держа его под плечо. Потом увидел, как нахмурился Бурный. И решил не сыпать соль на рану. — Ладно, ты еще встретишься с ним. На татами. И превратишь в котлету. Я тебя натренирую. Как нога?

Бурный как раз наступил на больную ногу. Скривился от боли.

— Пойдет. Жить буду, — проворчал Ваня. — Дайте куда-нибудь присесть.

Мы протолкались сквозь толпу участников. Тех, что окружали маты. Поднялись вверх по тропинке между холмами. Зрители внимательно осматривали нас. Некоторые позволяли насмешки. Типа:

— Ну все, отстрелялся, воин.

Или:

— Отдыхай, каратист.

Я сказал Бурному:

— Не обращай внимания на шакалов. Они всегда стараются укусить раненого.

Ваня промолчал. Продолжал ковылять вверх по наклонной. А Крылов не сдержался:

— Эй, кто там такой храбрый! — заорал он. — А ну-ка, иди сюда. Со мной поговори.

К счастью, никто из остряков не решился выйти к нам. Я шел, глядя под ноги. Чтобы не оступиться. Заметил, что кеды грязные, как у бомжа.

По дороге нас догнал Смелов. Пошел сзади.

— Да ладно, Ваня, — сказал он нам в спину. — Мы еще поймаем этого гавнюка. Я ему лично наваляю. Следующий бой как раз мой.

Ха да, точно. Я остановился. Крылов потащил Бурного дальше. А я ткнул Смелова в грудь.

— Никаких больше поединков. Ты слышишь? Ты совсем с ума сошел? Хочешь опять в реанимацию?

Леня угрюмо прошел дальше. Вот упрямый осел. Я догнал его. На вершине холмов нас встретил холодный пронизывающий ветер.

Справа стояли парни и девушки. Курили дешевые сигареты. Ветер отнес дым в нашу сторону.

— Подожди полгода, — сказал я Смелову. Положил ему руку на плечо. — Вместе с Ваней. Тренируйтесь со мной. И после этого мы надерем им задницы. Сотрем их в порошок.

Но Смелов скинул мою руку с плеча.

— Сами как-нибудь разберемся, — сказал он и пошел вперед. — Чемпион. Иди, дерись дальше.

Ну вот. Обиделся. Я пошел было за ними. Но тут услышал сзади крики:

— Расколов из «ЦСКА». Ермолов из… из «Дома леса и водопада».

А потом парень продолжил выкрикивать другие фамилии. И вызывать новый круг бойцов.

И я пошел обратно. Один из зрителей хлопнул меня по спине.

— Давай, чемпион. Сделай его. Я тебя видел в Ашхабаде.

Надо же. Такое напутствие мотивировало. Когда я спустился, противника еще не было. Я снял кеды. Взбежал на татами. Поклонился.

И увидел, как противник тоже взошел на маты. После постоянных схваток маты тоже покрылись грязью.

Интересный тип. Синий пояс. Чуть ниже меня. Но по комплекции примерно такой же. Может, килограммов на пять меньше. Руки и ноги у меня длиннее. Лицо самое обычное. Самое непримечательное. Курносый, уши чуть оттопырены.

Судя по движениям, Расколов тот еще шкодливый. Так, понятно. Будет брать меня быстротой. И техникой.

— Хаджиме, — объявил рефери.

Нет, он не стал атаковать. Стоял на месте. Ждал. Ладно, раз так, я пошел сам. На него.

Тактика понятна. Мне надо дать ему хорошенько. В корпус или в голову. Нет, скорее в корпус. Он слишком шустрый. Голову трудно задеть.

Я атаковал первым. Расколов оставил эту честь мне. Быстрый мае гери. Чтобы проверить, насколько стремителен противник.

Так и есть. Расколов отступил. Отбил мой удар. Двигался он быстро. Я же говорю.

Я продолжил атаку. Ударил уже левой ногой. Тоже мае гери.

И тут Расколов удивил. Грохнулся на маты. Сам. И сделал подсечку. Так быстро, что я не успел отреагировать.

Бац! Я я распластался на матах. А Расколов вскочил. И глянул на меня с усмешкой.

Ладно. Не больно, но обидно. Если бы мы дрались на официальном чемпионате, он заработал бы балл. Может, два. Очень чистый и техничный прием.

Я тоже вскочил. Рефери убедился, что с нами все в порядке. И скомандовал продолжать схватку.

Я опять атаковал. На этот раз быстрее. Но Расколов все равно оказался шустрее. Отошел в сторону. Отбил мой удар. Легким блоком агэ уке. Небрежным таким.

Вот только он не думал, что я это предусмотрел. Мой удар был для заманки. Чтобы спугнуть дичь. И это мне удалось.

А когда он дернулся в сторону, я достал его маваши гери. Быстрым. Не очень техничным. Но зато сильным. Прямо в ребра.

