сказал: «Я албанец из Стики, мы с тобой родственники». Отцы заподозрили, что его дурачит какой-то бес.

«Когда он снова явится тебе, — посоветовали они ему, — изобрази знамение креста. Если это козни злых сил, он сразу исчезнет».

Но было слишком поздно. Бес завладел уже душой Демоса и не желал ее оставить.

Случилось так, что на Афоне пребывал в то время епископ Александр Родостолосский. Ему рассказали о странностях Демоса и спросили его мнения. Владыка встретился с Демосом и пришел к выводу, что видения эти от Бога. «Раз Демосу приятны молитвослов и крест, значит откровения эти от Бога,» — рассудил он.

Демос очень возгордился от того, что Преосвященный засвидетельствовал подлинность видений. Позднее он написал толстую книгу, где рассказывал о своих невероятных чудесах, откровениях, предсказал войну, приход св. Константина, о различных знамениях — чего только там не было собрано!

«Но все это просто не может быть от Бога! Это ненормально, — говорили промеж собой отцы — Почему бы нам не спросить старца Даниила? Он сможет разрешить наши сомнения». Они взяли рукопись Демоса и отправились в Катонакию.

Как только старец Даниил прочитал первые страницы, все понял. «Здесь пляшут бесы,» — сказал он.

Старец составил текст об этом, с цитатами из святоотеческих писаний и житий святых и послал его в Ватопед. Ни у кого больше не осталось ни малейших сомнений в заблуждениях «избранника».

Но когда Демос узнал об ответе Старца, он пришел в ярость: «Как осмеливается старец Даниил противоречить, когда Епископ признал?!»

А старец Даниил тем временем не удовлетворился простой постановкой диагноза, но, движимый любовью, стал молиться за Демоса, чтобы прекратились у того видения. Позднее отцам удалось привести Демоса в Катонакию, и Старец с любовью приветствовал его. Но когда высказал свое предположение о том, что видение св. Евдокима наслали бесы, Демос не вынес света правды. Он взвился с места и гневно прокричал: «Как Вы осмеливаетесь противоречить, когда Епископ признал?!»

Но тем не менее вскоре был вынужден признать правоту отца Даниила, так как видения разоблаченного беса прекратились. Отцы еще раз убедились, что то был обман, а владыка Александр прислал Старцу благодарность за разрешение этого вопроса.

Действительно, как сказал апостол Павел, «сам сатана преобразуется во ангела светла» (2 Кор.11:14), и горе тому, кто обманывается этим внешним сиянием.

«Грешник может легко покаяться, но это трудно сделать тому, кто обманут бесом, пока тот не разоблачен. А как только его раскроют, он не может скрыться,» — поучал старец Даниил.

Среди тех, кто избавился от заблуждений с помощью Старца, был и учитель из Керкиры, который клялся в том, что близок со св. Спиридоном. Тот побуждал его во время молитвы держать в руке зажженную свечу и не задувать ее, пока она сама не догорит и не обожжет ему ладонь, потому что, если он это терпеливо выдержит, то будет мучеником. И, кроме того, велел ему не причащаться в церкви, а слизывать жидкость, выделявшуюся на обожженной руке, потому что это то же, что и Святое Причастие. Можно себе представить, какие ужасные ожоги обезобразили его руки.

Перед учениками своими он часто показывал, как молитвой может разогнать облака или вызвать дождь. Но не было никакой пользы от того ученикам, ибо после молитв и чудес он говорил глупости.

Но пришел день, когда из-за ожогов руки его перестали слушаться, и он стал искать помощи. Так он оказался в Катонакии, где старец Даниил поведал ему, чем Божии чудеса отличаются от чудес бесовских и освободил несчастного от власти диавольской.

Кроме того, освободил Старец от заблуждений и монаха из патмосского монастыря, отца Антипу, которому были видения в течение трех лет, будто Сам Господь являлся ему. Он заверял, что Бог диктовал ему толкование книги Откровений, которое должно было опубликовать.

По мнению этого монаха, разные важные предсказания Апокалипсиса исполнились во время Второй Мировой войны. Например, деятельность двух пророков, о которых говорится в 11-ой главе Апокалипсиса, охватывает, согласно пророку Даниилу 1290 дней — это равно числу дней между маем 1941 и октябрем 1944 года. Также число Антихриста, 666, о котором говорится в 13-ой главе, он увидел в имени Гитлера, основанном на латинском алфавите. (А соответствует 100, В — 101, С — 102 и так далее.) Таким образом, Н=107; I=108, Т=119; L=111, Е=104, R=117. Итого: HITLER=666.

Старец Даниил убедил монаха сжечь эти истолкования.

Также исцелил он одного человека из Калавриты, который с бесовской помощью выучил наизусть все Евангелие, мог, не обжигаясь пройти через огонь. Исцелил и одного монаха из русского монастыря, делавшего в день по три тысячи земных поклонов. Сей последний заслуживает более подробного рассказа.

Будучи в русском монастыре, старец Даниил узнал об одном монахе, жившим отшельником в кафисме рядом с монастырем, стремившимся быть величайшим аскетом. Пост у того был самый суровый, одежда самая грубая, зимой он ходил босиком и так далее. Среди прочего, хотя правила предписывали класть триста земных поклонов в день, он делал три тысячи. Другие монахи дивились, глядя на него. Старец Даниил, хотя и был моложе в то время, не выказал никакого удивления пред лицом такого подвижничества. Он сразу понял, что не о Боге подвиги те. На двери кафисмы того монаха увидел отец Даниил отверстие, сделанное для того, чтобы проходившие могли заглянуть внутрь и подивиться, и восхититься таким аскетизмом.

Послушный душевному зову, отец Даниил сказал отцу Игумену свое мнение, чтобы спасти через него от заблуждения брата. Игумен отправился в кафисму «супераскета».

«Как тебе живется здесь, отец?»

«Твоими молитвами, Старче, хорошо. Подвизаюсь и плачу о грехах своих».

«Но ты не приходишь никогда на открытие помыслов».

«Что мне сказать, Старче? Ты и так все знаешь. Я — грешник, что борется».

«А как ты борешься? Скажи мне, кладешь ли поклоны земные?»

«Да, Старче, делаю немного». — «Сколько же?» — «Три тысячи ежедневно, твоими молитвами».

«Что? Почему три тысячи? Кто тебя благословил делать так много поклонов? Нет, больше никогда не делай три тысячи. Ты что, сверхаскета изображаешь? С этого дня и впредь делай лишь пятьдесят, да не возгордишься».

На том и ушел отец Игумен. Разрез был сделан, и вскоре в нарыве обнаружился гной. Так как бывший «великий аскет» вынужден был совершенно переменить свою жизнь, то сейчас не мог сделать и пятидесяти поклонов, вместо грубой одежды стал носить самую дорогую и стал очень разборчив в еде. Конечно, все то удивило других отцов, понявших, что он только из тщеславия предавался излишнему аскетизму.