– Он просто лежал на столе, когда я проснулась, – сказала Матильда чистую правду. Ведь так намного проще врать, если говорить только правду. – Я уже начала его читать. Мне кажется, Легран, дом принял меня.

Нотариус нежно улыбнулся.

– Я его понимаю, сердце мое. Ты способна вдохнуть жизнь даже в мрачные развалины вроде дворца королевы-матери, не то что в этот старый дом. Тебе не снилось ничего странного?

– Не помню, – пожала плечами Матильда. – Я отлично выспалась.

Снова сказав чистую правду, она вспомнила о кулоне и обругала себя дурой безмозглой. Вот сейчас Легран спросит, и придется врать. Магу-менталисту! Ох и дура!

Однако – не спросил. Похоже, даже не заметил, хотя не заметить серебряный череп размером с некрупное яйцо, да еще с сияющими глазами-рубинами крайне сложно. Ладно, об этой странности она подумает потом. А пока…

– Надеюсь, ты составишь мне компанию за обедом?

– Непременно, сердце мое. – Легран поцеловал ей руку и с явным неудовольствием покосился на дверь, за которой сновали туда-сюда плотники и раздавались жизнеутверждающий грохот досок, визг пилы и стук молотков, щедро приправленный бранью мастера.

– Пока я обедаю в саду, – пожала плечами Матильда и лукаво улыбнулась.

Честно говоря, она бы с куда большим удовольствием пригласила Леграна в постель, но в полном посторонних доме это было как-то… как-то слишком напоминало бордель. Слава богу, Легран оказался достаточно тактичным, чтобы понять ее затруднения и не настаивать. Вообще, чем ближе она узнавала мсье имперского нотариуса, тем больше он ей нравился. Ей даже стало немножко жаль, что князь Волков выставил условие насчет брака с простолюдином.

Немножко! Совсем-совсем немножко!

А ведь из Леграна мог бы получиться неплохой супруг. В конце концов, должна же она хоть разок сходить замуж по-настоящему, а?

Сама удивленно засмеявшись столь необычным для Оль Санны мыслям, она поцеловала Леграна в губы и подумала: а ведь я больше не думаю о себе, как об Ольге! Как странно и как быстро! Прошлая жизнь словно подернулась дымкой, больше не вызывая ни сожаления, ни радости. Как будто я – совсем другой человек. Или же та жизнь была слишком размеренной, серой и скучной, так что и вспомнить особо не о чем. Нет уж, в новой жизни я не буду бояться любить! И жить на полную катушку – тоже!

– Ты самый замечательный мужчина на свете, Легран, – шепнула Матильда ему в губы…

И тут что-то с грохотом рухнуло прямо за стеной.

– Ненавижу ремонт, – совершенно искренне сказала она, со вздохом отступая от любовника.

– Я тоже. Идем обедать. Надеюсь, в саду тише.

За обедом они мило болтали о пустяках, Легран рассказал смешную историю из своей практики и только под конец спросил:

– Ты еще не наняла прислугу?

– Я и не знаю, где ее нанимать. Как-то до сих пор не приходилось.

– Думаю, тебе стоит поискать подходящих девушек в пансионе «Незабудки». Там воспитывают сирот из приличных семей.

– Кажется, Клаус тоже упоминал «Незабудки»…

– Довольно известное место. Мне, к сожалению, опять придется уехать на службу. Но я могу тебя отвезти.

Матильда благодарно кивнула и в очередной раз обругала князя Волкова скупым козлом. Вдова его сына не может себе позволить даже экипажа! Она поинтересовалась ценами на лошадей и коляски у Клауса, и безо всякого удивления узнала, что подобающий княгине выезд обойдется ей в половину годового содержания, и это – только покупка, а ведь лошадей надо кормить и за ними ухаживать!

Поездка вдвоем по весеннему Брийо избавила Матильду от печальных мыслей о хлебе насущном. Настоящая романтика! Когда-то она мечтала проехаться в коляске по Парижу вместе с красивым, галантным мужчиной. Вот она, мечта – сбылась! Легран целует ее руки, смотрит на нее с обожанием, что еще нужно для счастья?

Она вышла у пансиона «Незабудки» в самом радужном настроении, раскрасневшаяся от поцелуев и комплиментов, сияя улыбкой и предвкушая новую встречу. Пусть они лишь любовники, какое это имеет значение? Тем более для нее, взрослой, самостоятельной, обеспеченной и умной женщины? Свобода куда лучше брака. А защита… а что защита? Будучи ее любовником, Легран может защитить ее ничуть не хуже, чем будучи супругом.

Брийо, весна, жизнь прекрасна!

Так Матильда думала ровно до того момента, как переступила порог чистенького, двухэтажного, с геранями на окнах пансиона со скромной жестяной вывеской «Незабудки» и пафосной бронзовой доской у двери, гласящей, что данный приют находится под покровительством короны. Что-то там еще было про попечительский совет и Свет Благословенный.

Внутри же…

Не было внутри света. Ни благословенного, ни какого-то еще. Несмотря на чистые окна и белый день снаружи, в пансионе царил мрак. Не темнота, нет. Именно мрак, этакий давящий и выматывающий. А встретившая ее на пороге пышная дама в нарядном розовом платье и в кудряшках а-ля пудель своей доброй-предоброй улыбкой лишь усилила впечатление.

Отвратительное место, подумала Матильда, что-то не очень хочется нанимать девушек отсюда.

– Рада приветствовать вас, мадам?..

– Княгиня Волкова, – без улыбки представилась Матильда.

– О, ваша светлость, какая честь для нашего скромного заведения! – Дама подобострастно заулыбалась и изобразила реверанс. – Позвольте представиться, Нинель Козиньяк, милостью его императорского величества директриса пансиона. Вашей светлости нужна девушка в услужение?

Матильда уже почти ответила «нет», чтобы как можно скорее сбежать из этого ужасного места, но тут заметила любопытную девичью мордашку, выглядывающую из приоткрытой двери холла. На мордашке светились живым любопытством синие-синие глазищи, полные надежды пополам со страхом.

– Да, – сказала Матильда. – Мне нужна горничная.

Дама в розовом так неприлично обрадовалась, что Матильда невольно подумала: а есть ли в Брийо что-то вроде РОНО? И комиссии, которую можно напустить на эту милую даму. Уж очень она сладкая! И платье ее стоит… Пока Матильда не могла бы назвать сумму, слишком плохо разбиралась в местных реалиях, но определенно больше, чем платье самой Матильды.

– Если угодно, я покажу вам девушек. В этом году у нас шесть выпускниц, все как на подбор скромные, работящие и богобоязненные девицы! Разумеется, невинные и здоровые. Извольте пройти в гостиную, ваша светлость. – Дама изобразила еще один реверанс и, обернувший к двери, велела: – Эй, Козетта, подай шамьету для ее светлости!

От того, как изменился ее тон, Матильда невольно поморщилась. Да, диагноз ясен: мелкая акула из болота госучреждений. Ворует. Прикрывается общим благом. Трепещет перед вышестоящими. Как знакомо!

– Так, говорите, шесть выпускниц… а эта Козетта – тоже?

– О, прошу прощения. Вообще-то семь. Но Козетта – демоново отродье, позор нашего пансионата. Я с огромным трудом нашла дом, готовый принять ее в услужение, но, боюсь, мсье Жако не останется доволен. Прошу, ваша светлость.