Расколов скривился от боли. Едва успел отскочить назад. Но я уже не хотел его упускать. Рванулся вперед. Догнал. Имитировал новый удар ногой. А когда Расколов пытался его отбить, ударил его рукой.

Тоже боковой. Правой. Только точный и жесткий. В челюсть противника. Против такого финта он ничего не смог противопоставить. Тем более, что у него наверняка еще болели ребра. После моего маваши.

И поэтому Расколов рухнул на маты. И уже не мог подняться, как ни старался.

Глава 24. Передышка

Удар получился сильный. Но щадящий. Точнехонько в челюсть.

Мой противник лежал еще секунд десять. После того, как рефери закончил счет. Потом поднялся. Тоже всем поклонился. И мне, в том числе.

Карие глаза смотрели уважительно. Надо же. Обычно после такого нокаута люди выглядят, как будто их распотрошили. И разрезали на куски. А этот выглядел достойно.

— Ты неплохо держался, — заметил я, когда мы сошли с татами. Вместо нас тут же побежали другие участники. Конвейер продолжал перемалывать новые жертвы. — Да и сейчас выглядишь хорошо.

Расколов кивнул. Светлые карие глаза заискрились улыбкой.

— У тебя рука легкая. Уложил меня спать. А когда я поднялся, то в голове нет тумана.

А что, так тоже бывает? Надо же, не знал.

Мы разошлись у судейского столика. Я подошел к парню со списками. Тот уже успел пригладить космы. Да и чуточку охрип от криков. Как и его товарищ на другой стороне площадки.

В одном ги ему было зябко. Поверх он напялил зеленую болоневую куртку. С нашлепкой молнии на рукаве.

— Когда мой следующий бой? — громко спросил я. Вокруг все галдели. Как на птичьем базаре. — Я буду наверху. Могу не услышать.

Парень покачал головой. Ухмыльнулся. Он переступал с ноги на ногу. Нос покраснел от холода.

— На сегодня все уже. Завтра продолжение. Свободен, Ермолов.

О, так даже лучше. Мне как раз надо в город. Я кивнул нахальному организатору. И отправился назад. В который уже раз.

Зрители не обращали на меня внимания. Увлечены поединками на площадках. Кричали и поднимали вверх руки. Сжатые кулаки.

А я уже торопился к «Москвичу» Смелова. Честно говоря, босые ноги в кедах изрядно замерзли. В воздухе чувствовалось дыхание зимы.

Несмотря на прохладу, вокруг на холмах появилось множество палаток. Выросли, как грибы после дождя.

Понятно. Молодежь решила совместить отдых и соревнования. Приятное с полезным. Где-то уже развели костры. Сидели вокруг. Играли на гитаре.

Смелов и Бурный сидели в машине. Оба молчали. Что-то у обоих похоронное настроение.

Смелов смотрел в окошко. Бурный откинулся назад. Лежал на сиденье с закрытыми глазами.

Я взял из багажника сумку с одеждой. Сел назад. В машине теплее, чем снаружи. Начал переодеваться.

— А где Олег? — спросил я, стягивая грязные штаны. — Он опять сам доберется?

Бурный не отреагировал. Так и лежал. С закрытыми глазами. На шее у него пульсировала вена.

А Смелов повернул ключ в замке зажигания. Хотел завести машину, но сначала получилось вхолостую. Он ответил:

— Ну да. Сам. Завтра ты тоже сам сюда поедешь.

Снова крутанул ключ. Двигатель почихал и натужно запыхтел. Вот это другое дело.

— Слушайте, парни, а че такое? — машина поехала вперед. Слишком резко. Я откинулся назад. Ударился о спинку сиденья. Выронил футболку из рук. — Вы чего такие полусдохшие? Ну, Ваня понятно. Переживает из-за проигрыша. А ты, Леня? Чего ты завелся?

Смелов устало вертел руль. Тихонько сигналил нерасторопным зрителям. Те медленно переходили дорогу.

— Ну что тут непонятно, Витя? — раздраженно спросил он. — Тебе, правда, не понять. Ты у нас везунчик. Баловень судьбы. А нам приходится все зубами вырывать. И не факт, что получится. Вот я, например. Вправду не смогу завтра прийти. Головные боли жуткие. Глаза из орбит лезут. Сейчас опять начинается. А я хотел завтра драться.

Я усмехнулся. Внутренне, то есть мысленно. Переоделся. Скатал ги. Швырнул в сумку.

— А с чего ты взял? — спросил я. Машина прыгала по грязным кочкам. — Что мне все дается по мановению волшебной палочки. А может, тебе кажется. Не думал?

Смелов надавил на газ. Мотор натужно взревел. «Москвич» помчался вперед.

Навстречу проехал «УАЗик». Внутри сидели улыбающиеся парни и девушки.