаны у него были расстегнуты, и орган весь перепачкан.

– Дхар его побери! – закричал Ордерион и метнул клинок в стену. Тот пробил шов в кладке камней и застрял между ними.

– А в нагрудном кармане, – продолжил Хорн, – мешочек с белой пылью. Там немного осталось. Похоже, что почти весь он за поездку использовал.

Ордерион повернулся к Хорну спиной и сложил руки на груди, обдумывая услышанное.

– Выходит, по дороге назад Атан надышался белой пылью и решил позабавиться с фрейлиной на глазах у молодой жены. Позабавился. И получил по голове. От фрейлины? – Принц обернулся к Хорну. – Или от молодой жены?

– Рана на виске, – ответил Хорн. – Били наотмашь. Явно камнем. И тело молодой жены принца мы так и не нашли.

– Она жива, – кивнул Ордерион. – Принцесса Рубин жива.

– Ее нашли? – не понял Хорн.

– Фрейлина на заставе – это принцесса Рубин.

Хорн присвистнул.

– Ну и дела…

– И у нее есть копия, которая спасла тебя в тумане, – задумчиво произнес Ордерион.

– И где сейчас принцесса? – Хорн подошел к Ордериону, пытливо глядя на него.

– Я вернулся вместе с ней.

– И что она рассказала о том, что случилось с Атаном? – допытывался друг.

– Говорит, что ничего не помнит. Туман и все.

Хорн хмыкнул.

– Ну-ну… Если это не она Атана по голове ударила, то к чему скрывать, как он умер?

– Вот тебе, Хорн, не хватило духу рассказать королю обо всем, что ты обнаружил. А где же этот дух взять деве, на глазах которой молодой муж изнасиловал фрейлину?

Хорн в ответ лишь тяжело вздохнул.

– Ужас в том, – продолжил Ордерион, – что даже останься кто-то из воинов моего брата жив, он тоже вряд ли бы стал рассказывать правду. Возможно, из-за этой правды и убили изнасилованную фрейлину, чтобы похоронить грязную тайну в лесу…

– Луар злопамятный, – напомнил Хорн. – А ты на эту деву-принцессу так смотрел… – Он поморщился. – Не вляпайся, прошу тебя. Пусть эта вдовушка погостит здесь немного и домой к себе возвращается: здоровее будет.

– Поздно, Хорн. Для Рубин обратного пути нет.

– Ты о чем это? – Друг сжал плечо принца.

– Я женюсь на ней. И Луар заключит новый договор с Туремом.

– Дхар меня побери, – прошептал Хорн и отступил на шаг. – Не будет ей спокойной жизни в Белом замке, Ордерион. Отец твой обязательно поквитается.

– Я не позволю, – прошипел Ордерион.

– Убьешь его? – Хорн едва не сплюнул на пол.

– Не мели чушь, – жестко предупредил Ордерион.

– А это не чушь. Раньше ты терпел, потому что смысла бороться особого не видел. Все пресмыкаются, и ты головы не поднимал. Невеста короля ублажала?

– Замолчи, – прохрипел Ордерион.

– Ты сам их застал, но стерпел. И он на этой стерве женился. Мог выкинуть вон из замка, чтобы по миру гулять пошла, но нет. Да и зачем, если единственного сына, который вызывает опасения, можно понадежнее заткнуть и заставить вообще уехать? Ты ускакал. Погостил у брата, но вернулся. А тут Атан пропал! – Хорн взмахнул руками. – Как удобно было отправить на поиски тебя: и глаза не мозолишь, и вдруг сгинешь ненароком. Но у богов на каждого свои планы. Суждено тебе было с этой белокурой плутовкой на заставе пересечься. Я видел, как ты на нее смотрел; лихо она, видать, тебя красотой-то зацепила. А если твой папаша вздумает и на нее залезть, ох, боюсь, этого действа он точно не переживет.

– Королю своему смерти желаешь? – оскалился Ордерион.

– Ему давно пора преставиться и власть Галлахеру отдать. Луар сеет страх, Ордерион. А это всегда приводит к печальным последствиям.

– Я этого от тебя не слышал. – Принц отошел от Хорна и достал нож из стены. – И мысли свои больше никому не озвучивай: поплатишься головой.