Радик сейчас где-то здесь, в городе, до кладбища ему недалеко. Надо было его опередить.

Инна быстро собралась, села в машину. Ворота гаража уже открылись, когда появилась Лена.

— Ты куда? — встревоженно спросила она.

— К маме, — коротко ответила Инна.

Увы, но она не могла послать к черту свою собственную горничную. Так же, как не могла игнорировать Радика, уж очень она от него зависела. И Лена сейчас не просто так появилась. Инна сама подсунула Радику эту дрянь, которая теперь следила за ней самой. Потому ей и надо знать, куда отправилась Инна.

Спору нет, Радик не такой наглый, как Леон, но все же Инна находилась в зависимости от него. Мало того, сомневалась в его честности. Он запросто мог присвоить алмазы, которые находились на кладбище. Потому и гнала она как сумасшедшая. Потому и нарвалась на гаишников.

Им она врать не стала и честно ответила на вопрос. На кладбище она едет. Гаишники переглянулись, у них даже возникло желание вернуть ей штраф, который она заплатила им лично. Но, видимо, Инна уехала слишком быстро для того, чтобы они успели принять необычное для себя решение.

На кладбище стояла мертвая тишина, аж уши заложило. Вечерело. Может, потому и влился в душу отнюдь не мятный холодок. Впрочем, это не помешало Инне добраться до погребального павильона.

Дверь была закрыта на замок, но ключ она не забыла. Открывая дверь, Инна напряглась в недобром предчувствии. Что, если сейчас она нос к носу столкнется с покойным мужем? И его первой женой?

Но в павильоне тихо. Только слышно было, как где-то капает вода. Это показалось Инне странным. На улице сухо, тепло, водопровод сюда не проведен. Тогда почему капает? Откуда? И куда?

Она задалась этим вопросом, но Некрасов и не думал отвечать на него. Он знал ответ, но прятал его в уголках своих губ, которыми улыбался, глядя на Инну. И его первая жена кривила губы. Они смотрели на нее с мемориальных плит, чтобы, как начало вдруг казаться, сойти с них. И преградить Инне доступ к тайнику.

Но где этот тайник? Понятное дело, надгробье Некрасова трогать смысла не было. Не мог он туда ничего спрятать. Сокровища могла хранить его жена. Инна внимательно осмотрела памятник, но не нашла ничего такого, похожего на тайник.

Возможно, Некрасов придумал какой-то механизм, привести который в действие можно было каким-нибудь хитрым нажатием. Инна ощупала весь памятник в поисках потайного рычага, но безуспешно. Тогда она схватилась за лопату, которая хранилась в специальном шкафу. Там же она нашла и лом…

Она уже сдвинула надгробие с ангелом, когда послышались чьи-то шумные шаги. Инна была так возбуждена, что ей померещился Некрасов. Она увидела его в мужчине, который входил в павильон. Увидела, испугалась, сердце ухнуло в груди.

Но это был полицейский. Он задал вопрос, на который Инна не смогла достойно ответить, и оказалась в машине патрульно-постовой службы. Которая с позором доставила ее в участок.

* * *

Снова дождь — с громом и молнией. И на море шторм. Значит, бояться нечего. Никто не причалит к острову, не высадит десант. В доме сухо, тепло. Нет электричества, зато есть рыба, значит, будет обед и ужин. Казалось бы, нет повода для грусти. Но с Зоей случилась истерика.

— Все, я больше не могу! — Она топнула ногой.

— Представь, что нас взорвали и мы оказались в аду, — сказал Глеб.

— В аду? — задумалась она.

— Вместе.

— Да, вместе, — кивнула она.

— А нас взорвали?

— Да, было…

— И мы тонули.

— Здесь очень даже неплохо для ада.

— Ну вот видишь.

— Но не очень хорошо для рая.

— Тебе не нравится наш шалаш?

Глеб пытался настроить Зою на романический лад, но ее хандра не хотела отступать.

— Шалаш не наш, — вздохнула она. — Шалаш этот остался за Инной.

— Пусть приедет и заберет, — усмехнулся Глеб.

— Я ей позвоню.

Зоя смахнула со стола спутниковый телефон, который остался с прошлого раза. Они могли бы забрать его с собой, починить, но тогда они слишком торопились покинуть остров, чтобы думать о таких мелочах.

Лопнувшая трубка была стянула скотчем, ничто не мешало Зое приложить ее к уху.

— Ух ты, работает! — восторженно протянула она.

Глеб встрепенулся. Аккумуляторная батарея в аппарате мощная, без нагрузки на телефон она разряжалась медленно, может, еще и осталось в ней что-то. Может, и хватит дозвониться до Большой земли.

— Ты серьезно?

— Обманули ха-ха-ха на четыре ху-ху-ху! — засмеялась Зоя.

— Могла бы просто дураком назвать, — уныло глянул на нее Глеб.

Купился он на эту нехитрую разводку. Но, видимо, потому что надоело ему здесь, домой хотелось… Но телефон не работал, связи не было. А Инна точно не отправит за ними спасательную экспедицию.

* * *

Едва ли Ковригин пытался скрыть свое злорадство. Сидит, смотрит на Инну, а губы расползаются в ехидной улыбке.

— Только не говорите, что вы занимаетесь этим делом! — Инна раздраженно смотрела на него.

Тюремный срок ей не грозил, даже уголовное дело не заведут, но все равно приятного мало. Тем более что ей уже пришлось провести ночь в камере для временно задержанных, в компании с какой-то шлюхой. Она позвонила адвокату, тот подъехал, но забрать ее не смог. Потому что Ковригин уже взял это дело на контроль. Не исключено, что он и организовал патруль на кладбище.

А утром Ковригин появился собственной персоной. Утром, ближе к полудню.

— Да нет, просто интересно, что вы делали на кладбище.

— Ревность довела до состояния аффекта.

— Смешно.

— Зато логично.

— Не знаю… Ну надгробие снесли, а зачем гроб выкапывать?

— Гроб?!

Инна еще яму толком рыть не начала, какой тут может быть гроб?

— Глубоко копали, до самого гроба. Потом на место все вернули. Даже надгробие на место вернули.

— Это вы о чем?

— Это я о ком.

— О ком?

— Не знаю… Вас, Инна Васильевна, задержали, можно сказать, на начальной стадии вандализма. А вот кто продолжил ваше начинание?

— Может, Оксана Некрасова сама выкопалась? Вернула все на место и назад.

Инна догадалась, кто мог добраться до гроба покойной. И забрать сокровища. Возможно, Радик уже на пути в «счастливое далеко» — с ее миллионами. А где же тогда Краколов? Если Радик его убил, то спрятал ли он труп? Или оставил тело на съедение ментам? Чтобы Инну сделали крайней.

— На этот раз и смешно и нелогично, — улыбнулся Ковригин.