– Я хотеть ездить конь! – заявил он.

При этих словах Харитонов напрягся – один шейх уже поездил на Снеге, и чем это закончилось? – но, видимо, понявший его Джафар успокоил его, сказав:

– Ну, я-то остаюсь здесь!

– Ладно! Поезжайте! – явно скрепя сердце разрешил Харитонов.

Мы все вышли за калитку и увидели, как шейх белой птицей взмыл в седло, даже не касаясь стремян, и взял с места в карьер так, что очень скоро скрылся из виду – хорошо, что была уже глубокая ночь, а значит, вид еще одного белого всадника на белом коне не мог никого взбудоражить, потому что из людской памяти еще не изгладились незабываемые впечатления о первом.

– Надеюсь, он найдет обратную дорогу, – неосторожно заметил Сашка, и Харитонов тут же помрачнел.

– По-моему, он уже хорошо изучил окрестности и не заблудится, – успокоила я его, но не думаю, что это на него сильно подействовало.

Камаля не было где-то с полчаса, во время которых Харитонов не находил себе места и расслабился только тогда, когда мы услышали цокот подков. Мы же все это время вели неспешную беседу обо всем понемногу, причем Лариса активно интересовалась у Джафара жизнью женщин на Востоке. Он подробно, а главное, с большим удовольствием – она же натуральная блондинка! – ей обо всем рассказывал. Лора же слушала его так внимательно, так восхищенно, что Богданов недовольно заерзал на стуле.

– Ах, какой конь! – восторгался, вернувшись, Камаль. – Он не скакать, он лететь!

Время было уже далеко за полночь, и гости начали прощаться. Первыми ушли наши соседи, за ними стали собираться и арабы.

– Искандер! – сказал Камаль. – Я просить ты дать мне тот одежда, ты мне рано давать!

– Зачем тебе это? – удивился Сашка. – У тебя же теперь своя есть!

– Оставлять это память о вы и свой приключение в Россия! – объяснил он.

– Да бога ради! – пожал плечами муж и вынес ему одежду, которую шейх бережно взял, а потом передал охраннику.

– Я буду пригласить вы в Эмират, в мой дом! – пообещал он.

– Не получится, Камаль! – возразила я. – Тогда тебе придется объяснять отцу, откуда ты нас знаешь, и, таким образом, выяснится, что ты был в России. А ты ведь этого не хочешь?

– Не хотеть! – согласился он и вздохнул. – Я буду писать вы! И помнить! – пообещал он. – А вы знать, у вы есть верный друг! Это есть я! Вы для я столько делать! Я быть для вы совсем чужой, а вы я помогать! Я это never забыть!

– Знаешь, Камаль, мы очень рады, что у тебя останется хоть одно светлое воспоминание о России, – сказал Сашка. – Тебе пришлось здесь так много пережить, что ты вряд ли когда-нибудь захочешь снова приехать сюда.

– Never! – воскликнул шейх и даже головой помотал, а потом печально спросил: – Значит, я вы никогда больше не видеть?

– Получается, что так! – грустно ответила я, причем совсем при этом не притворялась – мне действительно очень понравился этот человек, с которым нас так неожиданно свела судьба.

– Я скучать по вы! Вы теперь мой родной люди! Брат и сестра! – торжественно сказал он.

– А ты нам пиши! – нашелся Сашка и, быстро сбегав в дом, вернулся с визитками, которые дал Джафару и Камалю.

– Да-да! Писать! – воскликнул шейх. – Я буду много писать!

Джафар поторопил его, и они сели в машину, причем растроганный до глубины души Камаль даже со слезами на глазах. Мы махали вслед лимузину, пока он не скрылся из виду, и я вздохнула:

– Вот и кончилось это приключение!

– Хорошо, что благополучно, а то ведь всякое могло быть, – добавил Сашка.

– Как ты думаешь, Камаль нам действительно напишет? – спросила я.

– Вряд ли! – подумав, ответил муж. – Вернется домой, закружится в делах и развлечениях, и эта тягостная история очень быстро вылетит у него из головы.

– Ну и пусть! – обиженно ответила я, хотя обижаться пока было и не на что. – А у нас с тобой останется моральное удовлетворение от сознания того, что мы практически спасли попавшего в беду человека.

– Почему же только моральное? – удивился Сашка. – А деньги? – напомнил он. – Их ведь у нас никто не отобрал! На что тратить будем?

– А то мы не найдем! – воскликнула я. – У нас с тобой столько проблем, что их еще и не хватит! Например...

– Маруся! Я так устал, что просто с ног валюсь! Давай отложим этот разговор на завтра, – предложил муж. – Тем более что, как известно, утро...

– Вечера мудренее, – закончила я.

На следующий день вечером нам позвонил Джафар и сообщил, что Камаль купил-таки Снега, которого предстоит транспортировать морем к нему в Эмираты, а сам благополучно отбыл в Париж, откуда направится домой, и попросил нас заехать к нему. Естественно, мы поехали. Встречали нас по высшему разряду, как самых почетных гостей, а уж перед убранством его резиденции меркли самые красочные описания роскоши из восточных сказок: на паркетных полах везде лежали пушистые ковры с таким длинным ворсом, что ноги в них утопали по щиколотку, окна были завешены золототкаными портьерами, на стенах, на коврах же, висело бесценное, судя по украшавшим его драгоценным камням, оружие, и повсюду стояли полные цветов самые разнообразные вазы: и из хрусталя, и желтые металлические, скорее всего из золота.

Как выяснилось, наше приглашение было не только желанием Джафара, чтобы мы отдали ему ответный визит – он пригласил нас по делу. Оказывается, перед тем как улететь в Париж, Камаль снял со своего счета деньги и попросил его отдать их нам в знак его глубочайшей благодарности за помощь. Конечно, по мнению Камаля, эта сумма была очень большой, но он, видимо, не знал, что Москва является одним из самых дорогих, если не самым дорогим городом мира, где однокомнатная хрущевка на окраине стоит больше, чем квартира в центре Парижа. Но, как говорится, дареному коню... ну и далее по тексту. Правда, и с этой суммой выходить на улицу было рискованно, так что до банка мы добирались в сопровождении охраны Джафара. С тех пор между нами не утихают споры о том, на что тратить деньги: на ремонт квартиры, новую машину, строительство второго этажа на даче и все в этом духе. Странно, но, когда денег у нас было значительно меньше, мы скорее приходили к общему мнению – правду говорят, что деньги портят людей.

В нашем же дачном поселке жизнь, взбудораженная произошедшими там невероятными событиями, постепенно наладилась. Никто больше не нарушал тишину индейскими воплями и свистом, не скакал верхом, изображая из себя Всадника без головы, да и Смерть с косой тоже больше не пугала людей своим страшным видом, грядки оставались в должном порядке, и их никто не топтал, не прыгал через заборы, не устраивал на свалке странных комнат, одним словом, у нас воцарились прежние покой и порядок. Хотя нет, было одно происшествие!