— Ну, я тоже пришел примерно к таким же выводам. — Бережной задумчиво повернулся к окну. — Звонил Дмитрию — новых заболевших нет, распространение вируса удалось локализовать. Умерли еще четверо заключенных — из тех, кто контактировал с зараженными в СИЗО, а наш Семенов хорошо держится. И хотя мы знаем теперь, кто и зачем использовал психотроп, но пока не обнаружили ни лабораторию, в которой могли синтезировать вирус, ни то, откуда взялся психотроп, добавленный в водку. И смерть Павлова в нашем обезьяннике тоже не дает мне покоя. Патологоанатом определил причину смерти — паралич дыхательных путей вследствие отравления неизвестным веществом. Откуда он взялся? Кто и как успел передать его Павлову? А главное — зачем? Что он знал важного?

— Кто-то из наших, Андрей Михайлович. — Реутов вздохнул. — Больше некому. Знать бы кто…

— Вот и я думаю, что кто-то из наших… А это, сам понимаешь, и вовсе худо.

— А эти ребята, с которыми мы должны сотрудничать?

— От них ни слуху ни духу. — Бережной сердито нахмурился. — Да никто с нами сотрудничать не собирался, но и мы не будем ждать у моря погоды, а уж тем более — делиться с ними информацией. Сегодня из архива пришло дело, и нужно с ним разобраться. Но нам с тобой некогда ковыряться в бумажках, так что думай, кого мы привлечем еще?

Зазвонил телефон, и Бережной досадливо поморщился — не вовремя, но вызов принял.

— Андрей, я по делу. — Озарянский, судя по всему, куда-то спешил. — Юлия звонила. Она наводила справки в лаборатории «Атлантис» — утилизацией вируса занимался сотрудник, Иван Долгашевский, она обещала прислать его домашний адрес, но говорит, что он в лаборатории уже не работает.

— Понял. — Бережной задумался. — Спасибо, Анд рей. А ты сам-то знаешь, что это за лаборатория?

— Только со слов Юлии, я с частниками не работаю. Ладно, пора мне, увидимся.

Бережной посмотрел на Реутова.

— Слышал?

— Слышал, Андрей Михайлович. — Реутов задумчиво потер кончик носа. — Очень удобно — и очень странно получается. Наш пострел везде поспел, так, что ли?

— Да, странно. — Бережной побарабанил пальцами по столу и, не выдержав, закурил. — Ладно, придут документы из лаборатории, попытаемся разобраться.

— Я все-таки предлагаю привлечь к делу моего напарника, майора Васильева. — Реутов, предвидя возражения полковника, встал и подошел к Бережному. — Секты давно нет — а вроде бы и есть. Тут надо разобраться, и очень осторожно. Я ввел Васильева в курс дела, и он готов работать. Предварительно сделаем ему прививку, и пусть садится в нашем кабинете и роется в бумагах. Андрей Михайлович, майор Васильев — толковый следователь, очень внимательный и въедливый. И я полностью ему доверяю.

— А если обеспечить его достаточным количеством пива, то он и вовсе гений. — Бережной усмехнулся. — Я в курсе, что Васильев умный мужик, и не возражаю против его участия, но с предосторожностями, конечно. Группа крови у него неподходящая для нашего дела, вот что. Нужно опросить всех сотрудников Горчинского и Щелканова, особенно девчонок, не может быть, чтобы никто из них ничего не знал о Маше Гранишевской. Кротова пока особо не выделяй, если он виновен, можешь вспугнуть. Расспроси о нем у девушек, они сидят в одном кабинете, быть того не может, что коллегам о нем вот так совсем уж и нечего сказать. Это парни не вникали, все компьютерщики на один салтык, не от мира сего, но девчонки должны знать хоть что-то. А у Кротова для начала выясни, где он проживает и почему зарегистрирован по адресу, которого нет.

— А с Павловым что?

— Причина смерти — остановка сердца. — Бережной фыркнул. — Сейчас делают токсикологический анализ. В желудке у него обнаружили остатки капсулы, красно-белой, как и секретарши Щелканова, но вещество там явно было другое. А хуже всего знаешь что, Денис Петрович?

— Знаю. — Реутов взглянул в глаза полковника. — Мы не можем в этом деле доверять никому. Потому что яд Павлову могли дать только здесь. Кто-то из наших. А может, и не один.

— Именно. — Бережной поднялся и отошел к окну. — Любой может оказаться из этих. Кто угодно, понимаешь?

— Я — точно не из них, Андрей Михайлович, не знаю, как доказать вам это, — но я не один из них. И за майора Васильева тоже ручаюсь.

— Вот и ладно. Что ж, Денис Петрович, давай работать, покой нам только снится, а часики тикают.

Реутов кивнул и вышел из кабинета полковника. Ему было о чем подумать. И то, что его друг и бессменный напарник Витек сейчас не с ним, очень мешает — вдвоем они действовали намного эффективнее, и мысли у Витька всегда были дельными. Особенно если выпьет пива, тут полковник угодил прямо в точку.

— И все-то он знает. — Реутов хмыкнул. — Всегда все обо всех знает, старый лис.

Реутов покачал головой — как Бережному при его занятости удается быть в курсе всех дел сотрудников, он понять не мог. Надо будет узнать у него. Но сейчас необходимо вернуться в офис к Щелканову и опросить тамошнюю публику.

И нужно позвонить напарнику, хватит ему прохлаждаться. Тем более что дело приняло совсем уж катастрофический поворот.

«Секты нам еще не хватало! — Реутов выудил из внутреннего кармана свой телефон. — Как будто обычных преступников мало, так нате вам — недобитки какой-то секты, которую давно уже похоронили!»

— Привет, Витек, как отпуск?

— Издеваешься? — Виктор явно был не в настроении. — Я дома, занимаюсь хозяйством. Раиса на работе, дети в школе, а раз я дома — все на мне. Это каторга, а не отпуск!

— Тогда снимай фартук и мчись на работу. Бережной согласился на твое участие в деле.

— Правда, что ли? — Виктор чем-то зашуршал на своем конце провода. — Уже бегу. Что нужно будет делать?

— В кабинете гора папок со старым делом, прислали из архива. А в сейфе мои папки по текущему делу. Изучи как можно скорее и нарой мне что-нибудь, пока я не взбесился и сам себя не искусал!

— Ша, напарник, тихо. Пиво есть?

— Полный холодильник.

— Тогда считай, что дело в шляпе. — Виктор засмеялся. — Если там есть что-то, что можно откопать, я это откопаю.

Реутов довольно хохотнул и спрятал телефон в карман. В том, что Виктор нароет что-нибудь интересное, если только оно есть, он был уверен, Васильев отлично умел связывать разрозненные и на первый взгляд никак не связанные между собой факты и улики, и его цепкий ум сейчас очень пригодится в работе над этим делом.

Но теперь нужно ехать в офис Щелканова и трясти девиц и Кротова.

Реутов уже продумал, как будет строить допрос. И кандидатура Кротова казалась ему наиболее приемлемой на роль подозреваемого — Реутов привык доверять своему чутью, и Кротов не понравился ему сразу, с первого взгляда, а такое случалось с ним редко. То, что парень что-то скрывает, стало ясно еще на стадии проверки его резюме, но Бережной прав, тут надо действовать осторожно, и будет лучше, если никто в офисе не узнает о том, что версию о попытке самоубийства Маши они уже отмели как нежизнеспособную. Пусть думают, что полиция на это купилась — иногда в глазах подозреваемого выгодно выглядеть глупее, чем есть на самом деле, когда люди видят перед собой дурака, они расслабляются и перестают следить за мимикой и словами.