– Что тоже справедливо, дьявол меня расстреляй, – поневоле как-то вступился за него Скорцени.

– Мало того, без моих знаний и моей интуиции вся эта ваша экспедиция попросту теряет смысл, – усилил натиск оберштурмбаннфюрер. – Так что это вы, вовлекая меня в свою авантюру, должны источать уверенность в успехе и расточать гарантии, в которых мне, и только мне, позволительно сомневаться.

Крич беспомощно, с явной обидой в глазах, обратил свой взор на Скорцени, однако первый диверсант рейха демонстративно рассматривал что-то там, в просвете между кронами двух кипарисов. Стоявший же у входа обер-лейтенант назидательно ухмылялся и, возомнив себя рядовым охранником, даже не пытался скрывать своего ехидства под маской невозмутимости.

– Насколько я понял, ым-ым, – явно стушевался промышленник, – встреча наша изначально пошла не по тому, не по деловому пути.

– В самом деле, надо бы дипломатичнее, – как бы про себя проговорил кто-то из коллег Крича.

– К тому же никто и никогда «хранителем сокровищ фельдмаршала», как вы изволили выразиться, меня не назначал, – решил окончательно дожать его барон.

– Стоит ли придираться к терминам? – попытался охладить его юрист. – Тем более, к таким, совершенно необязательным.

– Вы правы, оберштурмбаннфюрер: официально хранителем сокровищ Роммеля вас никто не назначал, и в этом ошибка высшего руководства страны. Но если рассматривать вопрос по существу, то этим хранителем вас назначила сама история, – осуждающе заметил Скорцени. – Причем история рейха.

– Разве что история, – иронично передернул плечами фон Шмидт. – Просто некому было довести это до моего сведения.

– Словом, будем считать, что наша встреча еще и не начиналась, – пророкотал своим гортанным басом обер-диверсант рейха, все еще не отводя взгляда от вершины гранитного утеса, застывшего на северной оконечности мыса, словно полуразрушенный маяк. – И никаких псалмопений по этому поводу, никаких псалмопений!

– Наверное, так и следует поступить, – признал его правоту фон Шмидт, дабы не загонять промышленников в угол. – Будем считать наш разговор предварительным обменом мнениями.

– Поскольку поиски африканского клада Роммеля – наше совместное предприятие, – продолжил Скорцени, даже не взглянув в сторону «хранителя сокровищ фельдмаршала», то сразу же условимся: никто никаких деловых гарантий требовать друг от друга не станет. Кроме гарантии порядочности и понимания того, что основная часть извлеченных ценностей будет обращена во благо возрождения рейха. Нашего, Четвертого рейха, господа!

– Пожалуй, вы правы, ым-ым, – тут же поддержал его Крич, не пытаясь при этом хоть как-то объяснить или оправдать свой предыдущий кавалерийский наскок.

– Нам нельзя ни срывать эту операцию, ни медлить с ее реализацией, – только теперь по-настоящему подключился к разговору начальник юридического отдела акционерного общества «Дефрольгезельшафт». – Помня при этом, что виды на «золото Роммеля» имеют некоторые правительственные структуры Франции, сицилийская мафия, сепаратистское движение «Свободная Корсика» и корсиканские пираты, а также сразу две конкурирующие между собой организации приверженцев дуче Муссолини, чьи поисковые водолазные боты базируются сейчас у итальянских островов Пьяноса и Капрая. Не говоря уже о всевозможных романтиках-кладоискателях и прочих проходимцах, коих в этих краях, как и в прибрежных водах все еще французской Корсики, хватало во все времена.

«Вот это уже иной разговор, – поиграл желваками фон Шмидт. – С этой минуты мы будем приближаться к деловому согласию, исходя из равных стартовых условий».

Едва он подумал об этом, как Скорцени вывел себя из состояния нирваны, обвел присутствующих добродушно-проницательным взглядом и своим хрипловатым, не ко времени свирепым голосом продолжил мысль барона:

– …А посему вдумчиво выслушаем соображения оберштурмбаннфюрера СС фон Шмидта, начальника охраны и службы безопасности того самого «Африканского конвоя Роммеля», а отныне еще и вполне официального хранителя сокровищ фельдмаршала. Вы готовы осчастливить нас своими соображениями, барон?

– Теперь, очевидно, готов.

– В таком случае поблагодарим Создателя, что барон все еще пребывает под нашим покровительством и намерен вести к тайнам сокровищ Роммеля именно нас, а не корсиканских сепаратистов, продавшихся русским гарибальдийцев или жалких последователей великого дуче.

Май 1960 года. Отель «Пристанище паломника» на северо-восточном побережье Корсики

На закате солнца фон Шварц спустился со своего «командного пункта» на Сигнальном Холме и неспешно прошелся по тропинке, ведущей к отелю по самому краю прибрежной возвышенности. На отдельных участках тропинка подступала настолько близко к обрыву, что барон мог видеть внизу, прямо под собой, небольшую бухточку, отгороженную от собственно Бухты Безмолвия невысокой скалистой косой.

В свое время в этой заводи образовался прекрасный пляж, с чистым и предельно теплым мелководьем, всегда усеянный желтым мелкозернистым песком и устланный телами обитателей «Пристанища». Когда бы барон ни оказывался на этом скальном выступе, всегда останавливался, чтобы в который раз оценить этот райский, горами и морем сотворенный, закуток, или же просто полюбоваться им.

Здесь не было причала, сюда не заходили ни яхты постояльцев, ни принадлежащий «Пристанищу» рыбацкий бот, ни даже весельные шлюпки. Все они, вместе с небольшой прогулочной яхтой «Святая Елена», названной так в честь острова, давшего последний приют «величайшему из великих корсиканцев», – именно так величала Бонапарта местная пресса, – отогревались под солнцем у просторной деревянной пристани, подковой охватывавшей побережье бухты.

Дойдя до начала каменной ограды, которая в этом месте все еще не была сплошной, барон уже собирался свернуть к восточному флигелю отеля, где на втором этаже, соединенном переходной галереей с основным корпусом, размещались и его офис, и личные апартаменты. Но в это время из-за прибрежной скалы показались два поникших паруса яхты. Перейдя на двигатель, ее капитан даже не удосужился приказать экипажу – как это обычно водится – убрать оснастку.

– Да, это и есть «Клеопатра», – донесся до барона голос СС-инквизитора, возникшего на высоком крыльце флигеля.

Фон Шульц давно заметил, что начальник охраны никогда не сопровождает его и вообще вроде бы не следит за ним, но, где бы он ни оказался на территории этого большого, холмистого, окаймленного бухтами и сосновым лесом поместья, Денхоф тут же возникал перед ним с такой быстротой и необъяснимостью, словно материализовывался из горного марева. Другое дело, что «смотритель» пристанища к этим его материализациям давно привык.

Вот и сейчас, никак словесно не отреагировав на его объяснение, барон поднес к глазам бинокль и, хотя прочесть название на борту яхты не смог, поскольку она двигалась носом к нему, тем не менее штурмбаннфюреру поверил: не так уж и часто появляются в этих краях подобные красавицы.