Второй параграф того же устава или, по крайней мере, самого распространенного его апокрифа утверждал: «Все изложенное в параграфе первом есть не что иное, как ложь, сказанная хитрецами для глупцов».

— Конечно же нет, — иронически согласился Том. — Так же как и пестрая вера.

— Ошибаетесь, — все так же глядя в окно, возразила Циньмэй. — Пестрая вера существует. Но не всерьез, конечно. Не всерьез — есть разница. А потом, мистер, я уже вас раскусила: с вами надо играть напрямую или… Впрочем, обойдусь без «или».

— Вы, я вижу, не лишены дара психолога, — скупо сделал собеседнице комплимент Том.

— В Стае без этого нельзя, — как о чем-то само собой разумеющемся сказала девушка. И на минуту задумалась. — Все это время… Пока Секта существует на Джее, люди Учения собирали все, что относится к Древним Империям. Вам не понять, но сам Эрн — он оттуда идет, из Старых Миров. Но это — не для вас. Вам важно вот что: разбогатевшие люди Секты — такие, как мой отец, вкладывали деньги в то, что осталось от Империй. Вы думаете, в музее Академии собрана самая большая коллекция реликвий Зу и Ю? Или где-нибудь в Метрополии? Смешно. Это здесь — в тайниках Секты можно найти такое, что и не снилось высоколобым мудрецам из университетских лабораторий.

— И я думаю, что та коробочка, за которой мы с вами едем, стоит не на последнем месте в списке этих диковин? — осторожно предположил Том.

— Да, далеко не на последнем. — Циньмэй косо улыбнулась. — Когда Марика предложила отцу эту… вещь, все наши были потрясены. Вы сами должны понять, что этой штуке практически нет цены. Но в конце концов мы нашли… общий язык.

— Ваш отец, — осторожно продолжил Том, — оплатил вступление Марики в общину Кунта-ин-Шая, а…

— И вступление в общину, и многое другое. Она стала далеко не бедной девочкой — Марика Карои.

— Кстати, где она сейчас? — уже чисто рефлекторно поинтересовался Том.

— Вам это так уж важно знать, мистер? — Циньмэй пожала плечами. — Я и правда не знаю этого. Мы стали неинтересны друг другу с какого-то момента. Точнее — нет. Мы стали бояться одна другую. Так сказать будет вернее. Я не понимала тогда… Только теперь, пожалуй, до меня начало доходить. Понимаете, я считала себя сильной. Только потому, что не боюсь страданий и смерти — это каждый в Стае может. Я думала — тем он и страшен — «Джейтест». Тем, что несет испытуемому смерть и страдания. Я дурой была тогда. Нет ничего проще, чем убить человека или пытать его. Но когда в твоем распоряжении целая планета, набитая разными чудесами, разве достойно размениваться на такие мелочи? Ну посмотрите, разве Дракон тот хотел убить Кайла Васецки? Если бы захотел, справился бы запросто. А двойники те — им-то ничего не стоило любого из вас прикончить без лишнего шума. Нет, у них все тоньше было задумано — у тех, кто испытывал оруженосцев на право быть Воинами Зу. Ведь Дракон не по Кайлу ударил — по всем людям. По Джею вообще. А двойники эти — они не в смерть, в колдовство какое-то тянули. Порчу на людей наводили. Детишек тех…

Циньмэй запнулась.

Том воспользовался короткой паузой, чтобы спросить ее о том, с чего, собственно, и хотел начать разговор:

— Скажите, кто привел в действие эту штуку? Неужели вы сами?

— Да, сама. — Девушка окинула Тома недоуменным взглядом.

Тот постарался никак не реагировать на него.

— И когда это произошло? — продолжил он разговор по намеченной схеме.

— Не сразу. Только через несколько лет после того, как эта вещь попала к нам в руки.

— К нам — это к кому именно?

— Я говорю про Стаю. Все, что связано с Древними Империями, общая собственность Стаи. Я — только хранитель ее.

— Ну, — чуть иронично заметил Том, — кое-чем из оставшихся от Империй пожитков владеют шесть музеев здесь, на Джее, и двенадцать разных коллекций по всей Федерации.

— Думают, что владеют. — Глаза Циньмэй холодно блеснули удивлением, насколько бестолковым оказался ее собеседник.

— И вас признали лучшей кандидатурой на такое вот испытание? — Том постарался, чтобы в голосе его не прозвучало ни нотки иронии.

— Наш род — один из высших в Стае. Отец в том же ранге, что и Мастер Лю. Но он был слишком стар, чтобы пройти Испытание.

— Но в конце концов вы же — женщина.

— Я уже говорила, что испытывается не сила, а дух воина. Нет ничего проще, чем просто уничтожить его. И нет ничего труднее, чем сломить его дух. Для этого требуются поистине изощренные испытания. Но я думала, что буду сильнее этого. Что сама справлюсь. А теперь…

— Что — теперь? — очень осторожно спросил Том.

— Что теперь — сами увидите, — бесстрастно ответила Циньмэй. — Теперь поломалась я. Иначе — черта с два я с вами сейчас болтала бы про все это. Кстати, мы уже два квартала мимо нужного поворота пилим.

Чертыхнувшись про себя, Том занялся баранкой, а вслух спросил:

— И вас ни капли не смущает мысль о том, что я, как федеральный следователь, могу просто конфисковать то, что вы окрестили «Джейтестом»? В целях дальнейшего ведения порученного мне расследования.

— Я же вас не считаю идиотом, — с откровенной досадой оборвала его Циньмэй. — Мы — люди Стаи — человека чувствуем через каменные стены, каков он и что собой представляет. Вы же лучше меня понимаете, что, пока ваши яйцеголовые будут мудрить над камушками этими да железками, здесь полпланеты в коконы завернутся. В саван. Я думала, что справлюсь сама. Но потом поняла, что только того, что может дать Мастер Лю… Того, что дано ему, мало. Я и сама думала, как выйти на декана Васецки. Но с этим ничего не бывает случайным: вот вы первыми сами пришли. Я же по вам вижу, что действовать будете, ни на кого не оглядываясь. Стоп. Это здесь. Заверните в ворота.

* * *

Двор был невелик, а Иннинь уже ждала их у входа в небольшой, старой постройки коттедж, из таких состояла вся эта часть города. Подруга Циньмэй была тоньше ее, гораздо живее и женственней, но постарше ее выглядела. Была она уже умненькой восточной красавицей на выданье, а не зажатым внутренним заклятьем учеником злого колдуна, как дочь Вана. Впрочем, разницу эту ощущал, наверное, только посвященный.

— Это Том, — без особых уточнений представила спутника Циньмэй. — Ему надо показать Куна. И еще, я пришла взять ту вещь.

— Куна забрали, — тихо, без всякого выражения, сказала Иннинь. — А про вещь они не знали, даже не спросили.

— Кто? Кто забрал вашего брата? — поспешно спросил Том.

Иннинь смотрела словно куда-то сквозь него. Может, он и не существовал для нее вовсе.

— Кто забрал Куна? — повторила вопрос Роббинса Циньмэй.

— Люди на машине с крестами. Как «Амбуланс» — белая с красными крестами, только военная. Сейчас по всему городу забирают людей с синдромом.

Том, не дожидаясь конца разговора, забарабанил по клавишам блока связи. Дважды чертыхнулся про себя, ошибочно набрав коды доступов. Потом окликнул девушек: