Это обман, шутка, хитрый план.

Чтобы заманить меня в ловушку.

«Арион» качается на волнах, а Наталь все говорит и говорит – о дельфинах, белугах, нарвалах, морских свиньях и всех китообразных Средиземного моря. Он описывает естественную среду их обитания, ум – «Это вовсе не легенда!» – и обучаемость. Объясняет, как их найти, употребляя сложное слово апвеллинг![121] На французском это означает следующее: находишь уголок океана с большой глубиной и сильным течением, которое выталкивает на поверхность… питательные вещества. Течения на месте не стоят (ха-ха, каламбур!), но дельфины – большие хитрюги и умеют их находить. Наталь тоже умеет! Самое главное из течений – лигурийско-провансальское, которое, на нашу удачу, проходит в десяти километрах от акватории Ревеллаты.

Кто купится на эти сказки?

Точно не я. Наверняка найдутся девицы, одетые в стиле Hello Kitty[122], в бикини «Барби» и бейсболки «Минни Маус», которые будут визжать от восторга при мысли об объятиях с дельфинами. Меня мускулистый улыбчивый морской разбойник не проведет. Он сказал: «Лучше переоденься, не то напугаешь моих прирученных друзей», но я не из тех, кто по первому слову мужчины меняет униформу. Я надела черные джинсы, футболку и бейсболку с логотипами фильма «Челюсти» Стивена Спилберга. Клевый образ, хотя понравится скорее зубастым хищницам, чем интеллектуалам Мирового океана.

Мы прибыли в сердце его заповедника. Ничего особенного я не почувствовала, разве что ветер и качка усилились. Маяк де ла Ревеллата за нашими спинами стал похож на зубочистку, воткнутую в канапе. Наталь заглушил мотор и начал молиться. Вроде как.

Я знала слова наизусть.

Я замолчала. Наталь был впечатлен.

Я позволила ему закончить.

Согласитесь, довольно чудно́ цитировать диалог из фильма в открытом море.

Наталь закурил, даже не подумав предложить мне сигарету. Ну конечно, он ведь считает меня сопливой девчонкой!

– Долго ждать не придется, – сказал он между двумя затяжками. – Помнишь историю Маленького принца? Как он себя вел, когда приручал Лиса? Что считал самым важным?

– …

– Приходить каждый день в одно и то же время. Увидишь, принцесса, прирученные дельфины похожи на рыжего хитрюгу. Они привязываются к человеку и приплывают точно в назначенный час. Гляди…

Он плавно взмахнул рукой, приглашая меня повернуть голову налево.

Я ничего не вижу. Наталь снова вешает мне лапшу на уши:

– Там… замри…

Господи, они правда здесь… Я их видела.

Клянусь, я ВИДЕЛА их, как ручку, которую держу в руке, и тетрадь, в которой пишу!

Четыре дельфина – два больших и два поменьше – плыли к нам, выпрыгивали из воды, ныряли, снова появлялись и тут же погружались.

Я заплакала. И лила слезы, пока Наталь разговаривал с ними и кормил рыбой. Я терла глаза, и пальцы становились черными от расплывшейся туши.

– Проголодался, Орофин? Не жадничай, пусть твоя семья тоже поест! Лови, Идриль! Галдор, Татиэ[124], ну-ка посторонитесь!

Клянусь, четыре дельфина находились метрах в трех от нас, вокруг был не дурацкий океанариум, а море, мы явились в гости, значит, должны что-нибудь подарить, вот и нечего экономить на мороженой рыбе!

– Хочешь к ним?

– А можно?

– Конечно, если ты умеешь плавать…

Еще бы я не умела.

Я мгновенно разоблачилась, и Наталь не удержался от улыбки, увидев на мне бикини. В этой улыбке не было ничего порочного – так улыбается отец, обнаружив, что его маленькая девочка надела бальное платье прямо на пижаму.

Я нырнула, не дав Наталю насладиться сапфировыми пайетками на сизо-синем фоне и цветочками с жемчужинами-росинками.

Я касалась их, клянусь, гладила малышей Галдора и Татиэ.

Не верите? Ну и ладно! Моя ладонь скользила по плавникам и гладкой шкуре, ощущала мельчайшие неровности. Я смотрела под воду и видела, как одним движением хвоста они уходили на десятиметровую глубину, а потом в два приема снова поднимались на поверхность. Это не сон, не греза, мой будущий читатель, а нечто большее… За гранью земного опыта.

Я плавала с дельфинами!

– Вылезай, – сказал Наталь, заводя двигатель. – Хочу тебе кое-что показать.

* * *

Солнце зашло за бунгало аллеи С.

Он закрыл тетрадь и посмотрел на фотографию, сделанную летом 1961-го. Пора заканчивать. Нужно заткнуть глотку прошлому, развести большой костер, все сжечь и развеять золу.

Как будто ничего не было.

32

19 августа 2016

20:00

– Ваше пиво, герр Шрайбер.

Марко, молоденький официант из бара «Эпрокт», убедился, что бутылка «Битбургера» хорошо охладилась, и только после этого подал ее Якобу. Каждое лето патрон заказывал восемь ящиков этой марки для старейшего постояльца кемпинга – этакая имперская привилегия, восходящая к эпохе Бисмарка.

– Danke[125].

Немец даже глаз от компьютера не поднял. Марко терпеть не мог Шрайбера. Он был из тех клиентов, которые много о себе понимают: снисходительно улыбаются, поучают, объясняют отчего и почему – в частности, почему раньше «все было лучше» – обслуживание, кофе, мотоциклы и Средиземное море… В одном нельзя было упрекнуть Якоба Шрайбера: в свои семьдесят с гаком он был энергичен, любознателен и не гнушался объяснять, чем карбоновые шары для петанка лучше шаров из нержавейки, в чем превосходство фотопленки над цифровой записью и насколько пиво, сваренное вручную, вкуснее заводского.