имени относится. Спускаясь мыслью со звездных небес, она старалась объяснить нравы животных исходя из комплекции: робость зайца она возводила к свойствам холода, мужество льва — к свойствам огня, хитрость лисы — к флегме, медлительность осла — к меланхолии.

7. Она видела, что одушевленное тело постоянно страдает из-за внешних изменений, что болезнь сначала ранит душу, затем расшатывает ее телесное пристанище и, наконец, вовсе выгоняет ее из дома. Поэтому она принялась за изготовление таких снадобий, которые могли бы уравновесить расстройство и тем предотвратить его вредное воздействие. В этом деле она проявляла такую мудрость, что ее физическим целям послужили стихии — и основные составляющие вселенной и составляющие этих составляющих, сами они, происходящее из них, порождаемое ими: свои лекарства она изготавливала не только из трав и растений, но также из камней и металлов. Ее знанию следует приписать еще и то, что умело смешивая смертоносные яды, она даже их применяла для врачевания.

8. Во сне ей образно представилось, каким Природа могла бы создать человека, и как раз в этот момент луч света известил ее о приближении Урании, а на всколыхнувшейся глади текущего рядом ручья показалось отражение фигуры еще не подошедшей богини. Теория первой узнала божественных гостий, подняла мать и позвала сестру. Обменялись поцелуями, приветствовали друг друга по именам. Посетительниц приняли с полагающимся в гостеприимстве почтением. Когда же им предложили сесть, они кратко описали, зачем пожаловали. Вдруг среди них появился Разум и, водворив тишину, заговорил:

X

Милые дети мои, богини, которых я раньше

Самых веков породил, — в том рождении слава и мне.

Высшая воля моя перед вами: теперь вы явились,

Чтоб, наконец, завершить мною задуманный план.

Если чему-то еще в этом мире придать нужно форму,

Властью моею крепки, ваши руки возьмутся за труд.

Как допущу я в свое творенье любой недостаток,

Будь то краса, полнота иль совершенство само?

10 Чтобы чувственный мир, лучшего мира зерцало,

В каждой части своей полноту совершенства обрел,

Нужен ему человек, по образу сродный с богами,

Будет он славным венцом всей нашей работе святой.

Так уже прежде времен под мира началом живет он,

И не уступит ни в чем идее предвечной моей.

Душу ему небеса принесут, а тело — стихии,

Чтобы он жил на земле во плоти, а душой — в вышине.

Хоть и разнятся душа с телом, теперь воедино

Пусть их священный союз для достойного дела сведет.

Быть ему богом и быть от земли, пусть печется, как должно,

20 Культ воздавая богам, мир постигая умом.

В этом природы своей двойной он найдет воплощенье,

В этом высокий свой род оправдает сполна.

Чтобы божественных дел не бросать, занимаясь земными,

Чтобы и тем и другим в равной мере себя посвящать,

С высшими силами он наделен будет разумом общим,

И лишь тончайшая нить человека от них отделит[313].

Чувства животных грубы, это ведь всем очевидно:

Разве случайно они морды склонили к земле?

Ростом своим человек свидетельство верное явит

30 О благородстве ума, к небу святую главу

Верно направив: прочесть в его неизменном круженье

Должен он и для своих действий неложный закон[314].

Боги верховные с ним говорить будут, звезды и небо;

Лахезис тоже свои решенья не будет скрывать.

Ясно увидит во мгле он скрытые первопричины,

Так что Природа уже перестанет что-либо скрывать,

Будь то воздушная высь, молчаливые Дита потемки,

Неба просторы, земли, или глубины морей.

Цепь он познает вещей, причины летнего зноя,

40 Суши осенней, тепла весеннего и зимних льдов,

Феб как лучится и как сестра за ним поспешает,

Земли дрожат отчего и пухнет зачем океан,

Летние дни почему свои долго часы коротают,

Ночь же, едва наступив, уж удалиться спешит.

Пусть послужат ему стихии: огонь согревает,

Солнце сияет, земля порождает, вода пусть течет.

Суша плодами его напитает и рыбою волны,

Скот пусть пасется в горах, изобилуют дичью леса.

Все подчинится ему, круг весь земной, без остатка,

50 Первым, верховным жрецом ему быть в порядке вещей.

Но когда время придет гармоничной структуре распасться

И пошатнется в своих основаньях жилище его[315],

Путь свой направит в эфир, где, прежде лишь гость незнакомый,

Он свое место найдет навечно на звездных полях.

XI

1. Всем троим вам будет поручено свое дело, поскольку само оно состоит из трех этапов. Души надлежит создать из Энделихии и устрояющих добродетелей, тело — подготовив материю, соединить же их в нечто единое нужно, подражая небесному распорядку. Первое поручается Урании, второе — Физис, третье же — тебе, Природа.

2. Многое уже дано вам в помощь, но от многого вы избавлены. Когда вы захотите, вам предстоит взять из уже сотворенной Энделихии зародыш человеческой души, а из стихий, уже вырванных из хаоса, сотворить тело. Вы понимаете, сколько потребуется старательности, сколько тщательности, сколько прилежания для создания и украшения человека? Тяжкое и тонкое, на сложных расчетах основанное дело я вам поручаю.

3. Тем не менее, если, как это часто случается, память ваша ослабнет из-за множества дел, тяжести и ответственности начинания, вам следует обратиться за помощью к божеству: Урании я даю зеркало Промысла, Природе — скрижаль судьбы, тебе, Физис, — книгу памяти. По правде сказать, в этих трех предметах — свидетельство божественного совета, истина и чистейший род надежности.

4. Зеркало Промысла обладало таким большим диаметром, такой обширной, гладко отполированной поверхностью, так глубоко можно было в него заглянуть, что полученные в нем образы не разъедала ржавчина, не портило время, не касалась порча. В нем жили идеи, жили первообразы, лики вещей, не рожденные во времени и не предназначенные для смерти. Это зеркало — вечный ум, в котором пребывает глубочайшая мысль, порождающий и уничтожающий все интеллект.

5. Среди первообразов можно было найти все, что готовилось к рождению, его свойства, величину, срок и способ появления на свет. Вот Сильва, еще погрязшая в изначальной своей ветхой тьме, под воздействием божества обретает новый лик. Вот дружба стихий, сама себе придающая