— Но вы ей поможете? Ведь нам помогли, — не унималась девочка, приняв серьёзное выражение лица.

— Майя, — одёрнула мать.

Но батюшка отмахнулся.

— Пусть спрашивает. Это нормально.

— Ну так поможете или нет?

— Стратилата нельзя излечить. Его можно только убить, — подала голос женщина, сидевшая в другом конце стола.

Все обернулись к ней. Василий Устинович устало закатил глаза.

— О, прошу вас. Никто никого не собирается убивать. На всё воля божья.

— Но ей надо помочь! — возмущённо воскликнула девочка.

— Майя! — вновь оборвала её мать.

— Нет. Дайте сказать. Она такая как я. Почти человек. Ева мечтает стать обычной девочкой, жить в обычной семье. Она сама говорила.

— Но она не может, — сухо процедил батюшка.

— Как же вы не понимаете? Ева говорила, что сбежала от своих только что б не быть рядом с ними. Она не хочет быть королевой, не хочет пить кровь, а мечтает жить нормальной жизнью. Я её знаю. Мы подружились.

Майя посмотрела на других едоков в надежде отыскать среди них понимающие взгляды, но увидела лишь полное отрешение. Отец продолжил поглощать суп, а женщина в другом конце стола лишь деловито ухмыльнулась. Тогда она медленно опустила ложку обратно в тарелку. Взгляд поник. На лице выражение разочарования.

— Знаю, вам пришлось нелегко, — вновь подал голос Василий Устинович. — Можете переночевать у нас, а завтра… завтра будет новый день. Вы вернётесь к себе и постараетесь забыть о том, что вам пришлось пережить. Знаю, что не забудете, но уж постарайтесь. Что же касается девочки, то она останется с нами. Я уже распорядился вызвать из Киева комиссию по экзорцизму. Ребята знают что с ней делать.

— Она будет жить? — слабым голосом спросил Смирнов-отец.

— Уверен, с ней всё будет в порядке, — заверил священник.

Женщина продолжала ухмыляться. Это не ускользнуло от внимания Майи. Девочка понимала, что вряд ли стоило рассчитывать на благоприятный исход. Размешав гущу, она принялась молча есть суп, больше не проронив ни слова.

34 глава

Как только с проклятием Смирновых было покончено, Еву постарались отгородить от общения с ними. Казалось бы, неразрывную связь между стратилатом и пиявцами невозможно нарушить, однако несколько часов священного обряда сделали своё дело. Внутри у Евы образовалась пугающая пустота, неведомая ей ранее. Да, она сама хотела их отпустить, но сделав это, теперь чувствовала себя брошенной.

Спать легла в полном одиночестве. Кроме неё в доме никого не было. Не с кем поговорить, что-то спросить, и вообще, ушла внешняя ориентация в пространстве. Впервые за долгое время она чувствовала себя такой одинокой. Раньше могла проникнуть в мысли к кормилице, затем к Вите, Майе и её отцу. Теперь же полная тишина.

Уснуть не получалось. Она ёрзала из стороны в сторону, закрывала глаза и старалась посчитать до ста, но ничего не выходило. А может просто не хотела, ведь следующее утро уж точно не сулило ей ничем хорошим? Как могли они бросить её тут совсем одну?

Отодвинулась на самый край кровати, освободив место для невидимого друга. Легка на бок, засунув руки под голову. Стала всматриваться в темноту. Тишина пугала. Хотелось с кем-то поговорить, и лучше бы этот кто-то был сейчас тут рядом с ней. Она представила кто бы это мог быть. Кормилица? Нет, она слаба. Очень заботливая женщина, но абсолютно бесхарактерная. Витя? Вполне. До сих пор не верилось, что его нет в живых. А ведь он так нужен ей в этот момент.

— Страшно? Не бойся, — раздался до боли знакомый голос в её голове.

Она видела его перед собой. Парень лежал с мечтательным выражением лица, ровно как тогда в гостиничном номере. Сейчас же он был рядом с ней, лёжа на том самом месте, которое она освободила. Почти живой. Почти настоящий.

— Мне страшно, Вить, — тоненьким голоском пожаловалась Ева.

— Но ведь всё позади. Ты добралась туда куда хотела. Тут сородичи тебя не достанут, — совершенно спокойно ответил он.

В темноте не видно его глаз, но она знала, что он смотрит на неё. Как всегда, умиротворённый, тихий, бодрый. Фантазия играла. Девочка хотела верить в то, что он реально лежал рядом с ней, и эти мысли согревали её маленькое сердце.

— Дело не в сородичах. Я боюсь этих людей, — пожаловалась она невидимому другу.

Она представила, как он протягивает к ней свою руку, обнимает и заботливо прижимает к себе.

— Дурёха. Сама же просилась сюда.

— Я не знала как тут будет. Мне кажется, они меня не оставят. Убьют как дикое животное. Как думаешь, я зря боюсь?

Парень лишь усмехнулся.

— Я думаю, они тебя боятся ровно как ты их.

— Что же делать? Может родители Майи возьмут меня к себе, а? Я была бы хорошей дочкой, а для Майи сестрой. Мы поладим.

— Ты сама-то в это веришь?

— А что? — не поняла Ева.

— Надо было раньше об этом думать. А теперь всё. Сама же их отпустила. Теперь они снова люди, а ты по-прежнему вампир. Ну кто, скажи пожалуйста, добровольно согласится принять в свою семью вампира?

Ева злилась на выдуманного гостя, но спорить не стала. Он прав. Точнее, она права. Никто не захочет видеть рядом с собой чужака, причём такого как она. И священники не станут укрывать королеву вампиров. Будь она на их месте, то подожгла бы этот дом ко всем чертям, только бы избавиться от опасности. Никогда люди и вампиры не будут жить вместе. Это против природы.

— А ты молодец. Быстро схватываешь, — одобрительно произнёс Витя.

— Как же быть? — спросила она, вновь обратившись к выдуманному собеседнику.

— Надо уходить, — без промедления ответил парень.

— Мне некуда идти. Разве что…

— Разве что найти себе нового пиявца, который будет заботиться о тебя ценой своей жизни. Прям как я, понимаешь? — закончил за неё Витя.

Девочка задумалась.

— Но я так хочу в их семью, — жалобно произнесла она.

— Забудь. Беги пока не поздно. Сделай так, как я сказал.

Естественно, никакого Вити рядом не было. Но ей так нужно было хоть с кем-то поговорить, что она никак не могла отпустить от себя его образ. Парень прав. Снова прав. Надо уходить, пока эти люди и правда не решили её тут поджарить.

Выбравшись из-под одеяла, Ева принялась одеваться. Из дома вышла, еле ступая о землю, боясь быть услышанной. Старые петли неприятно скрипнули в ночи. Она замерла. Где-то вдали раздался собачий лай. Поняв, что рядом никого, девочка двинулась по узкой тропинке, ведущей со двора. Прикрыв за собой калитку, принялась торопливо удаляться прочь от этого места.